Бал в замке, который завершит череду празднеств, я ждала с грустью и нетерпением. Больше не будет поездок наедине в закрытой карете, домашних приемов, где мы неизменно сидели рядом и торжественных вручений подарков, когда руки наши то и дело соприкасались. И время постепенно сотрет мои чувства, утопив их в тишине классных занятий и однообразного течения жизни в Холмах.

А еще есть Джефри. По началу мне было слишком сложно поверить в искренность его ухаживаний, однако у этих отношений действительно может быть будущее. Если, конечно, лорд Инграм не попадется в матримониальные ловушки, расставленные нагловатой тетки дочери бургомистра. Здесь остается положиться лишь на ловкость Мелани, которая станет для миссис Адамс достойной соперницей.

С этими мыслями я, поправив корону, вышла из своей комнаты. Эта ночь станет последней для меня в статусе Королевы осени. К счастью или печали, но эти дни станут для меня незабываемыми.

Беатрис должна будет лечь спать сразу после торжественного ужина, однако я не сомневалась, что эта проказница найдет способ пробраться на бал и увидеть все собственными глазами. И уговорит Кристофера составить ей компанию.

Я совершенно не тревожилась по этому поводу, поскольку именно так и поступают все уважающие себя дети. Любопытство и озорство Беатрис говорило лишь о том, что она практически оправилась от горя, вызванного потерей матери и вновь стала вести себя, как и положено ребенку в ее возрасте. Это не могло не радовать, и я невольно улыбнулась, радуясь, что тоже приложила к этому руку...

Нарядно одетые гости потихоньку собирались в замке, подъезжая к парадному входу в богато отделанных экипажах. Молодые джентльмены галантно приветствовали дам, а юные девушки в платьях с пышными кринолинами и припудренными хрупкими плечиками, собирались в стайки и щебетали, точно экзотичные южные птички. Взрослые матроны в нарядах более сдержанных тонов следили за молодежью, точно хищные коршуны, готовые заклевать каждого, кто нарушит приличия.

Торжественный ужин не заставил себя ждать, и, судя по довольному выражению лица, Моргулис явно чувствовал себя в своей стихии. Взревновав к громкоголосому распорядителю бала, которого нанял лорд Блэквуд, он со всей скрупулезностью проконтролировал, чтобы дом сиял чистотой, розы сохраняли первозданную свежесть, а сервировка праздничного стола не уступала королевской. Рассадкой гостей дворецкий тоже занимался лично и тщательно проследил за тем, чтобы враждующие дамы разместились подальше друг от друга, а каждый неженатый кавалер увидел рядом с собой девицу на выданье.

Я бы не удивилась, если бы оказалось, что немалая часть браков среди знати заключается благодаря как раз таким вот дворецким. Чопорные старики, подобные Моргулису, плетут собственную паутину, сближая людей карточками для рассадки, своевременным шепотком о свободной строчке в бальной книжке или вовремя отправленной запиской.

Стол ломился от яств: рыба, мясо, птица, пироги с пряным сыром, традиционные пышки, посыпанные перцем и солью… Чего здесь только не было! Наверняка кухня работала всю ночь, и миссис Смитти доводила подручных до слез, а блюда до совершенства. По крайней мере, глазированная ветчина с розмарином и молодым картофелем была выше всех похвал, как и воздушный крем с миндалем и замоченной в ликере вишней, жареный каплун и крошечные канапе с гусиным паштетом.

Не менее разнообразными были и вина, к которым я решила ни в коем случае не притрагиваться. Как минимум из-за того неудачного опыта, когда всего один стаканчик сладкого коктейля напрочь затуманил голову. Но, следует признать, что основная причина воздержания была вовсе не в этом. Прозвучит глупо, однако большая часть красивых бутылок из изумрудного и рубинового стекла могла быть поставлена в замок с винокурен леди Ричардс. А мне не хотелось иметь ничего общего с этой дамой. Особенно в тот момент, когда она то и дело сверлила меня взглядом и глядела так пристально, что впору было поперхнуться.

