Но это оказалось не так.

— Я согласен с Сетом, — хмуро поддержал его Кронос. — Парень — молодец. Смелый. Прямой. И если бы не он с той девчонкой, меня бы здесь не было. — он поднял свою забинтованную культю над головой. — А значит, некому было бы принести жертву Гее, циклопы все еще таскали бы за хвосты Азатота, и кто знает, чем бы вообще закончилась битва…

Это было так неожиданно, что у меня аж дыхание перехватило.

— Это такой хитрый способ через восхваление другого проговорить собственную значимость для нашей победы? — промурлыкала Сехмет, сощурив глаза.

— Я тоже обязан Дане, — не обращая внимания на львицу, сказал Нергал. — Без его вмешательства до сих пор бы гнил заживо. И если после всего, что он сделал для нашего мира, его слово здесь ничего не стоит, то, видимо, я очень многого не понимаю в жизни.

— Согласен, — кивнул Альба. — Я, хоть и не бог, тем не менее также обязан жизнью Даниилу. Как и моя жена, богиня Фемида.

— Я тоже должна ему! — прозвенел тоненький голосок миниатюрной паучихи, которая незаметно подобралась к нам поближе и, видимо, с самого начала дискуссии грела уши. — Я должна ему, потому что он мне должен! И если я не помогу Дане сейчас, он не сможет помочь мне в будущем, и я не получу свое святилище, а если я не получу свое святилище, то меня ждет долгая и мучительная смерть от забвения! Это ведь тоже считается, да?

— Арахна, ты, конечно, молодец, но говоришь сейчас о том, что еще не произошло! — поморщился Янус.

— Ну и что с того? — возразила богиня. — Если Даня-не-жрец… — она запнулась и тут же поправилась — вернее, жрец-но-не-мой… Короче, если он обещал — значит, сделает. Это я точно знаю!

— Если на то пошло, меня он тоже спас!.. — раздался откуда-то издалека сдавленный голос.

Все обернулись.

Опираясь на двух богинь в бело-золотистых сари, к нам шкандыбал Шива, перемотанный бинтами, как мумия.

— Тебя-то он от чего спас, интересно? — недовольно проворчал Сотот.

— Как это от чего? От неминуемой и мучительной гибели!

Оракул глубоко вздохнул и с укором уставился на синекожего принца.

— Что-то я не припоминаю такого эпизода.

— Ты просто не дал мне договорить, — улыбнулся Шива. — Я имел в виду смерть от скуки.

Раздался приглушенный смех.

Даже я сам не удержался от улыбки, хотя в горле все туже сжимался комок, от которого хотелось всех обнять и заплакать.

Князь Дис уступил раненому богу место, и тот неловко уселся на предложенный стул. Боль на мгновение исказила его прекрасное лицо, но он тут же взял себя в руки и проговорил:

— Мы ведь существуем не сами по себе. Мы есть плод взаимодействия вселенной со смертным и хрупким миром… — его голос звучал устало и бархатно, но при этом создавалось впечатление, что Шива говорит почти на ухо. — Отдаем ему свою энергию, и он в свою очередь питает нас силой. И если мы не способны поддержать одного-единственного смертного, который отдал нам так много, то в чем наша суть? Зачем мы все? И вообще… для чего все это?..

Внезапная философская речь из уст Шивы огорошила не только меня. От него ожидали всего, чего угодно, но только не размышлений на тему мироздания.

А он между тем продолжал.

— … Я готов согласиться с амнистией для всех, кто сложил оружие. Но тот, кто все еще продолжает свою войну — нет. И даже если великий зодчий Сотот издаст указ о помиловании, я все равно найду и убью Эреба, как только представится такая возможность. Это все, что я хотел сказать.

Тут фиолетовая масса над нами глубоко вздохнула. И гулкий, рокочущий голос, похожий на тембр Сотота, пронесся над полем.

— Даже если наказанием за ослушание будет смерть?

От его вопроса у меня похолодели руки. Неужели все зашло так далеко? Неужели дряхлый и брошенный всеми старик, которого мне было так искренне жаль, способен учинить расправу над теми, кто оказался поддержать меня?

Шива тихо рассмеялся.

— Похоже, это последнее веселье, которое я смогу себе позволить в ближайшее тысячелетие абсолютного благоденствия, которое вы собираетесь насадить на земле. Как можно от него отказаться?

