– Какие?

Та поморщилась, будто съела горькую редиску.

– Разные. Например, шептуньям нельзя колдовать в угоду собственным желаниям.

Малина опешила.

– Но ты же…

– А я колдовала, – перебила ее мать.

– Тебя накажут? – перепугалась девочка, скосив взгляд на куклу. Зря она ее выпросила.

– Не бойся, сдюжим, – мать потянулась и заправила взлохмаченный локон Малине за ухо. – Магия посылает лишь посильные испытания.

На языке у Малины мигом завертелись вопросы, но Мариэтта Аркадьевна строго прервала любые попытки выведать подробности раньше времени.

– Как вырастешь, расскажу, а пока хватит с тебя. Играй лучше с куклой. Не зря же мы за нее воевали.

И она послала дочери ободряюще-уверенный взгляд, в момент успокоивший все волнения внутри. Раз мама не боится, то и Малине не стоит. А куклу она не выпускала из рук. Усердно тренировалась перед зеркалом, дабы поскорее овладеть магией слова, что бы за этим ни скрывалось. Для начала и так, и эдак пыталась научить Алису говорить. Увы, ничего не получалось.

– Напрасная затея, – посмеивалась мать. – Наша магия работает иначе. А твоя пока спит. Проснется к восемнадцати.

– Как я это пойму? – спрашивала Малина, обиженно морщась.

– Уж поверь, не пропустишь.

Но в восемнадцать ничего не случилось. Магия себя не проявила. Для верности выждав еще год, Малина уехала учиться в столицу, в Сити, где бесконечным калейдоскопом ее закружили лекции и экзамены. Мариэтта Аркадьевна начала беспокоиться.

– Тебе уже пора бы пройти инициацию. Сила должна была проявить себя.

Повзрослевшая Малина ловко откидывала копну каштановых волос за плечо и недоуменно спрашивала:

– Как?

– Вспышкой. Как у всех ведьм нашего рода.

– И у тебя?

Мать смущалась.

– И у меня. Помню, в восемнадцать чуть не превратила в жабу одну девицу. Строила глазки моему ухажеру.

– Отцу?

Всякий раз в редких разговорах о папе голос Малины от волнения становился тоньше. А вот материнский наливался прохладцей, словно говорить о мужчине, подарившем ей дитя, той было в тягость. Впрочем, после секундной заминки она продолжала прежним тоном, будто забывала о вопросе.

– Нет, другому. Не больно-то хотелось иметь под боком соперницу, вот я и наговорила ей всякого. Благо хватило ума остановиться. Она только заквакать успела. Девицу пришлось проводить до дома, а парня бросить – начал догадываться, что я не такая, как все. Наши способности надо держать в секрете, иначе…

– Иначе что?

Расстроенная тем, что мать оставляет вопросы об отце без ответа, Малина встревоженно замирала, а Мариэтта Аркадьевна лишь коротко вздыхала.

– Кому понравится узнать, что спутался ведьмой? – спрашивала она Малину и сама же отвечала, – никому. Магию нашу надобно в секрете от всех держать, от мужчин подавно. Слабенькие они. Вон твоя бабка Аграфена как намучилась. Всю жизнь от деда таилась. Тот все равно что-то чувствовал, топил догадки в бутылке, да и того… Допился до белой горячки. Может, к лучшему, что папка твой ушел из жизни молодым.

Ранняя смерть – все, что Малина знала об отце, которого звали необычно, Муратом. Даже фамилии не осталось. Ее Малина унаследовала от матери – Кудеярова. Мать говорила, что папа был турком и, когда они познакомились, уже серьезно болел. Собственно, ради лечения прилетел в Сити, да зря. Врачи не смогли поставить ни точный диагноз, ни помочь.

– Мы пробыли вместе недолго, – скупо делилась мама, когда Малина была особенно настойчива в расспросах. – Едва успел взглянуть на тебя, как предки забрали его.

