– Ладно, Лера, не рви себе душу! Она и так у тебя вся растерзанная! Сейчас, слава Богу, все живы и здоровы, гостиница твоя процветает, а там как будет – так будет, не будем ничего загадывать на будущее.

Как-то весной Валерию пригласили на прием в роскошном пятизвездочном отеле, где собралась местная элита из предпринимателей и банкиров. Синьора Пинизи была принята с большим почтением организаторами этого мероприятия, ведь после того, как весь город узнал о ее личной трагедии, многие стремились лично высказать ей свое сочувствие и восхищение ее стойкостью и мужеством. Дамы хвалили ее за такой благородный поступок, как удочерение Мартины, мужская же половина делала комплименты ее красоте и деловым качествам как бизнес-леди.

Одним из последних подошел к ней обаятельный, слегка седеющий брюнет, лет сорока пяти.

– Позвольте мне представиться вам, – целуя ее руку сказал мужчина. – Меня зовут Горан Репич.

– Очень приятно. Валерия Пинизи. А не могли ли мы с вами где-то раньше встречаться? – и вправду, лицо его ей показалось немного знакомым.

– Да, мы с вами мельком виделись у меня в мебельном магазине, вы приходили с вашей подругой выбирать мебель для вашего отеля.

– Точно! А вы там работаете?

– В некотором роде – да. У меня сеть мебельных магазинов.

– А, вот оно что! Судя по вашей фамилии, вы родом из бывшей Югославии, не так ли?

– Да, именно так. Я хорват. Вы были когда-нибудь в Хорватии, в Загребе например?

– Нет, не приходилось, я долго жила в Италии на Сицилии, потом в Америке, а теперь судьба меня забросила сюда, в Швейцарию.

– Хорватия очень красивая. Да вся Югославия была райским местом. Но, увы, все разрушили, все поделили. Знаете, по моему глубокому убеждению, хуже гражданской войны ничего быть не может.

– Очень сожалею, Горан! Наверное, вы и ваши близкие много горя пережили! – предположила Валерия, а у самой опять перед глазами возник все тот же день – 11 сентября.

– Да это было ужасно! Хотя меня и моих близких там уже не было. Я приехал в Швейцарию еще в начале 80-х годов. Как только встал на ноги, и всех своих тоже сюда перевез.

– Значит, вы уже здесь давно живете?

– Уже больше двадцати лет. Если вам будет интересно, могу рассказать вам мою биография, только давайте – не здесь. Может быть, как-нибудь встретимся за ужином и поговорим? Вы мне расскажете вашу жизнь, а я вам – свою. Если, конечно, вы не против и я вам чисто по-человечески симпатичен, – Горан приветливо улыбался Валерии.

«Неужели он решил за мной приударить? Мне еще этого не хватало! И года не прошло, как я осталась без мужа, нет, я еще к этому не готова, надо сразу ему дать понять, что я не заинтересована в его знаках внимания», – решила про себя Валерия, но, посмотрев на Горана, в его добрые и открытые глаза, не смогла обидеть его отказом. Кажется, он неплохой человек и, кто знает, может стать ее другом, но только другом.

– Хорошо, давайте встретимся в среду на ланче.

– Да, хорошо. Буду ждать этого дня с нетерпением, – и, опять поцеловав элегантно ее руку, он отошел в сторону, предоставив, таким образом, Валерию для светской болтовни другим, находящимся на приеме приглашенным. Как только Горан отошел от Валерии, к ней подошла Светлана, сопровождавшая свою подругу на этом мероприятии.

– Лера, а кто это был, такой интересный мужчина? Я следила за вами издалека, в то время как одна местная курица долго и нудно мне рассказывала о луганском высшем обществе. А то, можно подумать, я вчера сюда приехала!

– Это владелец сети мебельных магазинов, помнишь, мы к нему заезжали выбирать для нашего отеля спальные гарнитуры? Там у них еще такой толковый дизайнер работает, очень нужные советы нам дал?

– А… теперь и я его вспомнила, а он что, не швейцарец, он не похож на него.

– Он, Света, хорват.

