— Шумные?
— Скорее, поверхностные. Но если Бетти подобное прощается в силу возраста, то Мелани...
— Напускное веселье не всегда свидетельствует о легкомысленности, — вступилась я за подругу. — Иногда это всего лишь маска. Способ показать окружающим, что никакие трудности не сломают тебя. Ваша сестра — удивительная женщина: ее можно упрекнуть в чем угодно, но только не в отсутствии смелости быть собой.
— А вас? — он внимательно заглянул мне в лицо.
— Иногда быть собой — роскошь.
— Уверяю, в моем присутствии вы можете ее себе позволить.
Я глядела на Джефри, силясь понять, что у него на уме. Но весь его вид говорил о том, что он, как истинный джентльмен, не позволит себе никаких вольностей, несмотря на то, что мы остались одни. Все же Мелани вряд ли можно назвать хорошей дуэньей, особенно, если речь идет о ее любимом брате.
— В отличие от лорда Блэквуда мне импонируют ваша юность и любознательность, — пояснил свою мысль лорд Инграм. — Но особенно очаровывает — открытость миру и всему новому.
— Последнее едва не стоило мне места в Холмах.
— А мне — жизни. Если бы, конечно, дуэли не были под запретом.
— Вы хотите сказать, что то странное соревнование...
— Очевидно же, — не стал отпираться он. — Мне очень жаль, что из-за меня вы попали в такое неприятное положение. Дважды. Генри, конечно, всегда был несносным типом. И Мелани, похоже, права: от скуки он готов лезть на стену и затевать драку из-за женщины, которая, по сути, принадлежит ему только по трудовому контракту. Но тот разговор, что случился у нас с глазу на глаз в сигарной комнате, на многое открыл мне глаза...
От волнения я даже дышать перестала. Неужели Блэквуд высказал ему нечто подобное?! В это было слишком сложно поверить! Зря я все же рассказала ему про «Кривой башмак» и знакомство с уличной культурой Бринвилля…
Впрочем, возможно, все дело в интерпретации? Легко представить, как лорд Блэквуд выставляет Джефри Инграма коварным злодеем, который свел с пути истинного глупенькую гувернантку. Вероятно, именно так он обо мне думает, если «спросить» за тот вечер решил именно с Джефри, да еще и таким варварским способом…
— Я сделал выводы. И больше не скомпрометирую вас. Ни в обществе, ни наедине.
— Боитесь очередной дуэли? — неловко пошутила я.
— Разве жизнь без женщины, за которую не страшно ее отдать, чего-то стоит? — вопросом на вопрос с улыбкой ответил он и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь. — Мы на месте. Прошу!
Когда глаза привыкли к полумраку, создаваемому задвинутыми шторами, я разглядела письменный стол из красного дерева и длинные, заставленные всякой всячиной стеллажи. Здесь были и коллекции минералов, и колбы с непонятным содержимым, и органы в банках с формалином. Часть предметов оказалась прикрыта белой тканью, вероятно, для защиты от пыли или солнечного света.
Мелани была абсолютно права. В кабинете Джефри царил настоящий творческий хаос: бумаги и свитки лежали в каком-то только ему известном порядке, а на стенах то тут, то там попадались карты и схемы, утыканные булавками с крошечными разноцветными ярлычками.
Мое внимание привлек камин из черного мрамора, украшенный изящным золотым орнаментом в виде лозы. Полированную полку венчал череп тераторниса с массивным изогнутым клювом и фигурка, изображающая скелет нетопыря с растопыренными костяными крыльями.
Перед камином друг напротив друга расположились два уютных диванчика и низкий кофейный столик. Справа от них я разглядела еще одну дверь. Она была приоткрыта, но в темноте было трудно сказать, что за ней находится.
Было очень заметно, что кабинет, в котором обосновался Джефри, обставляли явно не для него. Представлялся другой лорд Инграм, любящий отгородится от мира, прикорнуть на удобном диванчике или полистать книгу под изящным торшером с терракотовым абажуром. А затем эту комнату унаследовал Джефри, и она превратилась в обитель безумного ученого.
