Мингю стиснул зубы, приказывая себе успокоиться и взять эмоции под контроль. Ответил Дасом мрачно:
– Ким Мингю.
– Запоминай, Дасом, – вклинился Дохён, – наш великий детектив…
Мингю сам не понял, как шагнул вперед и схватил Дохёна за воротник куртки. Проговорил раздельно и тихо:
– Хватит. Болтать.
– А то что? – Дохён не отступил, тоже схватил оппонента за грудки. Дасом что-то проворчала в стороне, но разнимать их не полезла.
– Хватит, – повторил Мингю твердо, смаргивая капли дождя. Дохён смотрел с презрением:
– Проблемы с контролем гнева?
Мингю, скорее всего, в ту же минуту доказал бы, что да, имеются у него определенные проблемы, но в этот момент кто-то опустил руку ему на плечо и надавил, вынуждая сделать шаг назад. Повторил то же с Дохёном.
– Почему вас двоих нельзя оставить на минуту? – сердито поинтересовался Юнхо, по очереди глядя на парней. Мингю демонстративно отряхнул куртку, не глядя на Дохёна; тот поступил так же. Юнхо вздохнул:
– Как два петуха!
– Которые думают, что они дракон и тигр, – с усмешкой прокомментировала Дасом. Юнхо отмахнулся от нее:
– Тебя тоже только за смертью посылать! Я когда просил Дохёна привести?
Дасом мигом нахохлилась, что-то пробурчала. Мингю обратился к шефу, предельно серьезно:
– Пожалуйста, дайте мне другого куратора, сонбэним.
– Думаешь, у меня их так много? – хмыкнул Юнхо с мрачным весельем. – Бери, что дают, и воспитывай.
Дохён возмущенно округлил глаза, и Мингю с огромным трудом удержался от ехидной ухмылки. Зато Дасом хохотнула:
– Задача вряд ли по силам простому смертному!
– Молчала бы лучше!
– Дурдом, – горестно вздохнул Юнхо, глянул на Дохёна, потирая висок. – Что ты там говорил про нехватку специалистов?
– Хотели меня видеть, шеф? – хмуро отозвался Дохён. На Мингю он вовсе не обращал внимания – видимо, решил, что если будет так себя вести, надоедливый напарник возьмет и испарится.
– Почти забыл, зачем хотел, – признался Юнхо, щелкнул пальцами. – Отправишься с коронером…
– Отправьте новичка.
– …И напишешь нормальный отчет – нормальный, а не как обычно. Чтобы к ночи он был у меня на столе.
Дохён проворчал что-то очень ядовитое, но возражать не думал. Спускаясь вниз, сильно толкнул Мингю плечом, не оглянулся.
Мингю выдохнул злость, повернулся к Юнхо:
– А мне какое задание?
– Тебя, по-хорошему, тоже следовало отправить с Дохёном, – Юнхо нахмурился, оглядывая его. – Пойдешь со мной. Побеседуем по душам.
Мингю только кивнул.
В участок они вернулись к полудню. Дасом, сидевшая на заднем сиденье, ныла, что проголодалась, и Юнхо угостил их обедом в кафе. Потом они зашли в участок; Дасом куда-то исчезла, а Юнхо пригласил Мингю в кабинет. Получил на пороге от секретаря несколько папок с бумагами, ответил на два телефонных звонка, проверил почту. Мингю терпеливо ждал, погруженный в свои мысли.
Наконец Юнхо расправился со срочными делами. Выдохнул устало, посмотрел на Мингю и быстро улыбнулся:
– Бюрократия – самый страшный зверь.
Мингю выдавил улыбку, помолчал и задал мучивший его вопрос:
– Вы что-нибудь нашли в квартире детектива Хёка?
– Тебя интересует что-либо, что может быть связано с твоей мамой, верно? Сложно сказать… У детектива Хёка вообще оказалось слишком мало вещей – такое впечатление, что он долго жил в другом месте, а в эту квартиру заходил время от времени. Почти ничего личного. Минимум контактов в телефоне, минимум одежды. Близких родственников нет, на похороны вряд ли кто-то придет… – Он осекся, увидев выражение лица Мингю. Тот пожал плечами с таким видом, словно не мог решить, как себя вести.
– Мы постараемся установить, с кем детектив мог общаться, и кому вообще выгодна его смерть, – продолжил Юнхо. – Он вышел в отставку несколько нет назад, но за годы службы, конечно, мог обзавестись врагами.
