— Я рад это слышать. Особенно, от вас.

— Меня удивляет ваше спокойствие, лорд Блэквуд, — я решила перевести тему, пока разговор не превратился в исповедь.

— Не вижу причин переживать.

— Страсть вашей дочери к экспериментам плюс неумение проигрывать. А теперь помножим это на выдающиеся способности к магии и детскую находчивость... Что? Уже не так весело?

— Если вам что-то известно, то признайтесь, пока не поздно, — он продолжал улыбаться, хотя в глазах мелькнуло сомнение.

— Знай я обо всех намерениях Беатриса, многие ситуации вообще не произошли бы.

— Многие?! Вы меня пугаете! Я думал их всего-то и было две: тот нелепый подарок и щенок.

— Так и есть, — поспешно выпалила я, ругая себя за длинный язык.

— Странно, ощущение, будто меня водят за нос...

— Я бы не посмела! — как можно убедительней заявила, коря себя в душе за ложь. — Если бы только речь не шла, скажем, о... сюрпризе.

— Сразу предупрежу, если он напугает гостей, я его сожгу.

— Ничего такого не будет. Надеюсь. Но если вдруг?

— Придется вас уволить, — серьезно сказал он. — А потом снова нанять. Потому что лучшую наставницу для дочери мне не найти. Не поймите неправильно. Если сейчас из лабиринта выскочит десяток дам, преследуемых каким-нибудь плеснивиком, выращенным Беатрис из ничего за столь непродолжительное время, я буду чертовски зол. Но еще и горд.

Я улыбнулась, представляя себе это зрелище, в глубине души надеясь, что оно так и останется в моем воображении.

— Только не воспринимайте мои слова как сигнал к действию, — добавил он. — А то прозвучало так, будто я даю вам карт-бланш. Моя отцовская гордость вполне потерпит еще несколько лет.

«Поздно», — хотелось ответить мне, а заодно и рассказать ему о нашем с Бетти обучению магии огня. Ситуация была весьма подходящей: много людей, что позволило бы избежать скандала, благодушие лорда и момент, когда он фактически дал слово простить мне проделку и нанять снова. Но тут из лабиринта выбежала Бетти.

И сразу стало ясно, почему она не взяла меня с собой.

Девочка выглядела так, словно лазала по деревьям. В волосах торчали мелкие веточки, а красивое кружево на платье стало похоже на грязную паутину. Однако Беатрис не слишком смущал ее неподобающий вид, ведь в руках она держала самую настоящую корону. И она совсем не походила на простой веночек из легенды. Это был позолоченный венец, украшенный изящными цветами с мелкой россыпью самоцветов. Тонкие арки, похожие на лепестки подсолнуха, крепились на обруче и расходились полукругом, словно солнечные лучи.

— А вот и наша Королева Осени, — объявил распорядитель.

Гости обступили малышку и принялись ее поздравлять. Бетти с радостной улыбкой нацепила корону и, придерживая ее, чтобы широковатый обруч не падал на глаза, театрально отвешивала поклоны окружающим.

Мы переглянулись с лордом Блэквудом, ясно понимая, как победа могла достаться именно Беатрис. Было очевидно, что девочка опередила всех, попросту продираясь через кусты, вместо того, чтобы, как положено леди, степенно бродить по дорожкам. Но возмущаться никто не спешил. В конце концов, задача стояла войти в лабиринт и вернуться с короной. Никто не говорил, что нельзя проламывать себе путь сквозь стены.

Краем глаза я заметила, как маги тверди подошли к лабиринту и принялись плести чары. Вскоре, от них по стенам коридора потянулась лента из красновато-желтых цветов, которые, видимо, были призваны для того, чтобы указать правильную дорогу другим участницам. Лорд Блэквуд запустил в воздух сияющие огненные искры, возвестившие об окончании испытания, и меньше чем через четверть часа проигравшие девушки стали потихонечку выходить из лабиринта.

Леди Ричардс появилась одной из последних. Она, без устали щебеча о чем-то, шагая под руку с незнакомой мне леди в яркой шляпке с виноградной лозой. Казалось, ни само соревнование, ни проигрыш ее совершенно не заботили. Заметив небольшое столпотворение вокруг Беатрис, она перехватила с подноса бокал и направилась в нашу сторону.

