Фрогель продолжал городить несусветные глупости, а Джефри так и не выпустил мою ладонь до самого завершения  лекции. Жест его казался таким искренним и дружеским, что у меня не было желания возражать.

Наконец, Фрогель замолк и откланялся. Зал взорвался аплодисментами. Конферансье объявил, что все желающие теперь могут купить  великолепную книгу магистра, где еще больше интересных подробностей». Зрительный зал вздохнул от восторга.

«Вот же ушлый магистр, еще и книжонки свои продает, — думала я, когда влекомые толпой желающих заполучить «печатного Фрогеля», мы покинули этот театр абсурда».

Судя по времени на часах, висевших в холле, лекция длилась всего два часа, а казалось — целую вечность. После темной обсерватории дневной свет слепил глаза. Джефри мило щурился и морщил нос, точно лесной кот.

До ужина в замке оставалось еще немало времени, а потому я охотно  согласилась, когда Инграм предложил немного прогуляться.

— Как вам выступление, леди Лавлейс?

Джефри, наконец, задал вопрос, которого я так боялась. Некоторое время мы шли молча, и я, не желая того, продолжала спорить с Фрогелем в своей голове. Однако озвучить искреннее мнение о его лекции, было неловко. Все же Джефри старался меня развлечь. Но теперь отступать не куда.

— Любопытно, — уклончиво ответила я.

— Тоже самое вы сказали о «Френологическом атласе драконообразных». А потом я видел его в кукольном домике Бетти. Кажется, из него вышел роскошный подиум для одной из игрушечных кроваток. Так что «любопытно» из ваших уст весьма сомнительный комплимент.

Я смутилась. Не хотелось бы обидеть Джефри. Или, более того, выглядеть в его глазах выскочкой, критикующей магистра. Хотя сказать хотелось очень много.

— Согласитесь, некоторые тезисы звучали весьма неоднозначно, — сказала я в свое оправдание.

— Соглашусь. Но только с тем, что вы демонстрируете безукоризненное воспитание.

— Простите?

— Бросьте. Пусть я знаю вас не так давно, зато достаточно, чтобы понять, когда вы чем-то проникаетесь искренне. Особый взгляд, нетерпеливый румянец…

Я почувствовала, как щеки заливаются краской.

— Вот как сейчас, — улыбнулся Джефри. — Каждый раз, когда вам есть что сказать, ваши глаза вспыхивают так, будто внутри разгорается пламя.

— Вынуждена разочаровать, лорд Инграм, до огненного вихря мысли магистра мне далеко, — неуклюже отшутилась я.

Однако Джефри такую игру слов, похоже, счел забавной. Во всяком случае,  он добродушно рассмеялся. Чуть громче, чем следовало бы на людной улице.

— И, если магистр в ближайшее время не начнет пить успокоительную микстуру, то рискует стать жертвой собственных фантазий раньше, чем бушующая стихия и тысяча кар небесных сотрут нас в порошок, — заметил лорд Инграмм.

— Так бывает, если начинать каждое утро не с чашечки кофе, а с тяжелых дум о порабощении магистрами-отступниками…

— И пролистыванием артефактных каталогов, — подхватил он. — Какой там номер был? Сорок двести что-то там…

— Попрошу вас, — с наигранной строгостью возразила я, присоединяясь к игре. — Между прочим, в них попадаются весьма занятные вещицы. Чесалку для пяток, например, бабушка очень хвалила.

— Из чего она сделана, позвольте узнать? Мефрил? Скарлетит?

— Сплав реардена.

— Скажу по секрету, у генерала-чернокнижника — бывшего одним из любовников кровавой Агнессы, был кровавый топор из реардена, — по-мальчишески присвистнул Джефри. — Примите мои соболезнования, леди Лавлейс, похоже, ваша бабушка перешла на темную сторону.

Мы продолжили играть в эту игру, соревнуясь в нелепости выдвинутых теорий. И хохотали.

Прохожие с любопытством поглядывали на нас, и вряд ли поверили бы, что причиной такого веселья могло стать что-то вроде публичной лекции. Мы шли под руку, как и другие прогуливающиеся парочки, и мне было очень приятно вновь чувствовать себя беззаботной леди, у которой нет иных важных дел, кроме как организовать чаепитие с подружками и выбрать веер. Не нужно нести ответственность, думать о деньгах и о том, достаточно ли добропорядочно выглядишь для наставницы.

