А если Ирвин Торн решил сыграть в новую игру?

Я прекрасно помню про его способности к эмпатии. Этот человек умеет считывать эмоции, следовательно, знает, как и что говорить. Лучший способ защититься от него - просто не доверять никогда в жизни. Отворачиваюсь в сторону и кутаюсь в

одеяло. Мне ясно и так: едва ли я отсюда уйду по своей воле, но Ирвин прав – я действительно очень слаба.

Мне нужно отдохнуть. Набраться как-то силы на то, чтобы удрать от моего врага и отправиться на поиски дочери. В итоге я засыпаю. Слабость кружит голову и сводит с ума. К тому же, я уже столкнулась с самым страшным, что только можно было представить - мою дочь похитили, а я сама в плену у мужчины, от которого годами скрывалась.

Мне кажется, что меня качает на волнах. Во сне я почему-то возвращаюсь мыслями к сцене, которую изо всех сил хотела вытеснить из памяти. Тот самый горящий причал в столице. Дэмиен прятал меня с тех пор, как провалилась казнь Ирвина. Муж делал все, чтобы я могла выносить детей: мы переезжали из дома в дом, скрывались по подвалам, но боялись уходитьс лишком далеко от источников силы.

При родах каждой ларди требуется быть в столице.

Иногда он пропадал сутками, но почти никогда не оставлял меня безприсмотра. Я не знала, что творится в жизни Дэмиена, которая идет за стенами выбранного для меня укрытия, и, честно, не хотела этими вопросами задаваться. Мне было важно здоровье малышей.

Что он устраивал разнообразные диверсии, собрав вокруг себя всех несогласных со сменой власти, я узнала уже после того, как родила.

Дэмиен ворвался в мою спальню, когда я держала на руках детей, которым не было еще и дня от роду. Я помню, как протянула ему мальчика.

- Лиам, - именно тогда Дэмиен впервые увидел сына.

Он остановился. Его лицо повеселело, и следом муж принял на руки затихший сверток. Малыш только что наелся грудного молока и, радостно причмокивая, засунул в рот большой палец.

Он чудесен.

Я, конечно, знала, что первая встреча ребенка с его отцом очень трогательная, но никогда не думала, что меня она так впечатлит. Я чувствовала ни с чем не сравнимые счастье и гармонию, даже несмотря на то, что у мальчика оказались переливающиеся магией волосы, а значит, его судьба была неоднозначной.

Но для меня сын был самый лучший. И красивый. Как и его отец.

И тут я встретилась в Дэмиеном взглядом. Глаза художника горели.

- Нам надо уходить, Эмбер.

- Нам? Всем? - после родов прошло чуть больше дня, и я еще досадно плохо соображала.

Он кивнул, поджав губы.

- Но куда мы отправимся с новорожденными детьми?!

- Это я виноват, затараторил Дэмиен, - передавая сына на руки дежурившему со мной Вейну. - Тиран устроил облаву...

Иначе как "тираном" после всех событий тот Ирвина не называл.

- Я потерял своих друзей. Боюсь, их будут пытать... - Дэмиен в спешке посмотрел на дверь. - Я должен спасти то, что у меня осталось, Эмбер.

Сборы прошли в ощущении надвигающейся катастрофы. Как выяснилось, бунтовщики не думали сдаваться, и они устроили настоящую бойню на улицах столицы, через которую мы с Дэмиеном протискивались с небывалым трудом.

Нас ждал сюрприз в порту - узнав о том, что в городе беспорядки, на порт обрушились пираты с дальних рубежей, надеясь забрать себе все, что только

можно.

Так я видела Дэмиена и Лиама последний день.

Сейчас мне снятся их лица - такие далекие и прекрасные. Я много сил положила на то, чтобы через Иштвана найти следы моих родных. То, что я выяснила, звучит как приговор: оба утонули в море.

За семь прошедших лет я с этим так и не смирилась.

Мне кажется, что мой корабль врезается в бурю, и я плыву туда, куда не смела сунуться все прошедшие семь лет с пожара в порту, но куда меня звали чувства жены и матери. На дальние острова.

Передо мной встает заря, и мне кажется, что еще чуть-чуть, и я разгляжу за горизонтом полоску земли.

Неожиданно моя рука путается в чем-то мягком, длинном, шелковистом, проскальзывающим сквозь пальцы.

