Я смотрел, как они ругаются с тетушкой Люсильдой, и искренне поражался. Я помнил смутно, что они часто препирались, но даже и не думал, что Сириус был настолько необычным ребенком. Он говорил с ней на равных, и, если не смотреть на его взъерошенный вид, можно было подумать, что отвечает ей вполне взрослый человек. Люсильда же, как я в первый раз заметил, была еще совсем молодой. Кажется, что ей не было и тридцати. Я знал, что она младше отца, но, к своему стыду, не смог вспомнить насколько. И подумал, что если вдруг спрошу, сколько ей сейчас лет, то она меня точно проклянет.

Я видел, как они гуляли втроем с Мари и Лиззи и как Сириус вместе с Лиззи сидели в стороне, пока Мари закручивала листья и ленты в маленький шторм. Они обсуждали заклинания, и Лиззи рассказывала Сириусу что-то про дальние огороды. А он ее осторожно расспрашивал, что нужно, чтобы снимать защитные заклятия на втором этаже дома. Я удивился, как прекрасна была Мари и как немного светились ее глаза, пока волшебный смерч кружился вокруг. Но брата, кажется, это вообще не впечатляло. Возможно, это был далеко не первый раз, когда он видел, как та колдует.

Сириус ходил к Риффингам пить чай, и там была зеленоглазая девочка с копной собранных в густой пучок волос, закрепленный двумя заколками с бабочками. Она плакала, рассказывая Сириусу про свою бабушку. А он утешал ее, нежно похлопывая по плечу. Маленькая леди Лана была просто обворожительна – как же я мог не запомнить ее в детстве! Она так горько плакала, что я не выдержал и тоже положил руку ей на макушку. И одна из заколок-бабочек тихонько звякнула. Они оба с Сириусом обернулись. Но посмотрели сквозь меня. Я попробовал потрогать заколку еще раз, но в этот раз моя рука прошла насквозь.

Я бродил за ним до самого конца лета. Видел, как он еще несколько раз встречался с Лисом. Видел, как у него получилось тонким серебряным ножом поддеть защитное заклятие с подоконника и как Лис, зайдя в нашу комнату, сразу улегся по-хозяйски на моей кровати. Я чуть не умер от ужаса, когда увидел, как их застукала Люсильда и весь дом начал трещать по швам и содрогаться. Я сразу вспомнил, как побледнело лицо Лиса, когда он рассказывал мне в лесу, что Люсильда чуть не убила их обоих.

Я бы назвал это по-другому. Люсильда чуть не разнесла дом в щепки, брата отбросило сквозь всю комнату, а Лис, крича от защитных чар, пытался сбежать через первый этаж, тетушка гналась за ним, в ярости сметая стены, окровавленный Сириус кинулся за ними следом и с лестницы прыгнул ей на шею, сбив с ног. Их привалило упавшей сверху балкой.

Всю следующую неделю шабаш полным составом восстанавливал дом. А я в первый раз увидел, как брат с Люсильдой не разговаривают так долго. Лис больше не объявлялся, и за два дня до отъезда Сириус начал собирать вещи. Он ходил на холм с соснами и звал Рогатого, но тот не показался, Сириус оставил ему пирожок на каменном фонаре и с очень грустным видом завалился на кровать.

Дом выглядел так, будто погрома никогда и не было. В окно прилетел камушек. Сириус посмотрел во двор: рядом с каменным фонарем стоял потрепанный мальчик с оленьими рожками, тихонько прикладывая палец к губам. Он указал Сириусу в сторону сарая и исчез в темноте. У меня появилось очень нехорошее предчувствие.

Выбравшись через козырек второго этажа и спустившись по изгороди, брат добежал до сарая. Мальчик сидел у разожженного камина. Последняя ночь августа выдалась звездной и холодной.

– Я уезжаю завтра. Хотел с тобой попрощаться.

– Больше не приедешь?

– Почему? Приеду, конечно. Следующим летом.

– Тогда зачем прощаться?

– Долго, и у нас так принято.

– У нас не так, – Рогатый встал и заглянул Сириусу в глаза. – Я пошел, а то опять ведьмы твои всполошатся.

– Хотел тебе что-нибудь подарить на память.

– Мне не нужна память.

– Да… да я не о том. Я заметил, что у тебя нет имени. Читал в книге, что его можно подарить. Хочешь?