— Милая, я рад, что в этом году корона досталась тебе, — хвалил лорд Блэквуд дочь. — Но боюсь, ты не сможешь быть Королевой Осени.

— Да, верно, — донесся откуда-то сбоку голос полковника Кроуфорда. — Празднества будут продолжать до глубокой ночи...

— Когда все дети должны быть в кроватях, — ворчливо поддержала его старенькая миссис Кроуфорд.

— Но в наших сердцах — ты победитель, — похлопал по плечу надувшуюся Беатрис бургомистр.

— И как только удержался, чтобы не добавить свое «старина»? — шепнула мне в затылок, не пойми откуда появившаяся Мелани.

Джефри оказался тоже рядом. Он стоял чуть поодаль в компании все той же миссис Адамс и дочки бургомистра. Девушка млела рядом с Инграмом и казалась опьяневшей от счастья, как иные пьянеют от шампанского.

Леди Ричардс внезапно оказалась совсем близко к Бетти. Тонкие пальцы сжимали практически пустой бокал, а глаза нездорово блестели. Я в который раз поймала себя на мысли, что у нее явные проблемы с алкоголем, и если она продолжит в том же духе, об этом точно станет известно. Тогда ее репутации придет конец.

— Беатрис, ты можешь делегировать свое право быть королевой любой другой даме, — мистер Липман театрально обвел всех присутствующих рукой и остановился, указывая на леди Ричардс

Вдова мило улыбнулась, изобразив одновременно смущение и готовность, так уж и быть, принять титул.

— Только не вдовица, — распереживалась рядом со мной какая-то дама. — Дурной знак.

Теперь я поняла, почему жена бургомистра была не в восторге, когда ее муж уговаривал леди Ричардс побороться за корону. Впрочем, несмотря на то, что мне не слишком нравилась вдова, несправедливое отношение гостей задевало. Почему подобные упреки касаются только леди, а лорд Блэквуд спокойно проводит праздник и никто не считает это дурным знаком?

— Ладно, — Бетти хоть и не была в восторге от идеи, однако, к моему удивлению, не спешила закатывать истерику. — Тогда пусть эта корона достанется мисс Катарине Лавлейс!

Я не сразу осознала, что прозвучало именно мое имя, и растерялась от неожиданности. Неужели я не ослышалась?

Но шепотки с вопросительными интонациями, произносившие мою фамилию, гулом растекались в толпе гостей. Лавлейс? Лавлейс!

— Знакомая фамилия, — заключил полковник Кроуфорд.

— Да! Ее прадед, Ардос Лавлейс, был знаменитым черным артефактором, — с гордостью выпалила Бетти, будто сама имела отношение к моей семье.

— О, точно! А я-то думаю, родственники или нет.

И тут вновь в кругу гостей повторили мое имя, но теперь уже с приставкой «леди». За все эти месяцы я уже и забыла, как приятно, когда люди с уважением относятся к твоему статусу. И даже успела от этого отвыкнуть, хотя всю сознательную жизнь мне не давали возможности забыть об этом.

— Постойте, ваше лицо мне знакомо, — подошла ко мне мать лорда Кроуфода.

Я пожала плечами.

— Точно, это же та девушка, что помогла мне на почте! — она обратилась к стайке дам, и те вежливо закивали. — Такая скромная и воспитанная. Но как, леди Лавлейс, вы оказались в наших краях?

— Она работает здесь гувернанткой, — ответила за меня леди Ричардс.

Безусловно, вдова сказала абсолютную правду, однако меня передернуло от того, как она это сделала. Губы ее растянулись в злорадной усмешке, а зеленые глаза сверкали неприязнью. Не было сомнений, что она хотела меня унизить, притом сделала это явно и на публику, бросая при этом красноречивые взгляды на Блэквуда. И мне вдруг стали кристально ясны ее чувства. Да она же сходит с ума от ревности! И ревнует лорда Блэквуда ко мне! Простой гувернантке!

Не успела я обдумать эту мысль, как рядом оказалась миссис Кроуфорд.

— Не может быть! — ахнула она и обратилась к лорду Блэквуду. — Представительница древнейшего рода мастеров черной артефакторики обучает твою дочь? Ах ты, хитрец! Как?! Как ты смог уговорить ее?!