— У вас тоже, — выкрутилась я, переводя тему. — Зачем вы запустили плетью в Маргулиса?

— Не в него, а в клетку. Я бы не стал подвергать своего дворецкого опасности. Молния была призвана разрушить металл. В крайнем случае,  Маргулис остался бы без своих зубных коронок. Однако ваш «замок» сохранил их старику.

— А еще отличную клетку для коловертыша.

— Мисс Катарина, какая же вы упрямая. Нет здесь никакого коловертыша.

— Но все эти звуки, лорд Блэквуд. Поверьте, я знаю, чем старый замок ночью отличается от того… — я замялась, стараясь как можно точнее выразиться.

— Когда кто-то по нему разгуливает? — услужливо подсказал Блэквуд.

— Возможно.

— Не возможно, а точно. Это Маргулис. Сколько себя помню, старик страдал лунатизмом. Особенно, если выпивает перед сном.

— Выпивает? Но...

— Почему я не дам ему расчет? — перебил меня Блэквуд. — Маргулис не всегда был таким. Но с годами характер у него, увы, испортился. И чем старше он становиться — тем хуже. Однако более преданного Золотым холмам человека найти невозможно. Он служил моей семье много лет. И будет служить еще столько, сколько пожелает.

— Ваше право, сэр, — согласилась я, хотя спросить хотела вовсе не о дворецком.

Неужели все те звуки, что беспокоили меня по ночам, были вовсе не проделками нечисти? Столько шума от одного пьяного дворецкого?  Или, как деликатно выразился Блэквуд, страдающего лунатизмом?

Быть может, это, конечно, прекрасно объясняет ночные шорохи, но вот странности Бетти, ее до болезненности неуравновешенный характер, явно не связан с похождениями Маргулиса.

Но говорить об этом в коридоре было странно, тем более, что мы уже стояли у двери в мою спальню.

— Мисс Катарина, знаю, что эксперименты полезны для закрепления теоретических знаний, — поменял тему Блэквуд. — Однако пообещайте впредь таким не заниматься.

— Конечно, — слукавила я.

Я подумала о том, сколько правил мы с Бетти уже нарушили. Чего стоят хотя бы наши с ней занятия стихийной магией. Но признаваться в этом прямо сейчас было бы смерти подобно, хотя искушение сдаться на милость под взглядом его голубых глаз было слишком велико.  Но разум вопил: великодушие и терпение лорда Блэквуда отнюдь не безграничны.

Я совершила большую глупость и загнала себя в ловушку. Пытаясь стать лучшей наставницей для Беатрис и уязвить лорда Блэквуда в его отношении к девочке, я оказалась между двух огней. Теперь я не могу отказать Бетти в изучении стихийной магии, чтобы не потерять ее  доверие. И в то же время, признаться и прийти с повинной к Блэквуду. Он точно такого не простит и вышлет меня из замка за подобные проделки.

— Спокойной ночи, мисс Катарина, — попрощался лорд. — Хотя с вашим появлением в этом доме рассчитывать на покой уже не приходится.

Глава 19: Запахи

Утро следующего дня я начала с того, что дала себе твердое обещание больше не заниматься всякими сомнительными делами. Стоило признать: я подала Бетти массу плохих примеров. К тому же именно мои идеи чаще всего становились отправной точкой для действий, которые влекли за собой нарушение правил. А это, так или иначе, всегда приводило к неприятностям.

Плохая из меня наставница. Лорд Блэквуд даже не подозревает: не только его дочери, но и ее гувернантке требуется твердая рука. По крайней мере, для того, чтобы направить энергию в мирное русло и укротить излишнее любопытство.

«С этого дня из «сомнительного» только уроки по стихийной магии», — успокаивала себя я, чувствуя, как заключаю очередную сделку с совестью.

Впрочем, у меня было слишком мало времени, чтобы предаваться душевным мукам на этот счет. Предстояло утешить Беатрис после провала с коловертышем. Планы уроков по ноттовею и магпроводности так и остались лежать на столе в моей комнате, — вряд ли воспитанница сочтет их довольно интересными после ночных событий. А потому в классную я взяла лишь свой артефакторский чемоданчик и ароматные броши, которые купила для нас с Бетти в Бринвилле, но так и не успела показать.