Впрочем, подобное можно было сказать обо всем в доме Инграмов…
Джефри провел меня к столу и приоткрыл штору. В кабинет тотчас ворвался яркий солнечный свет. Мои глаза скользили по корешкам книг, которые были в беспорядке разложены на столе, а рука сама потянулась к разобранному на составляющие артефакту универсального ключа, почему-то оставленному тут же. Подобный используют, чтобы не носить слишком большую связку. Очень удобное изобретение — хозяин может предоставить такой дворецкому или экономке и, благодаря особым рунам, дать или запретить доступ в ту или иную комнату дома.
Этот образчик был необычный: крючок закручен в спираль, кольцо-ручка слишком громоздкая, а серебряная пластинка, где обычно располагаются руны, была девственно чиста. А нет. Просто отполирована!
Но, прежде чем я успела спросить об этом и предложить помощь, Джефри произнес:
— Как видите, я не могу похвастаться какими-то особенными открытиями. Ввиду отсутствия магического дара все мои изыскания умозрительные.
— А как же эти предметы? — я кивнула в сторону стеллажей и экспонатов в формалине.
— Так, безделушки. Артефакты я могу разве что коллекционировать.
— Однако не оставляете попыток разобраться в сути.
— Вы про это? — Джефри поднял со стола пластину. — Осталось в наследство от бывшего управляющего. Замки давно поменяли, и ключ абсолютно бесполезен...
— Но это легко исправить. Я могла бы помочь. Если вам, конечно, позволит ваша мужская гордость.
— Наблюдательная мисс Катарина. От вас ничего не ускользнет. Поэтому я особенно дорожу вашим расположением.
— У меня не было выбора, — я слегка растерялась, услышав такое откровенное признание. — Вы и Мелани были так внимательны ко мне...
— Надеюсь, ваше доброе отношение продиктовано не только правилами приличия, — он улыбнулся. — А если так, то, прошу, не говорите об этом. Мне приятно пребывать в иллюзии, что я могу быть симпатичен такой девушке.
— Я нахожу вас весьма обаятельным, — от волнения у меня пересохло в горле. — Вы прекрасный собеседник, и я понимаю и уважаю вашу тягу к знаниям.
— О, мисс Катарина, вы очаровательны. Возможно, у меня не самый простой характер, однако в вашем присутствии мне хочется стать лучше. И я готов поступиться своей мужской гордостью и быть вашим учеником. Но сегодня вы у меня в гостях, а значит, удивлять вас и рассказывать что-то интересное — моя задача. И я хочу с честью выдержать этот маленький экзамен. Позволите?
Признаться, мне весьма льстило внимание Джефри. Пусть манеры у Инграмов не всегда были безупречны, однако внутреннее благородство не позволяло им скатиться до пошлости.
Я чувствовала в этом мужчине стержень и силу, подобную той, что ощущалась в присутствии лорда Блэквуда, однако Джефри, однозначно, отличался большей учтивостью. У иных людей подобные попытки могут выглядеть, как нелепая угодливость, но только не у лорда Инграма. Все же происхождение и длинная вереница предков дают о себе знать.
— Позвольте вам кое-что показать, — Джефри поманил меня к окну. — Как по мне, это самое впечатляющее в моей лаборатории. Прошу, подойдите.
— Вид из окна? — я почувствовала облегчение от того, что мы сменили тему.
— Сначала взгляните, а потом уже смейтесь.
Я приблизилась, остановившись рядом с Джефри. Портьера была лишь слегка сдвинута, и окно сияло узким прямоугольником света. Мы стояли так близко друг к другу, что я почувствовала тепло его тела и знакомый аромат парфюма: миндаль, чабрец и вишневое дерево. Но уже в следующую секунду забыла об этом, потому что из окна открывался поистине сказочный вид.
В окружении деревьев расположилось небольшое озеро, поверхность которого была щедро усыпана лиловыми лепестками багрянки. Две плакучие ивы купали прутья в розовевшей воде, а между ними, словно игрушечная, белела ажурная беседка.
Солнце, скатившееся ближе к земле, делало открывшийся вид еще чудеснее. Он словно сошел со страниц какой-нибудь волшебной книги с
