С этими мыслями я быстро сбежала по главной лестнице и остановилась. Нужно немного отдышаться.

Сквозь открытые окна холла слышался непонятный перестук, точно кто-то бил огромным молотком по металлу. Может, с Громом что-то не так и поездка вообще не состоится? Через окно невозможно было ничего разглядеть: ветер надувал белоснежные гардины, и они вздымались, точно привидения.

Отвлекшись, я чудом избежала столкновения с открытой дверью чулана под лестницей. Откуда он вообще здесь взялся?!

Налетевший сквозняк захлопнул дверь с таким звуком, что казалось еще чуть-чуть и петли не выдержат. Подскочив от неожиданности, я столкнулась с возникшим, словно из ниоткуда, Моргулисом. Старик, держащий в руках тяжелый поднос со столовым серебром, попытался сохранить равновесие, ухватившись за лестничный столбик. Поднос накренился, и вилки с ложками со звоном посыпались на пол.

— Простите, я вас не заметила!

Но Моргулис проигнорировал мои извинения, придерживая покачивающиеся кубки. На мгновение я замерла, наблюдая за тем, как лицо старика покрывается белыми пятнами. Будто я нарочно с ним столкнулась. Неужели он думает, что мне заняться больше нечем, кроме как строить козни дворецкому?

Не обращая внимания на гневные гримасы Моргулиса, я принялась собирать рассыпавшиеся приборы.

— Похоже, мисс Лавлейс, вы забыли, что жалование гувернантки составляет всего двести золотых, а вовсе не две тысячи, — Моргулис наклонился и с силой вырвал у меня из рук серебряную ложку с гравировкой.

Кажется, он намеревается уличить меня в порче хозяйского имущества. Пусть попробует доказать, что его драгоценные сервировочные вилки пострадали!

— Если будете так бегать за хозяином, подошвы сотрете, — мысль дворецкого неожиданно вильнула совсем в другую сторону. — Смотрите, как бы не пришлось просить надбавку на новые туфли.

Похоже, старик совсем спятил. Но какие бы странные идеи ни приходили ему в голову, он не имеет права озвучивать их подобным образом.

— Да кем вы себя возомнили, Моргулис? — тихо спросила я, поднимаясь. Все во мне претило говорить с пожилым человеком так бесцеремонно, но я не могла оставить без внимания его оскорбительные намеки: — Надоело быть дворецким и вы решили стать дуэньей? Как смеете вы разговаривать с леди в таком тоне? Немедленно прекратите, иначе…

— Подложите мне очередную свинью? — перебил он, прижимая к груди поднос с серебром.

Так вот в чем дело! Старик принял мою шалость с подсвечником на свой счет. Но не объяснять же ему, что это досадная случайность, и старик просто попался под «горячую руку», когда мы с Бетти прихватили парочку вещей из хозяйской гардеробной.

Тем не менее, даже это не является оправданием для подобного поведения.

— Просто предупреждаю, мистер Моргулис, — пожала плечами я и, отвернувшись, направилась к выходу.

«Голову выше и спину ровнее, — как заклинание повторяла себе, — леди должна сохранять достоинство, а чародейка — холодный разум».Моргулис повел себя бестактно, но, кажется, мне удалось сохранить лицо, не опускаясь до грубых угроз.

Однако мои надежды, что этого окажется достаточно, быстро развеялись. Стоило отойти, как в спину полетел брюзжащий бубнеж. Что-то о подсвечниках, которых не напасешься на «всяких там», и дорогом черненом серебре с фактуровкой.

Хорошо, что я не из тех, кому в любой ситуации жизненно необходимо оставить за собой последнее слово. Моргулису по должности положено беспокоится о чем-то вроде подсвечников и столовых приборов. Вот пусть ворчит сколько душе угодно. Хмыкнув, я открыла дверь и выскользнула во двор.

Но к удивлению, не обнаружила там привычной двуколки, на которой разъезжал Тони. Только со стороны конюшен доносился характерный шум.

Я припустила по тропинке, чтобы обогнуть башню, скрывающую обзор на покрытые сажей кирпичные стены конюшни и объездную дорогу, и очень скоро оказалась у чугунных ворот. Только вот Грома за ними не увидела. Лишь голубоватый свет лился из открытой створы старой конюшни. Оттуда же доносилось металлическое бренчание.