— Вы очаровательны, леди Лавлейс. На эту чудовищное выступление стоило пойти только ради того, чтобы услышать ваши остроумные комментарии.

— Благодарю, но мне просто повезло со спутником, — вернула я комплимент лорду Инграму.

— Давайте условимся, если Генри спросит, скажем, что это была потрясающая по своей увлекательности лекция.

Мне стало немного не по себе от мысли, что о нашей прогулке с Джефри нужно будет рассказать Блэквуду. Как будто я совершаю что-то предосудительное, хотя это вовсе не так.

— Хоть свидание назначай, чтобы увидеть его кислющее лицо...— С такими друзьями и врагов не надо.

— Вы правы, леди Лавлейс, я самый настоящий злодей, — отшутился он. — И намерен совершить нечто коварное.

— Еще один сюрприз? Если такой же, то давайте просто погуляем по городу.

— Нет, в качестве компенсации за два часа потраченных на болтовню Фрогеля, позвольте пригласить вас в ресторан. «Бернардин» — самый лучший в городе. Никаких неожиданностей, только изысканные блюда и шеф-повар — кудесник.

— А коварство?

— Заказать на десерт все пирожные из меню.

Я не была голодна, но идея провести еще немного времени в компании Джефри казалась заманчивой.

— Раз такое дело, то все шоколадные возьму на себя, — сказала я заговорщицким тоном.

Посмеиваясь, Джефри вел меня по фешенебельному району Бринвилля. Витрины здесь изобиловали магическим декором, но не покупателями. Взгляд мой упал на потрясающей красоты платье, выставленное за стеклом  в доме мод мадам Савиньон. Однако стоило оно, как шкура золотой виверны, не меньше.

По дороге наш разговор с Инграмом из шутливого становился все более серьезным. Мы говорили о магии, которой наделены отнюдь не все, даже среди аристократов. И постепенно обычная беседа перерастала в настоящий спор.

— Это не говорится прямо, но все же, следует признать, что у нас немагическое население негласно поражается в правах. Много ли вы знаете университетов для не магов? — Инграм, определенно, сел на любимого конька. — И правильно, их практически нет. Я не говорю об унизительных проверках способностей, которые нам с Мелли приходилось проходить из года в год до совершеннолетия. И каждый раз эти сочувственные взгляды…

— Я всегда хотела делать артефакты, которые будут доступны не магам. Сейчас их меньше, чем следовало. К примеру, целительские или защитные…

— Мелко мыслите, моя дорогая изобретательница, — перебил меня Джефри. — Все эти беды исчезнут сами собой, когда способности будут у каждого. Нужно думать о том, как наделить ими немагов.

— Не думаю, что это вообще возможно. В войну Орденов такие эксперименты порождали отвратительных созданий. Некоторые из них до сих пор живы, хотя многие считают их творениями хаоса.

— Бросьте, это же обычный снобизм чародеев, — с горячностью возражал Джефри. — Леди Блэквуд занималась такими экспериментами и делала большие успехи, надо сказать.

Я слушала, затаив дыхание. Так вот, о каких разработках шла речь в тех дневниках! Однако я не могла спросить конкретнее, чтобы не выдать свою осведомленность. Все же я читала их личную переписку.

— Но, кажется, я и так сболтнул лишнего, — попытался свернуть разговор  Инграм. — Если бы об этом было широко известно, то пошли бы разговоры. В нашем обществе слишком много предрассудков, связанных с этой темой.

— Лорд Блэквуд, кажется, не из тех людей, что одержимы правилами. Он явно не мешал ее экспериментам, — возразила я.

Мне хотелось выяснить больше.

— О, вы просто слишком плохо его знаете, мисс Лавлейс. Их отношения были … сложными. Но я не думаю, что имею право говорить об этом.

Расспрашивать не имело смысла. К тому же, мы, похоже, оказались на месте. Вывеска ресторана «Бернардин», лишенная всяких магических фокусов, выделялась на общем фоне. Строгость линий разбавляли лишь  живые цветы и тихая музыка, льющаяся из открытых дверей. Похоже, слоган очень хорошо отражал суть этого места: «здесь вы найдете волшебную кухню».