— О чем это говорит?
— Нужно чаще веселиться?
— И это тоже, — рассмеялся он, — но я имел в виду слабую спортивную подготовку. В следующий раз придется нам потренироваться перед балом, чтобы ваши ноги не так быстро уставали.
— Ох, и соскучились же вы по своим студентам, судя по всему, — пошутила я в ответ. — Только и думаете, как бы кого-нибудь загонять на полигоне.
— Какой несправедливый упрек, леди Лавлейс, — деланно нахмурился он. — Будет неловко, если он таким и останется. Поэтому готовьтесь к следующему танцу. И помните, в том, что ваши ноги не смогут отдохнуть, виноваты ваши язык и остроумие.
Прозвучало слегка грубовато, однако я не спешила обижаться, как бывало прежде. Он улыбался и глядел на меня открытым взглядом, блестящим от возбуждения и веселья. За время нашего общения, я поняла, что Блэквуд достаточно уверен в себе, чтобы выражать мысли прямо, не маскируя их в изысканных выражениях. Его комплимент моему острословию был искренним, как и любовь к словесным пикировкам.
Нет, он не поощрял глупое упрямство или споры, но доброжелательное подтрунивание на равных, как, временами, происходило с Мелани, Джефри или даже бургомистром, ему, похоже, очень даже нравилось. Поездив с ним эту неделю, я еще больше уверилась в том, что лорд, как и всякий другой мужчина с сильным характером, терпеть не может, когда перед ним дрожат, млеют или пытаются манипулировать при помощи лести. Он, скорее, станет смеяться над собой и окружающими, чем поддерживать такое отношение.
— Мне не остается ничего другого, кроме как принять вызов Хозяина дома, — ответила я.
— Чудесно! Усталость быстро забудется, а вот впечатления от этого вечера останутся с нами надолго.
— И если вы желаете, чтобы они были положительными, давайте встретимся на этом месте через танец, м? Я бы хотела выпить лимонада.
— Хорошо, вернемся к созданию чудесных воспоминаний на танцполе позже. Тем более, сейчас будет выступать мадам Голлидж с оперной партией.
Я оглянулась. И, правда, рядом с дирижером стояла ярко одетая женщина с кожаным переплетом в руках. Вероятно, там была партитура.
Воспользовавшись перерывом, я направилась в сторону столов. В многочисленных креслах разместились в основном немолодые леди со своими компаньонками. Одна из таких дам даже принесла на бал свою болонку. Собачка с видом принцессы восседала на мягкой подушечке и лакомилась кусочками из рук своей хозяйки.
Мой слух невольно ловил обрывки разговоров. Иногда даже слишком уж личных и интимных, к которым я старалась не прислушиваться. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, балы всегда оказывались отличной возможностью для проверки чувств, общения, новых знакомств и переговоров о помолвках.
— Думаете, мы увидим сегодня предложение? — спросила какая-то дама свою подругу.
— Уверена! — ответила та. — Во всяком случае, леди Ричардс на это рассчитывает.
— Бедняжка, — покачала головой собеседница. – Такая красавица, а вот как жизнь сложилась. А ведь уже не девочка!
— Еще не вечер…
«А глубокая ночь», — хотелось добавить мне, но встревать в чужой разговор было верхом неприличия.
Я надеялась, что дамы ошибаются и никакого предложения не будет, однако одно напоминание о об этом портило настроение. А ведь я обещала себе сегодня хорошо провести праздник и не думать о грустном. Вот и не буду!
В последний момент я свернула в сторону от фуршета, где подавались холодные мясные закуски и стояли бокалы с ледяным кисловатым лимонадом с пряностями. У столов со сладостями как раз никого не было, и этот момент лакеи выбрали для того, чтобы пополнить многоярусные тарелки крохотными пирожными на один укус, блюда с нарезанными фруктами и обновить напитки.
К тому моменту, когда я подошла, слуга как раз уносил поднос с подмятыми безе, а свежие кружевные салфетки с вензелем Блэквудов вновь лежали на краю стола.
Я разглядывала изобилие сладких лимонадов, размышляя выбрать мне вишневый с мятой или яблочный с корицей, и внезапно почувствовала на шее чужое дыхание. Затем послышался и злобный полушёпот. Он принадлежал той, кого я никогда бы ни с кем не перепутала:
— Я знаю, что ты задумала, змея!
