Полотно моей жизни.

Конечно, там еще много чего не хватало. Я бы хотел увидеть, как восстановят «Жареного Лося». И каким будет новый храм Арахны. И как его величество Альба снимет доспех и опять облачится в мирную одежду. Да и неплохо было бы узнать, чем может закончиться наша история с Демкой, и стану ли я невыносимым занудой к старости.

Но это уже лирика.

Что успел — то и мое. А дальше уже как карта ляжет.

Я вытащил из кармана бутылку с чертенком и открыл ее.

— Ты что надумал?.. — проговорил Оракул, хватая меня за локоть.

— Просто молчи, — отозвался я. — Что бы там впереди тебе не мерещилось. Не хочу знать. Все будет, как будет.

Заткнув горлышко пальцем, я выплеснул излишки жидкости себе под ноги. Поднес бутыль к глазам.

— Сиди и не рыпайся, а то ненароком что-нибудь тебе откушу, — внятно и четко сказал я хухлику. И вылил содержимое бутылки себе в рот.

И чуть не выплюнул все обратно.

Хухлик казался противной скользкой рыбешкой, омерзительно трепыхающейся у меня за щекой. Прямо бу-э-э.

Но я поборол рвотный рефлекс, стиснул кулаки и высоко вскинул голову, чтобы гаркнуть своим: «Прикройте!»

Но вместо этого смог только промычать что-то невнятное.

Потому что с гуппи-переростком во рту не особо-то покричишь.

Ну и хрен с ним. Времени на огорчения у меня не было.

И я с бесстрашием идиота ринулся к Зевсу, не разбирая дороги. Сотни мелких веточек, палочек и колючек впились в босые ноги. Холодная, напитанная влагой земля податливо проминалась под ступнями. Наконец, березы и кустарники остались позади, и я выскочил на поле.

Полуголый. С аквариумом во рту.

Я вдруг понял, что, если у меня хоть что-то получится, этот эпизод войдет в историю, и, может быть, меня даже назовут героем.

От этой мысли стало смешно.

И вот в одном ряду Гильгамеш, Геракл и прочие серьезные ребята. И Даня с хухликом во рту. Уржаться просто.

Ко мне из стана Зевса бросились трое смертных воинов — нехотя так, ленивой трусцой. И не мудрено — на их месте я бы тоже не воспринял такого чокнутого парня всерьез.

Над головой усатого дядьки, оказавшегося впереди всех, вспыхнул конструкт — два вращающихся огненных кольца, одно в другом. Яркий луч, ударивший из сердцевины конструкта, разрезал серое небо.

Миг — и передо мной возникло огненное облако. Нестерпимый жар дохнул мне в лицо. Клубы пламени, полыхая красно-оранжевым сиянием, начали быстро расширяться, образуя обжигающую стену.

С ловкостью бешеного суриката я рванулся в сторону, пытаясь уклониться от смертоносной атаки.

И в это время над головами воинов полыхнул неоново-зеленый символ, и в нескольких шагах от меня из земли поднялся полупрозрачный питон габаритов пресловутого Каа — в такого не то что парочка бандерлогов, но и парочка немаленьких человеков вместится. Его шкура вспыхивала россыпью зеленых искр разных оттенков. Ярко-розовый язык угрожающе вынырнул из пасти, ощупывая горячий воздух рядом с собой, и снова исчез. Круглые красные глаза без зрачков смотрели неведомо куда. Тварь свилась в пружину и стремительно выбросила верхнюю часть тела в мою сторону. Шипящая голова метнулась ко мне, вынуждая отступить назад, к огненному облаку. Я прогнулся, окунув спину и плечи в жар и искренне радуясь, что мои тылы не имеют шерстяного покрова.

Оглушительный грохот заставил меня вздрогнуть всем телом. Земля задрожала под ногами.

— Ложись! — услышал я громкий окрик Эрика.

Без колебаний я упал вниз, прижимаясь пузом к сырой пожухлой траве.

И вовремя, потому что в следующий миг опять раздался грохот и треск, и в нескольких метрах от меня землю будто рассекло невидимым мечом.

В считанные секунды трещина расширилась, и трое моих преследователей с отчаянным криком провалились в черную глубину вместе с обвалившимся краем почвы.

Огненная стена тут же угасла, призрачный Каа — растаял.

