— Не только смог захватить лидерство в первый же день, но ещё отлично умеешь анализировать ситуацию и способен делать правильные выводы.

— Ты будешь и дальше попусту трепаться? Тогда я, пожалуй, откланяюсь. Нужно ещё успеть отдохнуть перед аттестацией. Кто знает, насколько меня там шокируют?

Я даже развернулся и успел сделать несколько шагов, но Давыдов понял свою ошибку и быстро исправился.

— Я хочу, чтобы ты стал моим человеком среди новичков. Тайным агентом, работающим на студенческий совет и дисциплинарный комитет.

— И ради этого был этот пустой разговор? Неинтересно. — ответил я, продолжив движение.

— Постой! Ты даже не узнал, какие перспективы это откроет перед тобой. Насколько легче тебе будет обучаться в академии. Да и работа совсем несложная. Всего раз в неделю будешь…

— Буду докладывать, что происходит среди новичков? — остановился я и с усмешкой посмотрел на Давыдова. — Стучать на ребят, которые решили следовать за мной? Рассказывать, кто с кем дружит, а кто враждует? Этого ты от меня хочешь? — парень как-то замялся, не рискуя говорить, что это так. — Сделать из меня стукача и назвать это красивыми словами — тайный агент? Виконт, а не пошёл бы ты со своим предложением? И даже не думай, подходить с этим к другим ребятам. Я обязательно узнаю, если это случится, и приду спрашивать с тебя. Запомни, что теперь они под моей защитой.

— Подумай над моим предложением. Ты дал слово. — выкрикнул Давыдов, когда я был уже возле двери, ведущей на лестницу. Даже не стал оборачиваться, а просто поднял руку и показал ему средний палец.

— Чего ты с ними так сюсюкался? Нарушение было? Было. Значит, мы имели полное право его устранить, а виновных наказать. Я тебя совсем не узнаю. Что случилось за каникулы? Мы же не виделись всего месяц. — тут же накинулась на главу студсовета его заместительница и верная спутница Виктория Одинцова.

Только сам Михаил Давыдов не разделял мнение своей девушки. Она не сталкивалась с этими детьми лицом к лицу, не пыталась продавить их силой и даже не догадывалась, что за монстр Виктор Апраксин. А вот сам Михаил испытал всё это с лихвой на собственной шкуре. А ещё он прекрасно видел, что попробуй они наказать Апраксина, и против них точно пошла бы добрая половина новичков. Подобного допускать нельзя ни при каком раскладе. Давыдов собирался остаться на своём посту и закончить обучение главой студенческого совета.

— Неужели ты сама ничего не видела? Вика, раньше я всегда думал, что ты очень умная и сообразительная девушка. Одна на миллион. А оказалось, что одна из многих. Из тех, кто не замечает очевидных вещей.

— И каких же, например? — явно обидевшись на слова Михаила, спросила девушка. И сама же попыталась ответить. — Того, что вместе с мальчишкой Апраксиным, который уже умудрился разрушить твои планы, нам пришлось бы скрутить и великую княжну? Ты, случайно, не забыл, где мы находимся? Что в академии Годуновых титулы, богатство и сила твоих родственников не имеют никакого значения. Если ты сам из себя ничего не представляешь, то ничего здесь не добьёшься.

— В том-то и дело, что все они, и мальчишка Апраксин, и девчонка Годунова, и даже девчонка Павлова. Да всё. Все, кто будут обучаться на факультете старшей крови, представляют собой гораздо больше, чем ты даже способна себе вообразить. Запомни раз и навсегда. Студсовет и дисциплинарный комитет должны дружить с этими детьми. Запомни мои слова, к концу года именно эти дети займут все вакантные места. Меня сменит Апраксин, а тебя Годунова или великая княжна.

Тишина — это привилегия, которая доступна единицам. Людям, которые могут выбраться за пределы городов. Отгородить себя от любого человека, животного или птицы. Сделать так, чтобы тишина не нарушалась в самые сладкие моменты их жизни. А что может быть слаще сна? Особенно после того, как ты полночи провёл за разговорами, как это сегодня произошло со мной.