Лис долго смотрел на него своим прищуром, и мне на мгновение стало не по себе от того, какой жуткий это был взгляд. Я подумал, что он набросится на Сириуса и раздерет его в клочья. Но Сириусу все было будто нипочем. Он спокойно смотрел на Рогатого в ответ, ожидая, что тот решит.

– Ты не сможешь подарить мне имя.

– Почему? Я читал такую историю. Человек подарил демону имя. Просто нужно выбрать подходящее и сказать: «И оно навеки с тобою в дар», попробуем? Должно сработать.

– Нет. Не сработает.

– Почему?

– Потому, что у меня нет имени не потому, что у меня его никогда не было, а потому, что у меня его забрали.

– Ничего себе! Кто? И почему? А можно его вернуть?

– Нет.

Рогатый опять застыл молча, обдумывая что-то. Но в этот раз он выглядел не злым, а скорее грустным, даже жалким.

– Ты не будешь со мной общаться, если не будет имени?

– Почему? Конечно буду! Ты теперь мой лучший друг. Уже говорил. Просто вдруг я смогу помочь…

– Нет, в это не лезь. Мы проиграли войну, никак не исправить.

– Ладно, тогда вот. Если не имя, то возьми хотя бы это.

Сириус вытащил что-то из кармана и замер с протянутой рукой. Мне показалось, что в этот момент мы оба, я и Лис, одинаково вздрогнули. На ладони у брата лежало мое кольцо. Я посмотрел на свою руку – кольца на ней не было, за весь сон я впервые обратил на это внимание. Но заснул я точно в нем. Меня прошиб холодный пот вперемешку с яростью. Он серьезно? Он просто вот так возьмет и отдаст ему кольцо? Хотя ведь как-то оно оказалось у Лиса.

– Я не смогу его носить.

– Почему?

– Просто не смогу.

– Хм-м, а так?

Сириус вытащил из-под своей рубашки цепочку. Сняв с нее золотую подвеску – четырехлистный клевер с изумрудом, он сунул ее обратно в карман. Затем, ловко продев цепочку сквозь кольцо, надел ее рогатому мальчику на шею.

– Вот, так же сможешь? – Рогатый недовольно кивнул, приподняв цепочку и рассматривая черный камень в кольце. – Ну, вот и отлично! Тогда это будет мой прощальный подарок. Не потеряй, друг.

Я в ужасе проснулся. В голове разом всплыли все те крики матушки по поводу потерянной подвески с клевером. Сириусу тогда влетело, украшение было дорогое, но самое ужасное, что все это было на самом деле. Очень много лет назад. Как вообще мне могло такое присниться? Бутылка упала, с шумом прокатившись по полу. Я сидел на кровати, обхватив голову руками. Я посмотрел на руку, и от сердца отлегло. Кольцо на месте. Это был просто сон.

По затекшей ноге иглами растекалась боль, перераставшая в судорогу. За окном каркали вороны. Никак не получалось осознать, сколько же я проспал. На улице уже темно или, может, все еще? Стрелка на часах показывала на девятку. Пространство легонько пульсировало, вторя безумному ритму сердца. Я свесил ноги с кровати и, как только коснулся пола, окончательно вернулся в реальность.

Я прожил, пусть и во сне, целое лето, целое лето с Сириусом. То самое лето, которое в реальности упустил. От этой мысли в груди кольнуло. Воспоминания о сне уже начали растворяться и утекать из памяти. Нужно срочно все записать. Я проковылял к столу на затекшей ноге и, даже не обходя его, чтобы сесть в кресло, просто сгорбился и кинулся записывать и зарисовывать те детали, которые еще мог вспомнить.

Закончив записывать и сев наконец в кресло, снял кольцо, убрал в коробочку и запер в ящике стола. Похмелье давало о себе знать, и голова, расслабившись, загудела. Я посмотрел на графин с водой на столике у окна, но решил сначала свежим взглядом пробежаться по записям. Успел запомнить и записать совсем немного.

На листе была зарисована схематичная карта, от валуна на ручье к соснам, под которыми впервые повстречались Сириус и Лис. Я задумался на секунду: это никак не поможет установить подлинность сна – и принялся читать дальше. Я смог довольно подробно описать одежду, в которой был Сириус, когда дарил Лису кольцо, описал свой бежевый свитер, зарисовал подвеску-клевер и сделал набросок маленькой леди Ланы и разрушенного Люсильдой коттеджа. В общем-то, на этом все.