– Понятно. И о чем вы так долго с ним разговаривали? – Света хитро прищурила глаза на свою подругу…

– Ну, о чем мы могли говорить? О жизни, конечно. Вот пригласил меня на обед в следующую среду. Как думаешь, могу себе позволить сходить с незнакомым мужчиной в ресторан? Не будет ли это выглядеть слишком кощунственно по отношения Марио? Ведь ты же знаешь, я верю, что мой муж жив.

– Лерка, не комплексуй! Никто не посмеет тебя осудить! Когда Марио вернется, он тебя точно за это не осудит! И потом, ты одна тянешь на себе бизнес и троих детей. Поэтому ты имеешь полное право немного развлечься. Ну что в этом плохого, скажи мне?

– Хорошо. Ты, как всегда, меня убедила, подруга. Только давай сейчас уедем отсюда, а то моя голова скоро лопнет от нахлынувшего на меня потока информации, новых знакомых. Но я тебе, Светик, благодарна за то, что ты меня вытащила сюда, мне было очень полезно познакомиться с новыми людьми, а то все дом, работа, дом.

Горан возвращался после приема и все думал о своей новой знакомой – Валерии Пинизи.

«Вдова с тремя маленькими детьми! Какая трагичная судьба! Серьезная, целеустремленная и очень симпатичная женщина! Мне бы такую подругу жизни! Я бы с ней рядом еще и не такого достиг! Кто знает, может, у нас с ней и что-нибудь получится? Валерия – русская, а значит, мы, славяне, легко найдем взаимопонимание!»

Как назло, день ланча с Гораном у Валерии сложился напряженным, она уже с утра чувствовала себя усталой еще и потому, что малютка Виктория всю ночь стонала и не дала Валерии выспаться, но, к счастью, не от боли, а наверное, ей приснилась больница и все, что с этим связано. В общем, Лера была не в форме. Она позвонила Горану и объяснила ситуацию, предложив перенести их встречу. Но тот ничего и слушать не захотел, настоял на встрече, пообещав, что они посидят недолго в ресторане, а потом пойдут прогуляться по набережной вдоль озера, и усталость Валерии как рукой снимет.

Тогда она согласилась. Проговорили они больше, чем думали. Горан рассказал ей, что он старший сын бедной многодетной хорватской семьи, в которой мама была просто женой и мамой, а отец кормил всю семью, работая день и ночь плотником. Уже с самого детства ему нравился запах дерева и деревянных стружек. Как только он стал подростком, то частенько после школы помогал отцу и одновременно учился у него этому ремеслу. Окончив восьмилетку, сразу стал подрабатывать на местной мебельной фабрике и, ужимая себя во всем, не позволяя себе тратить, как другие его сверстники, деньги на развлечения или на модную одежду, откладывал их, а по вечерам ходил учить итальянский язык, который так ему нравился.

– Вообще Италия мне как-то сразу в душу запала, наверное, после итальянских фильмов, – вел неторопливо свой рассказ Горан, подливая в Лерин бокал новую порцию кабернэ совиньон.

– Эта страна, в моем юношеском представлении, казалась мне земным раем, где все веселы и беззаботны и постоянно напевают такие мелодичные итальянские песни. Поработав в Загребе на фабрике, набравшись немного опыта и овладев разговорным итальянским языком, мы с моим приятелем решили поехать в Италию, в город Комо, в котором находятся мебельные фабрики. На одной из них я проработал долгих семь лет и опять во всем себе отказывал. Откладывал деньги, потому что уже тогда решил для себя, что хочу открыть свой мебельный салон. И в двадцать семь лет я открыл свой первый малюсенький магазин мебели. И знаешь, у меня дело сразу же пошло: через год я взял уже помещение побольше, через два открыл уже другой магазин, и ну и т. д. А потом и вовсе решил перебраться в Тичино, тут и доход выше и жизнь поспокойнее.

– Какой ты, Горан, молодец! Ты, иностранец, приехал в чужую страну, начал все с нуля и достиг в кратчайшее время таких больших результатов! Это просто удивительно! Я видела, как работали мой муж и его братья, как непросто вести дела, но они-то пришли, так сказать, на все готовое, фирма уже была создана их отцом.

– Да, с нуля начинать в чужой стране было совсем не просто. Этот успех мне стоил того, что у меня, по сути, было мало детства и не было вовсе ни отрочества, ни юности. Я даже в футбол во дворе с мальчишками не гонял, жалел свое время, используя его на получение необходимых мне навыков.