Распахиваю глаза - осознание того, с кем я спала, похоже на холодный ушат воды.

Ирвин.

Мой кошмар дремлет невероятно близко от меня. Лишь руку протяни. Впрочем, я ее уже и протянула. Мои пальцы в его волосах. И это, может, выглядело бы мило, если бы не обстоятельства.

Спешно отодвигаюсь и вижу, как Ирвин тянется ко мне во сне. Он почти обнажен.

Черт, он залез в мою постель в одной набедренной повязке. Вот же... хам!

Я одновременно желаю задушить его и в то же время ощущаю нашу природную связь. И он, кажется, тоже. Так безмятежно сопит, поймав в свою клешню мое запястье.

Ну уж нет, Ирвин Торн, если ты вдруг думаешь, что я стану птичкой в твоей клетке, ты очень и очень ошибаешься.

Бросаю взгляд за окно. Там плещется море, и теперь мне становится ясно, что мы на корабле.

Я чувствую себя уже гораздо лучше, такое ощущение, что близость Ирвина действительно помогла восстановиться. Быть может, он предпринял какой-то неизвестный мне прием, а, может, все сработало благодаря всемогущей природе. Консумация была просто отчаянным желанием Ирвина, который, как я помню, порядком возбудился, лаская меня вчера.

Выскальзываю из кровати, всунув Торну одеяло в кулак.

Он что-то бормочет про прекрасную ларди и радость обладания, и я понимаю, что совершенно точно не хочу знать, что ему снится. Обшариваю комнату в поисках своей одежды, и да, Ирвин и тут мне соврал, вещи хоть и пострадали местами, но при этом остались целы.

Он раздел меня только потому, что хотел.

Как можно тише одеваюсь, хотя желание запустить в него чем-нибудь не ослабевает. Сейчас, пожалуй, я ослеплена ненавистью. Мне хочется убить Ирвина за все, что он сделал. Но, при этом, моя месть должна быть изощренной. Такая, чтобы он почувствовал хоть капельку того, что я пережила.

И тут я понимаю, что судьба на моей стороне, обнаружив в кармане пиджака недопитое зелье трансформации - как мило, что Торн, видимо, думал членом и забыл меня обыскать.

Склоняюсь над Ирвином и аккуратно выдираю у него волос - это поможет мне на время притвориться им.

На палубе стараюсь держаться максимально отстраненно и напыщенно, но даже не сомневаюсь в том, что долго обманывать этих людей я не смогу.

Ищу любое средство развернуть ситуацию в свою пользу. И вот.

Я долго стою над картой, на которой указано положение корабля. Руки подрагивают. Остров, который мы только что проплыли, принадлежит пиратам.

Медленно выдыхаю.

Мой сегодняшний сон похож на отголоски моего дара, уснувшего, как я думала, раз и навсегда с тех пор, как я в последний раз видела Дэйна Эрхарта. Все выглядит так, словно судьба решила подкинуть мне карт-бланш.

И тут я вздрагиваю от выстрела, прозвучавшего за бортом корабля. Первое, что приходит мне в голову: лишь бы Ирвин не проснулся.

Позади оглушительно хлопает дверь.

Оборачиваюсь.

В каюте незнакомый мне мужчина.

- Пираты, - заявляет он, кланяясь. - Я... пытался вас предупредить насчет курса. Стучал, но Вы сказали...

- Кхм... - приосаниваюсь я, осознавая, что даже имени этого парня не знаю и от провала я сейчас на волоске. - Чего они хотят?

- Требуют доказать, что у нас есть право прохода дальше. К нам уже плывет их

шлюпка.

Смотрю в окно: и правда.

Глубоко вдыхаю. Может, это и есть мой шанс сбежать?

Или же окончательный провал. Попасть в плен к этим тварям, ох, я слышала от Иштвана, какие там творятся бесчинства. Причем, пираты не разбирают, кто перед ними - мужчина, женщина, ларди. Законы им не писаны.

Выхожу на палубу и вижу, что к нам, и правда, на всех парах идет шлюпка. Упираю руки в бока - я видела, что так иногда делают мужчины, и собираюсь напустить на себя наиболее грозный вид.

Наверное, Ирвин Торн вел бы себя именно так. Хотя, признаться честно, я не имею понятия.

Пираты поглядывают на меня недоверчиво. Я - на них.