Мои губы сами собой расплываются в улыбке. Лицо девушки аж светится.

Счастливая пара обменивается романтичным поцелуем под громкие аплодисменты присутствующих.

Я тоже хлопаю. Лишь Рокотов выглядит абсолютно безучастным, будто видит такие предложения руки и сердца едва ли не каждый день. Вот сухарь!

— Хм, — вдруг многозначительно выдает он. — Кстати, насчет предложения. Кира, когда мы вернемся, напомни мне отдать тебе кольцо моей матери. Оно передается из поколения в поколение.

Я округляю глаза.

— На время, конечно, — добавляет жених. — Пока ты моя невеста, будешь его носить.

Моя улыбка гаснет сама собой. Я и так помню, что на время, незачем постоянно об этом напоминать.

— Что за кольцо? — старательно скрываю эмоции я.

— Золотое. В центре — овальный изумруд, обрамленный бриллиантами. Внутри гравировка на латыни: Amor vincit omnia. Любовь все побеждает. Его подарил моей прапрабабушке ее жених как доказательство своей любви. Родители обоих были против из брака, так что он ее выкрал и женился.

— Как романтично!

— Не так уж. Так как родные отказали им в поддержке, они часто переезжали и едва сводили концы с концами.

Господи, Рокотов просто мастерски рушит любую романтику. Как робот, которому чужды эмоции и любовь. Ну что за талант?

— Зато были вместе. Это самое главное, — не разделяю его пессимизма я.

— Кстати, я думаю, это не более чем красивая легенда, но вроде как они часто повторяли друг другу одну фразу, и ее даже выбили на могилах обоих: «Я всегда буду выбирать тебя». Как напоминание, что даже если бы у них была возможность что-то изменить, они бы снова выбрали друг друга.

Вай, вот это чувства! Вот это я понимаю! Почему-то я представляю себе пару, которая держится за руки и кружит посреди цветущего поля.

Делаю глоток чая, рассматривая присутствующих. Здесь с десяток девушек, и все как одна яркие и красивые. Как и модели в тот самый вечер, когда я впервые увидела Рокотова.

— Максим, а почему ты выбрал именно меня? — вырывается из горла вопрос прежде, чем я успеваю подумать.

Глава 39. Массаж и другие (не)приятности

Кира

— В смысле? — Рокотов приподнимает брови, едва не поперхнувшись своим кофе.

— Ну, в прямом. Я о том вечере, когда ты выбирал модель для съемок. Почему именно я?

Рокотов буравит меня долгим взглядом. Только вот узнать его ответ мне, видимо, не судьба.

— А вот и мы! — раздается сбоку голос Натальи.

Она подсаживается к нам, машет рукой в сторону входа, где стоит ее супруг и с кем-то беседует.

— Август тоже сейчас подойдет.

Блин, не могли прийти на пять минут позже? Надо ж было такой момент испоганить. С другой стороны, может, оно и к лучшему. Что, если ответ Рокотова мне не понравится?

— Кира, как вы себя чувствуете? Максим сказал, что вы после обеда останетесь в домике. Надеюсь, ничего серьезно?

— Нет-нет, — с легкой улыбкой отвечаю я, — перекаталась вчера, мышцы болят.

— О-о, — с сочувствием тянет она.

— Я сейчас, — Рокотов встает с места. — Нужно позвонить. Тебе взять еще чаю, Кира?

— Нет, спасибо.

И мы остаемся вдвоем.

— Кстати, мы тут на входе застали молодую пару. Такие счастливые! — всплескивает руками Наталья. — Всегда душа радуется, когда вижу искреннюю любовь. Как у вас с Максимом.

Я мысленно закатываю глаза. Ну да, искреннее некуда.

— Я так поняла, — продолжает Наталья, — что мужчина сделал девушке предложение тут, в кафе.

— Да, мы как раз застали этот момент, когда он подарил ей кольцо, — киваю я.

И подмечаю, как взгляд собеседницы скользит по моей руке. На которой нет кольца.

— А почему вы не носите кольцо для помолвки, Кира? Я знаю, мать отдавала Максиму свое кольцо, чтобы он передал его своей жене.

О, хвала небесам, теперь-то я в курсе, о каком кольце речь. Иначе сейчас сидела бы и хлопала ресницами. Или и вовсе пришлось бы говорить, что никакого кольца он мне не дарил. Что бы тогда подумала Наталья?