Я опешила. Леди Ричардс, конечно, не слишком порядочная особа, но обычно все ее словесные эскапады более утонченные и завуалированные. До прямых оскорблений она прежде не опускалась, и мне было невдомек, что в моих действиях могло настолько вывести ее из себя.
— Какая наглость пользоваться тем, что я вынуждена делать вид, будто не замечаю, как ты все время крутишься вокруг Генри. Или ты думаешь, что все здесь слепые?!
— Не понимаю, о чем речь, — не теряя самообладания ответила я, стараясь отодвинуться от вдовы. — Все мои интересы в этом доме связаны исключительно педагогикой.
— Да уж, в этом тебе действительно нет равных, — протянула Ричардс. — Чего стоит один проклятый куст, который вы с маленькой паршивкой мне подсунули!
Несмотря на то, что слова леди Ричардс были грубыми, а предмет разговора весьма неприятным, вдова старалась сохранить лицо. Со стороны могло показаться, что две леди просто мило беседуют у фуршета. К сожалению, свидетелей у этой беседы не было. Никто не спешил сейчас к столику отведать свежих пирожных и лимонадов.
— Думаешь, я поверю, что это не ты подучила девчонку?!
— Ваш вопрос звучит, как утверждение, поэтому не вижу смысла на него отвечать.
— Значит, сознаешься. Хотела убрать меня с дороги? Нет, дорогуша, получи свой неуд и в следующий раз старайся лучше!
Я глядела на Ричардс, и с каждой минутой мне все больше становилась понятна причина ее откровенной злости и ревности. Раскрасневшееся лицо, странный блеск в глазах и неуверенная попытка опереться на стол… Да ведь она пьяна! И перебрала настолько, что еще чуть-чуть и не сможет держаться на ногах.
Но как бы то ни было, пока вдова в таком состоянии, все эти выяснения отношений не приведут ни к чему хорошему. Она не только себя, но и меня опозорит, если начнет рассказывать о своих фантазиях во всеуслышание.
Хотя стоило признать, что доля правды в ее рассуждениях все же была: я действительно обучала ребенка магии, хотя и вовсе не для того, чтобы Бетти с помощью этих знаний кому-либо вредила.
— Какой же Генри болван, — обвинительный монолог Ричардс было не остановить. — Впрочем, как и все мужчины. Бедная леди-гувернантка, такая молодая, такая скромная, такая добродетельная, — язвительность в ее тоне можно было черпать ложкой. — Но от меня ты свою истинную натуру не скроешь! Хищница в шкуре невинной овечки — распространенный типаж. Поверь, я на такое насмотрелась.
— Если только в зеркале, — сдерживаться, слушая ее обвинения, было выше моих сил.
— А вот и зубки. Ну и аппетиты у тебя, девочка. Инграм недостаточно хорошая добыча? Хочешь заарканить дичь покрупнее?!
— Я не собираюсь обсуждать отношения с вами отношения с хозяином замка. Тем более, в таком ключе.
— Правильно! Потому что здесь не о чем говорить. Генри мой! Признаюсь, я недооценила тебя. Не думала, что из идеи приручить его отродье выйдет толк. Нашла-таки отмычку к сердцу несчастного отца...
— Леди Ричардс, следите за словами!
— Иначе что?
Мне очень хотелось ответить ей так же язвительно и грубо, однако сама мысль о том, что придется что-то противопоставить столь нелепым обвинениям, казалась унизительной. Словно вымараться в грязи.
— Надеюсь, лорд Блэквуд поймет, что вы за человек, раньше, чем наденет кольцо на ваш палец.
— Не волнуйся, тебя в этот момент рядом не будет. Даже если твои чары подействуют, хорошенечко подумай, прежде чем сделать следующий шаг и упасть в его объятия. Судьба таких женщин, как ты, весьма незавидна. Присмотрись хотя бы к тому щенку, который приблудился в замке...
Я не сразу осознала, что Ричардс говорит о Кристофере, а, когда поняла, почувствовала, как во мне нарастает злость. На языке вертелось множество колких ответов о пристрастии вдовы к алкоголю или о том, что она уже три года волочится за мужчиной, становясь объектом сплетен и пересудов у всего Бринвилля. Да много чего еще можно было сказать о моральном облике вдовы, однако, боюсь, она настолько пьяна, что вряд ли удержится от того, чтобы не начать отвратительную свару. Мне очень не хотелось быть втянутой в подобный скандал, особенно когда лорд Блэквуд приложил столько усилий, чтобы организовать поистине замечательный праздник.