Ударная волна тряхнула березы так, что с них полетела листва. Демку и Рыжего отшвырнуло далеко назад. Мощные противники Кроноса зашатались, пытаясь удержаться на ногах. Злобно хохоча, здоровенная Арахна ловко налетела на кого-то из упавших божков, впиваясь железными челюстями ему в загривок.

Ух ты, она, оказывается, и так умеет?..

Все воинство Зевса на мгновенье отвлеклось от баталии, пытаясь сообразить, что это такое прилетело и откуда.

А над полем пронесся женский, но совсем не женственный возглас:

— Я сама позабочусь о щенке Сета! — и особа в латах, сопровождавшая Зевса, ринулась ко мне.

Как же завораживающе она бежала! Как, блин, легендарная Памела Андерсон в красном купальнике на замедленной съемке! С такой нереальной легкостью, будто килограммы металла на ней были лишь иллюзией. При этом лицо великанши оставалось невозмутимо-безразличным, только щеки подрагивали в такт движению.

Я мгновенно вскочил на ноги.

— Беги, куренок, это Афина!!! — проревел Кронос. Он обернулся ко мне с явным намерением вмешаться — то ли хотел перемотать время, то ли собирался собственной персоной встать между мной и богиней.

И тут с небес ударила синяя молния — прямо в Кроноса. Но через мгновение титан, ухмыляясь, телепортировался на несколько метров в сторону.

Зевс с досады снова атаковал, задевая двух своих смертных воинов. Молния шибанула в землю, превратив их в черные дымящиеся головешки, бедняги даже вскрикнуть не успели. В воздухе запахло горелым шашлыком.

Нет повести печальнее на свете, чем сказ о неудачном выборе начальника.

Кронос опять телепортировался, на этот раз — в другую сторону.

Конечно, ему-то что. Время отмотал — и готово…

А я побежал вдоль пролома, выискивая место поуже, чтобы постараться перемахнуть на ту сторону.

— А-ааа! — взревела Афина, сигая, не глядя через пролом.

И что теперь делать?..

«Подпусти ее ближе, — прошипел Азатот, и в его голосе я услышал почти сладострастную дрожь. — Мое… В ней столько моего…»

Я набрал в грудь побольше воздуха, как перед прыжком, слегка замедлив бег.

И в ту же секунду Афина сбила меня с ног, рухнув всей тяжестью своего железного доспеха на мое живое тело.

От боли я чуть не задохнулся и едва не проглотил хухлика раньше времени.

А потом из моей груди вырвались щупальца Азатота.

Они крепко обвили Афину. Панцирь на ее груди жалобно хрустнул, покрываясь множеством трещин, и рассыпался вдребезги, будто был сделан не из металла, а из стекла. Нависшее надо мной мужиковатое лицо изумленно вытянулось. Она забилась в плену Азатотова объятия, но щупальца, как ремни, только сильнее прижимали ее локти и руки к бокам, сдавливая свою жертву. Еще одно щупальце обвило Афине шею.

Я рванулся из-под нее, перевернул богиню на спину и прижал сверху, чтобы не рыпалась.

Мой Чужой сиял, как новогодний фейерверк. Сквозь его оболочку я видел потоки жидкого золота, тянущиеся от самых кончиков по всей длине внутрь меня — или, вернее, внутрь сокрытого во мне тела Азатота. Голова пошла кругом. Я больше не ощущал боли — мои ноги перестали гореть, ушибы и ссадины не саднили, будто на меня и не падал бронированный мини-танк с лицом невозмутимой Бриенны.

Мне стало жарко. В мышцах ощущалась сила, и все мое тело тускло засветилось, как у божества.

Из груди Афины вырвался хриплый стон. Ее трясло, шея и лицо стали красными, а дыхание — прерывистым.

Сколько же в ней энергии Чаши, интересно? А ведь Азатот говорил, что ему и одного Зевса будет достаточно. Так не расхреначит ли меня напополам от избытка энергии, как только мы присосемся к старине громовержцу?

От таких мыслей задергался уже я и мысленно закричал:

«Довольно, отпусти ее! Она больше не опасна. Отпусти сейчас же!..»

«Еще!.. — томно протянул Азатот. — Еще немного…»

От возмущения к мысленному словесному потоку я даже мычание добавил:

«Тогда мы не пойдем к Зевсу! Я выплюну тебя прямо сейчас!»

«Но я не готов!..»

«Тогда отпускай!»

Щупальца медленно отпустили свою вкусняшку, и я вскочил на ноги.