— Я реагирую? — стараюсь сделать голос максимально удивленным. — Тебе почудилось. Максим, мне идти спать на пол? Я, между прочим, пробовала. Там неудобно и очень холодно. Но если ты не перестанешь приставать, я лягу. Простыну, и это будет твоя вина.

Ему ведь не нужна больная невеста и испорченный отдых? Очень надеюсь, что так.

— Я понял, — стальным тоном отзывается Рокотов. — Спи.

И он возвращается на свою половину.

Вот вроде и отступил, но сделал это так, что мне максимально некомфортно.

Мог бы сказать: «Я все понял, Кира, уважаю твое решение».

Но нет, тон настолько ледяной, что аж мороз по коже. Как будто я в чем-то провинилась. Как будто я виновата, что у нас одна кровать на двоих. Или как будто ее наличие — стопроцентная гарантия жаркой ночи. Типа есть кровать — будь добра занять стартовую позицию и раздвинуть ноги.

Щас, разбежалась.

Какое-то время я еще бухчу про себя, но затем все-таки получается уснуть.

Когда открываю глаза, за окном еще темно. Но просыпаюсь я не поэтому, а потому, что Рокотов накрывает меня одеялом чуть ли не по шею. Что-то бубнит, а потом я слышу, как его пальцы стучат по клавиатуре ноутбука. Капец, ни свет ни заря, а он уже трудится, хотя вроде говорил, что не будет отвлекаться на работу, пока мы тут.

Слава богу, я лежу к нему спиной, и он не видит, что не сплю. Крепче обнимаю подушку и снова отрубаюсь.

Когда окончательно просыпаюсь, на улице начинает светать. Я поднимаюсь в кровати и натыкаюсь на злой взгляд Рокотова.

Он все еще сидит с ноутбуком в кровати, опираясь на подушки. При этом вид свежий. Ему что, достаточно четырех-пяти часов для сна? Офигеть.

Но больше меня волнует не это, а то, что на нем нет рубашки. Нижняя половина его тела прикрыта одеялом, но верхняя-то нет.

Взгляд сам собой скользит по его мощному торсу и кубикам пресса, которые удачно подсвечены экраном ноутбука. Он ведь нарочно меня провоцирует, я уверена! Как будто намекает: смотри, Кирочка, что теряешь.

И верно: он подмечает мой взгляд и саркастично ухмыляется. Вот паразит! Щеки начинают гореть.

Все равно не угадал, меня таким не проймешь. Чтобы что-то потерять, надо сначала это иметь.

— Который час? — спрашиваю сонным голосом, отворачиваясь в сторону.

— Полвосьмого.

И голос у него какой-то раздраженный.

— Ага, спасибо, — не обращаю внимания на его тон. — Я в душ.

Выползаю из-под теплого одеяла и закрываю за собой дверь в ванную комнату.

И чего он такой злой?

Глава 33. Что я такого сказал?

Максим Рокотов

Я с усилием барабаню по клавиатуре ноутбука, пытаясь сосредоточиться.

Отвечаю на важные письма, чтобы не отвлекаться на это днем, к тому же все равно не спится.

Уснуть так толком и не получилось, так, проваливался в сон и сразу просыпался.

Да и кто бы смог уснуть, когда рядом лежит красивая девушка с аппетитными формами? Девушка, которая ночью отказала так, словно я предложил ей прыгнуть с крыши или убить десятерых, а вдобавок пустила в ход наглый шантаж.

Девушка, которая теперь выставляет на мое обозрение свою аппетитную задницу. Толку, что на ней шортики, чуть. Они давно задрались и нисколько не мешают просмотру.

Уверен, Кира делает это нарочно.

Только ее прикрою, она снова открывается, стягивает с себя одеяло. И так три раза. Рука сама собой тянется к ее оголенному телу, приходится себя одергивать. Я ведь не железный, в конце-то концов. В итоге не выдерживаю и накрываю ее чуть ли не по уши. Вроде затихает.

Уму непостижимо. Что с ней не так? Я четко чувствую, что Кира хочет меня не меньше, чем я ее. То, как она сегодня вечером ответила на мой поцелуй, прямое тому доказательство. Как и наш танец. Как и выбранное ею платье.

Так к чему строить из себя недотрогу? Это вопрос времени, когда она все-таки сдастся. И мы оба это знаем. Почему не согласиться сразу, сэкономили бы время.