После ужина, сопровождаемого обычной светской болтовней о погоде, скачках, книгах и премьерах, распорядитель объявил о начале танцев. Гости потихоньку стекались в большой бальный зал. Из распахнутых окон и широкой двери, ведущей в сад, тянуло свежестью и вечерней прохладой. Хрустальная люстра сияла огнями, отражающимися в натертом до зеркального блеска паркете, а свежие цветы оплетали изящные арки, обрамляющие вход в два алькова, где разместились кресла для отдыха и сервированные столы с напитками и закусками. Над ними, на уровне второго этажа, расположился длинный каменный балкончик. Сейчас он был завешан бархатной портьерой, но в старые времена именно там частенько располагали менестрелей, музыкантов и чтецов длинных од, прославляющих монарха.

С очень похожего балкончика я в компании молоденьких горничных сама когда-то наблюдала за балами и приемами в Лисьем камне, и у меня почти не было сомнений, что Беатрис поступит точно так же.

Небольшой оркестр встретил гостей чарующей музыкой, а мое сердце колотилось в груди от тревожного ожидания и нетерпеливого предвкушения. Благодаря выходке Бетти, мне вместе с хозяином дома предстояло стать первой парой, открывающей бал, и правильный шаг торжественного полонеза тотчас выветрился из головы. Но стоило мужчине ободряюще сжать мою ладонь в своей руке, как я почувствовала странное спокойствие. Мой поклон был безупречен, а веер раскрылся от одного движения запястьем. Давно не нужное, но не забытое умение.

Опираясь на его твердую руку, я заскользила по паркету, отдаваясь настойчивому ритму танца, словно пушинка, которую внезапно подхватил ветер.

Блэквуд оказался неожиданно хорошим партнером. Он прекрасно чувствовал музыку и даже сложные фигуры выполнял точно и уверенно. Впрочем, вряд ли это труднее боя на мечах, и для такого умелого воина, как лорд, па на паркете всего лишь очередное упражнение.

Вокруг мелькали элегантные платья женщин и темные фраки мужчин. Богатые драгоценности сияли в отблесках хрустальных люстр, а густое соло виолончели сопровождал шелест юбок и бальных туфелек.

За первым танцем последовали и другие. Бодрую кадриль сменил контрданс, а затем и любимый молодежью вальс.

Желающих пригласить Королеву осени нашлось достаточно, а потому мне не пришлось половину бала подпирать стенку. Пусть кавалерам было и далеко до лорда Блэквуда. К примеру, бургомистр во время третьей кадрили умудрился рассказать о трюках, которые помогут ему в предвыборной гонке, а полковник Кроуфорд едва не оттоптал ноги. В танце он двигался немного неуклюже, вероятно потому, что был занят разговорами и пытался произвести впечатление, пересказывая армейские байки о сражениях, из которых всегда выходил победителем. Хотя и не всегда в полном комплекте. Его мать так пристально смотрела на нашу пару, что полковнику даже пришлось извиниться. Очень уж красноречиво она улыбалась, кивала и, склонив голову, что-то нашептывала такой же немолодой соседке…

Два раза моим кавалером на паркете был Джефри, однако ему достались быстрые танцы, не располагающие к беседе. А когда приходила пора смены партнеров, то мы удивительным образом вновь становились в пару с лордом Блэквудом.

От мысли о том, что он делал это нарочно, у меня за спиной вырастали крылья. Сегодня, кружась в роскошном платье на балу, я хотела быть просто беззаботной девушкой, наслаждающейся весельем и вниманием мужчины, который мне нравится. А заодно и всеми теми изысканными комплиментами, которыми меня сегодня одаривали самые благородные женихи Бринвилля. Всего один день в плену у несбыточной фантазии о том, что я – настоящая леди и дама, достойная ухаживаний! Не такая уж это большая роскошь для простой гувернантки.

Во время очередного вальса я вновь оказалась в объятиях лорда Блэквуда:

— Я уже потерял счет, сколько раз за вечер мы пересекали бальный зал вдоль и поперек, — заметил он.

— Должна признаться, с непривычки у меня начинают ныть ноги. Не помню, когда в последний раз так много танцевала.