— Вы про то украшение с изумрудом и гравировкой? — Я немного склоняюсь к ней и доверительно шепчу: — Мне страшно было его брать с собой. Такая красотища! И такое ценное! А вдруг потеряла бы тут, на склонах? Уж не знаю, что бы мне сказал Максим, но я бы себе не простила. В общем, оставила дома.

Я продолжаю восхищаться красивой историей любви предков Рокотова, показывая, что Максим все-все рассказал своей невесте.

Наталья довольно щурится, удовлетворенно кивая в такт моему рассказу. Рокотов и Август Адольфович присоединяются к нам, как раз когда я заканчиваю, и дальше беседуют о своем.

После обеда я с женихом возвращаюсь в домик.

Он идет в спальню, затем выходит с какой-то продолговатой коробочкой в руке.

— Ты уже переоделась? — смотрит Рокотов на мой халат. — Тем лучше. Садись.

Он кивает на диван.

— Зачем?

— Как зачем? Разомну тебе мышцы. Поверь, я в этом деле спец.

Я с шумом сглатываю.

Рокотов? Разомнет мне мышцы? Сдается мне, он просто хочет воспользоваться моментом и поприставать! Какой еще у него может быть мотив? Просто сочувствие? Свежо предание, да верится с трудом.

Видимо, сомнения явственно отображаются на моем лице, но он воспринимает их по-своему.

— Не переживай, я правда хорошо умею это делать. Ну, чего стоишь? Садись.

Я мнусь, но в итоге все-таки сажусь на диван. Рокотов устраивается передо мной, достает из коробочки тюбик с кремом.

— Где болит? Икры болят?

Киваю. Выше колен, конечно, ноет сильнее — как передняя, так и задняя поверхность бедер, но разминать себя там я ему не дам. Сама справлюсь, когда он уйдет.

А то сейчас начнется: «Кира, задери халат». Задеру, он предъявит, что я специально его соблазняю, и… В красках представляю, что последует за «и», и невольно вздрагиваю, когда его ладони касаются моей ноги.

Затем он действительно мастерски массирует правую икру. Я прикрываю глаза и с удивлением отмечаю, что боль и правда потихоньку уходит. Как же приятно!

— О-о-о, — стон помимо воли вырывается изнутри.

Рокотов на мгновение замирает, задерживая темнеющий взгляд на моих губах.

— Прости, — мямлю я, — я нечаянно.

— Угу, — холодно цедит он и продолжает.

А я наблюдаю за этой картиной, прикусывая губу. Подумать только, сам Рокотов, владелец целого холдинга и мечта кучи женщин, разминает мои мышцы! И как разминает! Не владей он бизнесом, точно мог бы идти в массажисты. От желающих отбоя бы не было, это как пить дать.

Когда он поднимается выше, скользит умелыми пальцами под впадинку за коленом, разминает там, я стоически сдерживаюсь, лишь бы снова не застонать или не замурлыкать от удовольствия. Даже вцепляюсь обеими ладонями в край дивана.

Этот жест не ускользает от внимания Рокотова.

— Что такое? Тебе больно?

— Нет-нет, все хорошо. Продолжай.

Вскоре он переходит на вторую ногу.

— Бедра тоже болят?

Я открываю глаза и шустро машу головой из стороны в сторону.

— Не, там не очень, если что, я сама разомну.

Он медлит, но в итоге выдает:

— Сама так сама.

Кладет тюбик на диван и поднимается.

— Ну, тогда я пойду, а ты отдыхай.

Он задерживает взгляд на моих ногах, а затем размашистым шагом идет к ванной. Я слышу шум воды, а вскоре он проходит мимо меня и, не сказав ни слова, закрывает за собой дверь.

Какое-то время я сижу в полной тишине. Что на Рокотова нашло? Умчался как на пожар, даже не взглянул.

Прислушиваясь к своим ощущениям. Икры и правда болят куда меньше. Спустя пять минут, когда решаю, что Рокотов уже точно не вернется, беру крем и сама разминаю бедра.

М-да, это вам не теплые сильные ладони жениха. Тоже приятно, но не так, не так… Тьфу, Кира, ты чего. А ну отставить!

Затем, когда дело завершено, я наливаю себе чаю, забираюсь на диван. Достаю телефон и решаю отдохнуть от всего, почитать.

Глаза закрываются сами собой, и уже через четыре странички романа я понимаю, что третий раз читаю одно и то же. Откладываю мобильный на столик и отрубаюсь.