Пытаюсь погрузиться в работу, но тут недотрога выплывает из ванной в цветном шелковом халате. Поджимает губы, бросает взгляд на мою грудь и топает мимо меня в гардеробную с недовольным видом. И чего это она такая недовольная?

Слежу за ней взглядом, чуть ли не сворачиваю голову, и тут она наклоняется к своему чемодану. В очередной раз демонстрирует свои стройные ноги и краешек попы в красных ажурных трусиках.

Ну ведь стопроцентно нарочно соблазняет.

Я ей что, первокурсник, чтобы наворачивать вокруг нее круги и ждать, пока она соизволит отдаться? И вообще, она собралась так передо мной гарцевать все время, пока мы будем тут? Ну нет, так дело не пойдет.

— Кира, — рявкаю я, — тебя не учили прикрывать задницу? Или ты перед всеми так ею светишь?

Она ойкает, выпрямляется и разворачивается ко мне. Фырчит, упирая руки в боки:

— А зачем ты подглядываешь? Ты же работаешь!

Я подглядываю? Делать мне больше нечего.

— Работал, — подтверждаю. — Пока ты не начала мельтешить перед глазами.

Кира открывает рот, наливается румянцем.

— Я?! Да ты… ты так-то сам хорош! Рубашку надевать не пробовал, а?

Она злобно бурчит себе под нос что-то еще, но отсюда мне не слышно, что именно.

Затем Кира кидает в меня молнии взглядом и делает пару шагов вглубь гардеробной.

Теперь я ее не вижу, но даже отсюда чувствую ее возмущение. Это мне в пору возмущаться, а не ей. Что это за двойные стандарты, в самом деле? Дать не дам, но показать, что именно не дам, — запросто.

И чем ей отсутствие рубашки не угодило? Она что, голых мужских торсов никогда не видела? Или ей не нравится один конкретный, мой? Другие не жалуются.

Снова погружаюсь в работу. Через десять минут Кира выходит, полностью одетая. Красная водолазка под горло, темные объемные штаны. Но даже в этом наряде она вызывает во мне отнюдь не платонические мысли, я ведь теперь знаю, что именно они скрывают.

Кира бросает на меня прищуренный взгляд и заявляет:

— Я пошла. Найми мне, пожалуйста, сегодня инструктора, не нужно учить меня самостоятельно. Катайся с Вайсманами, а я… — она язвительно завершает, — не хочу мельтешить перед глазами.

И с силой хлопает за собой дверь.

Я с недоумением смотрю на закрытую дверь.

Что это такое было? Она обиделась, что ли? Разве я сказал что-то обидное? Точно нет. Ох уж это женское «сама придумала, сама обиделась».

Хорошо хоть, в Фихтельберге, куда мы сегодня едем, у нас с Августом Адольфовичем и Натальей будут отдельные домики, но совместное время никто не отменял.

Надо поговорить с Кирой, еще мне не хватало, чтобы она дулась на меня при Вайсманах, хлопала дверями или что там еще придет в ее голову.

Решаю не откладывать это дело в долгий ящик, выключаю ноутбук и иду одеваться. Сегодняшний день должен пройти без сучка, без задоринки, потому что вечером я планирую обсудить с Августом Адольфовичем наш проект.

Я слишком много пахал, особенно в неделю перед отъездом. Отрубался сразу, как только голова касалась подушки. И делал это не для того, чтобы сейчас мне что-то помешало.

Пора напомнить Кире: она обязана мне помогать.

Глава 34. Не инструкторский инструктор

Кира

У-у-ух, как же я зла! Стою на улице, жду, когда выйдут Вайсманы и Рокотов, и пыхчу от гнева, расхаживая по дорожке взад-вперед.

«Ты обязана мне помогать, Кира».

Этот гад мне так и заявил. Можно подумать, я не помогаю! Да я из кожи вон лезу, чтобы нигде и никак не налажать, а ему все мало.

Дверью я, между прочим, и вовсе не хлопала, как он предъявил. Это был сквозняк, но Рокотов мне, конечно же, не поверил.

Вспоминаю его наказ прикрывать задницу и закипаю еще больше. Чем ему моя попа не угодила? Уж на что-что, а на свои вторые девяносто я никогда не жаловалась, все в порядке и с размером и с упругостью. Вроде бы… Или нет? Ему моя попа не понравилась? Или чего он тогда так взъелся? Главное, сам чуть бошку не свернул, чтобы посмотреть на меня, и я же еще и виновата!