— Раны свои сначала залечи, — буркнул Янус. — А то выглядишь, как обитатель наших пирамид, а все туда же.

— Кто еще с ним согласен? — угрожающе проговорил Сотот, наполнившись густым сине-зеленым сиянием.

— Справедливое возмездие требует того же, — подал голос Нергал.

— Я поддержу, — тихо сказал вдруг Оракул.

— Брат?.. — в один голос удивились Сотот с Азатотом.

И я готов был удивиться вместе с ними.

Тощий, сутулый, заросший щетиной Оракул тоже встал. Поднял лицо к Азатоту. Потом — повернулся к его глазастому собрату.

— Я считаю, что воздаяние — единственное справедливое решение в данном случае, — сказал он. — Я это знаю. Потому что видел…

— Хорошо, — резко оборвал его Сотот.

Длинное щупальце пучеглазого протянулось над нашими головами к Шиве и обвило его вместе со стулом.

Я вздрогнул всем телом, рука потянулась к мечу…

— Не дергайся! — осадил меня Оракул, уставившись немигающим взглядом в лицо.

Щупальце Сотота засияло ослепительным лазурным сиянием. Облако золотых искр закружило в воздухе.

— Шива, Нергал и Оракул во плоти, вы трое признаны мятежниками против воли триединого бога! — прогромыхал Сотот. — Вашим искуплением станет смерть или тело вашего врага. Как и для вашего врага искуплением станет или смерть, или ваши отнятые жизни. Таково мое решение.

Второе щупальце великого зодчего протянулось над столом, дотянулось до земли, и в месте соприкосновения с оглушительным треском открылась земляная нора, затянутая радужной сияющей пленкой.

Мое измученное сердце радостно забилось.

Я получил свой шанс!

Жаль только, что во всю эту историю оказались замешаны мои ни в чем не повинные друзья…

Сотот отпустил Шиву, и с принца рваными лоскутами осыпались бинты, открывая исцеленное бронзовое тело.

— Вместо Шивы с Даней должен пойти я! — возмутился Янус.

— Может, я лучше вообще один пойду?.. — осторожно предложил я.

— Совсем дурак? — не поворачивая ко мне головы вполголоса проговорил Нергал. — Ты хоть примерно представляешь себе, что такое очутиться в персональном мире кого бы то ни было?

— Нет, — честно ответил я.

— Вот и помолчи тогда, — резко сказал он.

— Довольно испытывать мое благодушие! — прогромыхал Сотот, и его глаза угрожающе налились кровью. — Я уже сказал, кто и куда идет. Если же кто-то еще неудержимо желает быть посланным, я найду подходящую клоаку.

Шива просиял.

— Не переживай, Сет. Я передам Эребу самый пламенный привет от тебя, можешь не сомневаться.

Ян тихо ругнулся себе под нос и попытался еще раз воззвать к Сототу:

— Хотя бы Оракула тогда дома оставь, он же в там будет как чемодан без ручки — бесполезная мишень и ничего больше!

— Я уже все сказал. Решение принято, — прозвучал ответ.

Альба с сочувствием посмотрел сначала на Януса, потом — на меня. И вздохнул.

Нергал коснулся моего плеча.

— Идем?

Я кивнул.

Мы вышли из-за стола. К нам присоединился улыбающийся Шива, довольный, как ребенок, предвкушающий подарки на Новый год.

— Спасибо, мужики, — пробормотал я, проклиная свое косноязычие. Потому что сейчас было самое время сказать какие-нибудь хорошие слова, но я не мог придумать ничего стоящего, кроме этого корявого «спасибо». Само собой, богов так не благодарят, но все, что подсказывала мне память для подобных случаев, начиналось со «слава тебе, боже» и заканчивалось на «Аминь».

Но мои боги — не рисунок на иконостасе. Скажи я им что-нибудь подобное, так и отматерить могут.

— Даже говорить не о чем, — сказал мне Шива в ответ, и, насмешливо улыбнувшись, крикнул: — Оракул, твое человеческое тело силой мысли не перемещается! Двигай конечностями, о наш отважный соратник!

— И зачем только он в это ввязался, — тихо проговорил я Нергалу, наблюдая со стороны, как тощая и сутулая фигура Оракула тащится нам навстречу.