Внезапно звуки смолкли, и я остановилась, чтобы отдышаться. Судя по всему, там действительно что-то сломалось. По крайней мере лорд Блэквуд не станет упрекать меня за задержку. Особенно если предложу помощь. Постояв с минуту, я, приглаживая юбку, направилась в сторону бывшего стойла.

Но за воротами обнаружился вовсе не сломанный механический жеребец, а новенький самоходный фаэтон. Не чета тому корыту, что я видела на вокзале.

Этот словно сошел с картинки «Артефакторики сегодня»: с откидным верхом и хищным прищуром фар. А как чудесно подогнаны детали! Корпус литой и гладкий. Даже без движения он полон грации, точно мантикора в прыжке.

На вишневых крыльях поблескивала выведенная медью вязь сложнейшего рунического рисунка, а над серебряной решеткой — начищенный значок мастерской братьев Трейн. Дорогая и, по всей видимости, штучная работа.

Я коснулась гладкой поверхности, но тотчас убрала руку за спину. И вовремя. Из боковой дверцы показался силуэт лорда Блэквуда. Пусть не думает, что я, увидев его шикарную игрушку, разомлела, точно какая-нибудь простушка, которая сложнее колеса ничего в своей жизни не видела. Ведь мой интерес исключительно профессиональный!

Оказалось, я зря переживала: лорда Блэквуда, похоже, больше интересовал наконечник рулевой тяги, чем мнение какой-то гувернантки о его фаэтоне. Опустившись около переднего колеса, он подсунул руку под арку. Видимо, с механизмом все было в порядке, потому что очень скоро мужчина удовлетворенно хмыкнул и принялся постукивать ногой по колесам, скорее, ритуально, чем реально проверяя давление.

Лорд Блэквуд открыл для меня пассажирскую дверь. Я, подобрав юбки, примостилась в кресле, мысленно завидуя леди Инграм, которая может позволить себе носить брюки, не обращая внимания на косые взгляды и шепотки за спиной. Остается надеяться, что мне тоже когда-нибудь хватит на это смелости. Я же не вечно буду гувернанткой, обязанной блюсти светские приличия.

— Примерьте, — лорд Блэквуд протянул мне защитные очки.

— Боюсь, это будет не слишком удобно, — я показала на шляпку, в надежде, что он не станет настаивать.

— В таком случае вам придется жмуриться всю поездку, — пожал плечами Блэквуд. — Производитель уверяет, что это чудо техники может ехать в десять раз быстрее механической лошади. Не терпится проверить.

Лорд закрыл водительскую дверь и, подрегулировав спинку, устроился в кресле. Сейчас в кожаном шлеме и защитных кроссовых очках, он был меньше всего похож на представителя знатного рода. Скорее, на бесшабашного мага-первооткрывателя из приключенческих рассказов какого-нибудь литературного журнала. Если, конечно, не брать в расчет вызывающе красный цвет фаэтона: одинаково аппетитный как для столичных красавиц, так и для тварей Сумеречной долины.

Образ любителя приключений дополнялся тем, с каким увлеченным видом лорд Блэквуд изучал панель с рычажками. Я опустила голову, пряча улыбку. Казалось, еще чуть-чуть и он начнет потирать руки в своем мальчишеском нетерпении.

Наконец, мужчина сдвинул рычаг, и фаэтон ощутимо затрясло. Мне внезапно пришло в голову, что если скорость самоходки действительно окажется в десять раз выше, чем у Грома (в чем я сильно сомневалась), то и пара от нее будет просто бездна. Не такая уж у меня шикарная прическа, чтобы беречь ее ценой зрения.

Стараясь не смотреть на лорда, я сняла шляпку и натянула гогглы. Надеюсь, что не выгляжу в них нелепой совой-сипухой, вытащенной из гнезда на свет божий. Впрочем, если и так, все равно ничего не поделаешь. Я вновь надела шляпку и покрепче затянула ленты, чтобы ее не снесло ветром. Двух потерь за один день мой кошелек точно не выдержит.

Фаэтон с ворчливым рычанием сорвался с места, и гравий жалобно задребезжал под колесами. Лорд Блэквуд потянул за рычаг, увеличивая без того немалую скорость, и меня вжало в сидение. Двигатель заревел еще громче, турбина кашлянула облачком пара с легким запахом жженой смоковницы, и едва он рассеялся, как я поняла: лорд Блэквуд решил нас убить. Да! Вот на этой самой, петляющей объездной дороге. Я зажмурилась, а безумный хозяин фаэтона лишь рассмеялся, когда нас под воздействием центробежной силы одновременно бросило сначала вправо, а потом влево.