Практически все первокурсники, за исключением студентов факультета старшей крови, решили познакомиться со мной. Выразить свою признательность и заверить, что я могу на них полагаться. Хотя в чём конкретно никто так и не сказал, а я не стал спрашивать. Сперва рот был занят едой. Я же воспитанный, княжич и не разговариваю с набитым ртом. Но это не мешало мне слушать, кивать и угукать в нужные моменты.

Когда я уже практически вырубался, ко мне успели зайти двадцать четыре человека, а за дверью всё ещё стояли желающие. Я понятия не имею, сколько было времени, но определённо необходимо было отдохнуть. Поэтому пришлось прибегать к крайним мерам. Нагонять страх на всех ожидающих. Настолько сильного воздействия у меня не получалось ещё никогда. Возможно, в тот раз с Волком, но это не точно.

В общем, все, кто не успел подойти, пока я был в состоянии ворочать языком и нормально соображать, теперь сто раз подумают, прежде чем снова лезть, задело их знатно. Вроде кто-то даже сознание потерял. А ещё потом забежал перепуганный Димка. Он уже к этому моменту давно спал, наши комнаты находились рядом, вот его и задело. Проснулся от кошмара и услышал, что в коридоре твориться что-то неладное. Потом быстро сложить два плюс два и заглянул ко мне.

Брат — молодец, смог противостоять страху и даже нашёл в себе силы находиться под его действием довольно долго. До тех пор, пока я его не защитил. А потом уже ничего не помню. Вырубило меня моментально.

Только пробуждение было отвратительным. Те, кто вчера лёг рано начали просыпаться, хлопать дверьми, бродить по коридору и, что самое отвратительное громко разговаривать. Сразу было видно, что это дети аристократов. Что они не привыкли жить, думая о других. У них всю жизнь была своя комната и понимание того, что слуги всё за них сделают. А здесь они оказались, практически на самообеспечении. Проснулись, а завтрака нет и куда за ним идти никто не знает. Вот и решили ждать, когда проснётся кто-нибудь из тех, кто сможет разобраться в этой проблеме.

Судя по разговорам, что меня разбудили, таковыми считали всего троих: меня, Василису и великую княжну. Разбудить меня уже разбудили, больше точно не усну, значит, нужно вставать. Сперва разогнать этих уродов, а потом уже решу, хочу им помогать с поиском завтрака или нет.

— Вот чего вы так разобрались? Неужели непонятно что люди ещё спят? — высунулся я из своей комнаты, жуя вчерашний бутерброд.

Оказывается, что ни совсем голова у меня вчера не варила. Додумался оставить перекусить на утро. А ребята, которые сейчас смотрели на меня голодными глазами, точно были совсем не продуманными в этом плане. Снова сказывается их сытая жизнь.

— Понятно. Но мы же вроде и не шумим? — заговорил взъерошенный парень, очень похожий на нахохлившегося воробья. После сна волосы торчали у него во все стороны.

— Это вы так думаете, что не шумите. Здесь очень хорошая слышимость. Каждое ваше слово прекрасно слышно. Шли бы вы на улицу и там разговаривали. Может, и смогли бы решить свою проблему.

— Так, мы хотели. Только ничего не получилось. Там на выходе какая-то защита стоит, которая нас не выпускает.

— А вы вообще с какого факультета? — только сейчас додумался спросить я, доедая бутерброд. Конечно, уже слегка заветрен, но ничего, всяко лучше куска чёрствого хлеба.

— Трое с золотого и двое с серебряного. — ответил парень, который был в этой компании за главного. По крайней мере, все остальные отчего-то молчали.

Тогда понятно, почему они не могут выйти из помещения. Вроде Пётр Алексеевич говорил, что подготовил защитные артефакты только для студентов факультета старшей крови. А я уже знаю, на примере Охранителя, что такие артефакты ещё выступают в качестве разного рода ключей.

— Сейчас я вам помогу выйти отсюда, а вы за это принесёте и мне завтрак. Яичницу, хлеб с маслом, чай и яблоко. А лучше два. Согласны?

Парни были согласны, и только после этого я вышел из комнаты. Дальше ничего сложного не было, направился к выходу и упёрся в невидимую стену. Очень интересно. Даже несколько раз ударил по ней. Словно бьёшь по чему-то очень упругому — желе, студень или что-то похожее. При этом все мои артефакты молчали. Даже подаренный ректором. А я думал, он станет ключом.