Надеюсь, девочка порадуется не только маленькому подарку, что я для нее приготовила, но и занятию, на котором мы будем творить магию без скучной теории, зубрежки и конспектов.

Я вошла в классную и положила украшение с ароматом жасмина на край письменного стола, создавая вокруг нас с Бетти маленький островок с запахом весны. Не удивительно, что Бетти тотчас заинтересовалась, стоило только упомянуть о парфюмерных артефактах.

Но избежать разговора о ночном происшествии все же не удалось. Впрочем, это, скорее, было радостное обсуждение благополучного завершения нашей авантюры. Дворецкий чувствовал себя хорошо, Бетти не наказали, а я избежала увольнения. Девочка, конечно, огорчилась из-за того, что так и не заполучила волшебного питомца, но все же не потеряла хорошего настроя. Похоже, всю нашу беготню по подвалам, рисование ритуальных кругов и застрявшего в ловушке дворецкого она восприняла как веселое приключение.

Все же я не ошиблась, решив провести практический урок. Бетти с воодушевлением восприняла идею зачаровать ароматную брошь. Она без подсказок предложила для начала рассчитать магпроводность шелка, из которого был сделан бутон, и даже попыталась сама вывести формулу. Таких мы еще не проходили, и я порадовалась, что сложную тему об экстремуме функций множества переменных, о которую не один маг сломал голову, мы начнем с практического опыта. В книге это всегда выглядит пугающим, но когда принимаешься за дело, все не так страшно. И, поскольку Бетти знала некоторые магические приемы, использующиеся в садоводстве, на их примере проще всего получилось объяснить, как формируются сложные руны, в которых одновременно учитываются и характеристики почвы, и температура воздуха в зависимости от времени суток, и свойства самого семени.

— Смотри, у нас здесь не оранжерея, а потому мы учитываем другие переменные. Вот эта обозначает время, а эта — силу предполагаемого эффекта, — объясняла я, вычерчивая знаки. — Допустим, мы хотим, чтобы брошь благоухала три часа. Подставляем тройку, силу пока не трогаем. А для концентрации потока энергии добавим вербальную формулу на ноттовее: «эрреодор».

— А почему с расческой было так просто? — вздохнула Бетти, щелкая пальцами. — Жест, заклинание и… все!

— Потому что эффект незначительный и кратковременный, — терпеливо объяснила я очевидную вещь. — Жест — это та же руна, просто сокращенная и ненаносимая. В нашем случае чары поменяют свойства предмета. Значит, их придется правильно начертать и закрепить. Хотя, для начала, мы их просто опробуем.

Для опыта мы взяли кусочек шелковой ткани из запасов учебного набора по магпроводности. Я провела над ним рукой, чувствуя, как сила наполняет ладони теплом. Это тепло становилось все ярче, впитываясь в тонкие волокна. Комнату тотчас наполнил аромат жасмина. Пожалуй, переборщила. Запах был такой силы, будто нас обсыпало цветами сверху донизу. Разрушив чары, я предложила Бетти сделать то же самое, но поменять интенсивность аромата с учетом наших расчетов. Бетти подтянула кусочек ткани к себе и уже начала складывать рунический жест, когда я перехватила ее руку.

— Стой, торопыжка, а формулы? Ты же не думаешь, что мы выводим их только ради тренировки чистописания?

— Даже не знаю, мисс Катарина, — она хитро прищурилась, будто и впрямь подозревала меня в подобном.

— Юная леди, вы, должно быть, изобрели альтернативный способ рассчитать количество прикладываемой силы?

Она покачала головой, и косички весело заплясали на плечах, кисточками описывая дуги.

— Тогда вперед: сначала формула, потом колдовство.

Бетти вновь придвинула тетрадь и подставила в формулу новые числа. Это заняло у нее от силы пару минут. Какая же она все-таки сообразительная! Дождавшись моего утвердительного кивка, мол, все сделала верно, Бетти вновь взялась за наш опытный образец. Движения воспитанницы были еще не слишком ловкими, но уже довольно уверенными, когда она еле слышно шепнула заклинание. Снова шелк вобрал в себя тепло, наполняясь энергией. Я принюхалась: странно, кажется, вообще ничем не пахнет.