– Сонбэним, – Мингю говорил медленно; клубок закрученных мыслей распутывался, предлагая схватиться за ниточку. – Сколько всего трупов уже найдено?
– Это шестой, – Юнхо нахмурился, покачал головой. – До сих пор нам удавалось утаить от общественности подробности, ограничиваясь сухим сообщением, но в этот раз тело нашел прохожий, так что, боюсь, теперь будет сложнее скрывать. Газетчики точно из кожи вон будут лезть, придумывая прозвище убийце, – он вздохнул.
– Между жертвами есть что-то общее? – Мингю задал следующий вопрос. Юнхо поразмышлял, вспоминая, пожал плечами:
– Двое были знакомы, вроде все на этом. Ну, и то, что жили в одном районе.
– Преступления совершались только в Кванджингу?
– Тела в таком состоянии находили только здесь, – отозвался Юнхо.
Мингю закрыл глаза на мгновение, формулируя вопрос. Потом произнес:
– Мне дадут доступ к материалам дела? Или уровень не тот?
Юнхо помолчал, изучая его лицо. Быстро улыбнулся:
– Дам тебе доступ сейчас – можешь натворить глупостей. Сделаем так: пару дней поработаешь с контактами жертв, поищешь, может, аналитики пропустили что-то важное. Придешь с отчетом, а там посмотрим, дать второй уровень, или еще не готов.
Мингю обдумал предложение (а это было именно оно, не приказ), кивнул:
– Я понимаю.
– Ну вот и договорились, – Юнхо открыл ящик стола, достал пропуск и протянул Мингю. – Покажешь аналитикам, скажешь, у тебя временный доступ к материалам этого дела. Оттуда ничего не выносить, заметки делать в бумажном виде. Ни с кем посторонним не обсуждать. Понял?
– Понял, – Мингю встал. – Спасибо, сонбэним.
– И в драку не лезть, – вслед ему посоветовал-приказал Юнхо. – С Дохёном тоже.
Мингю пробормотал себе под нос: «Пусть и он не лезет», но спорить не стал. И так получил гораздо больше, чем надеялся.
***
Чхондам-дон, 19:40
Последние несколько дней Пак Джисон ощущал непреходящее раздражение и желание сорвать злость на ком-либо. Несмотря на то, что новая дорама с его участием, «Упрямый демон», выходила в прайм-тайм на SBS, рейтинги упрямо не желали расти. Критики с радостью хватались за возможность указать на малейшие недостатки, журналисты где-то откопали старое интервью, где он неосторожно высказался о проблеме школьного насилия, и с энтузиазмом копошились в грязном белье. А тут еще и одна из многочисленных фанаток с какого-то перепуга решила, что может безнаказанно обвинить его в домогательствах… Причин для злости было много.
Джисон стоял у огромного панорамного окна в своих апартаментах и смотрел на вечерний Сеул, остро ощущая, как надвигается и затапливает апатия и фрустрация. За что бы он ни брался, в последнее время все шло не так, как надо. Злопыхатели ликовали, менеджеры не справлялись с наплывом обвинений и критики, партнеры по съемкам играли не в полную силу… На фоне всего этого прихватило желудок, так что Джисону хотелось что-нибудь сломать и хоть так выплеснуть негатив.
Раздражал даже вид столицы, раскинувшейся внизу, сверкающей огнями, заманивающей туристов яркой рекламой и соблазнительными ароматами еды. Все это сейчас казалось Джисону ненастоящим, не стоящим его внимания. Он осознавал, что, вероятно, у него начиналась депрессия на фоне профессионального выгорания, но обратиться к врачу значило бы дать недругам еще один повод облить его желчью.
В такие моменты спасало одно: постараться уединиться, насколько это вообще возможно в Сеуле. Уехать до окончания съемок он не мог, разорвать контракт тоже: и так уже накопилась куча проблем с продюсерами. Поэтому Джисон выбрал самый доступный вариант. Он оделся как можно неприметнее, спустился на подземную парковку и поехал к ближайшему мосту – Ёндон.
На набережной не было людей – хвала небесам, ниспославшим холодный ветер и дождь, так что Джисон мог расслабиться хоть на короткое время. Он вышел из машины, поднял воротник плаща и неспешным шагом пошел к воде. Не то чтобы верил, что вода способна уносить негатив, но смотреть, как волны реки Хан медленно накатывают на песок и отступают, было в чем-то сродни медитации.