Дальше она замолкала, ныряя в глубины памяти, а Малина украдкой думала, что, в отличие от матери, вовсе не считает раннюю смерть отца благом. Она очень хотела бы, чтобы папа остался жив. Малина не сомневалась: мама непременно выдумала бы способ, как сохранить колдовское ремесло в секрете. Выросшая в мире, где все вокруг магию считали сказкой, а семью – оплотом стабильности, она была твердо убеждена: отец поверил бы. Что до деда Аркадия, по ее мнению, тот просто любил заложить за воротник. По крайней мере, в ее воспоминаниях это был высокий, сухопарый старик со смешливым взглядом, за пазухой у которого всегда булькала фляжка с огненной водой. Острый прищур дедовских глаз взрослая Малина трактовала исключительно как стариковскую шалость, а вовсе не подозрительность. Связи с магией бабушки не видела, хотя проверить уже не могла. Деда не стало еще раньше. В любом случае время шло, а ничего не менялось. Малина по-прежнему была совершенно обычной. Руки, ноги, голова, никакой магии. К двадцати четырем, когда она забирала диплом из университета, сдалась даже мать.

– Видно, на тебе наша магия и оборвется. Жаль.

В голосе ее было столько разочарования, что у Малины на глаза навернулись слезы. Она решила доказать: годится на что-то и без колдовского дара. Работала, как проклятая, отказавшись от всего, кроме профессии. Даже отношений нормальных не построила – короткие романы не в счет. Такое никто давно не считал зазорным.

Карьерный рост был стремительным. К тридцати Малина была уже заместителем директора по связям с общественностью в «УмножайКо», крупнейшей в Сити финансовой компании. Работала в самом центре города, пила кофе в дорогих кофейнях, отдыхала на морях, носила красивые вещи, даже прикупила квартирку в Хмурово. Жила не тужила. А потом, в тридцать три с половиной, магия внезапно дала о себе знать тем пожаром, и страшно перепугала Малину. По ночам, обмирая от пережитого ужаса, та задавалась вопросом: а если бы кто-то погиб? Через шесть месяцев, не выдержав внутреннего напряжения и чувства вины, написала заявление по собственному желанию, но на новую работу так и не решилась.

Вот уже два года носила гордое звание фрилансера. Работала сама на себя – писала на заказ. Логичное, уверяла Малина, продолжение карьеры специалиста по коммуникациям, которым она была в «УмКо». Так сокращенно называли компанию сотрудники. По сравнению с прежними доходами, теперь она, конечно, перебивалась с копейки на копейку. Однако выбирать не приходилось. Мысль о возвращении в большую фирму вызывала почти первобытный страх. Начинать на фрилансе было сложно, но дело худо-бедно шло, заказчики находились. Федя так вообще влюбился в Малинину писанину.

– Что скажешь? Огонь-идея? – между тем, поинтересовался тот.

На секунду Малина зависла. Навык слушать вполуха, не пропуская ничего важного, она развила еще во времена «УмКи». С совещаниями по четыре раза в день это было легко.

– Федор, идея-то – огонь, – осторожно заметила Малина, – да только вы опять гоните коней. Как тогда, с термосами-единорогами, помните? Продажи на маркетплейсе – это супер. И сторителлинг1, конечно, надо. Идея про корпоративный блог2 мне нравится. И ваши предложения по соцсетям тоже. Но давайте лендинг3 сделаем для начала? Вот куда податься клиенту, который хочет купить «Плед до ста лет» прямо сейчас? А рассылку4 кому делать? Базы-то пока нет. Предлагаю сосредоточиться на сайте. Остальное прикрутить по ходу дела.

Федя на мгновенье задумался и согласился.

– Я просто хочу, чтобы «Плед до ста лет» был у каждого как можно скорее. Ты ведь знаешь, он…

– …из микрофибры с нанонапылением, прослужит не меньше века, – закончила за него Малина. – Товар у вас отличный, не сомневаюсь. Но помните, как в прошлый раз было? Красивые баннеры5 вели в полупустые аккаунты. В итоге, как я предупреждала, народ засомневался. А когда все было готово, покупатель уже перегорел. Чтобы не попасть впросак, давайте в этот раз последовательно действовать, ладно?

Малина улыбнулась, глядя на экран. Федя ей нравился. Настоящий предприниматель! Ничто не могло удержать его от попыток делать свой бизнес, даже провалы. Два года назад горел идеей продавать брелоки с модным тогда супергероем Бриллиантом. Потом переключился на фигурные спички. После – на термосы в виде единорогов. А вот теперь ему не давали спать пледы из микрофибры с нанонапылением. В каждую идею Федя вкладывал душу и деньги. Уж где он их брал, деньги-то, Малина не спрашивала, но ценила, что за текстами Федор неизменно приходил к ней.