- Именно. Там она находит свежую могилу, забирается в тело и, поглощая его изнутри, растёт сама… и переходит на следующий уровень. Она обретает возможность копировать внешность сожранного трупа.

- Смерть рождающая смерть… - меланхолично произнес Лялечкин и, поймав удивленный взгляд Елены, пояснил: - Вы были правы… кажется, я привыкаю ко всему этому.

Лучше бы ей ошибиться.

- Именно… выбирается из могилы уже не это вот… - Елизар наступил на многоножку, и раздался влажный хруст. – Но нечто, отдаленно напоминающее человека. На этом уровне Вдова уже тянется к людям… если кладбище действующее, то она начинает поглощать жизненную силу из тех, кто приходит навещать могилы… в общем, Гильдия некромантов настоятельно рекомендует кремирование, но не везде это возможно.

- Она…

- Чем больше силы она получает, тем быстрее развивается. Кстати, всю мелкую нежить на таком кладбище она сжирает в первую очередь. Это очень способствует росту.

Всё-таки какой у Елены бред качественный.

Логичный.

Научно обоснованный.

- Чем дальше, тем сильнее становится её сходство с человеком. Если добавить ментальные способности, которые появляются едва ли не в первую очередь, то не удивительно, что рано или поздно Вдова встречает мужчину, который влюбляется в неё до безумия.

Мужчину стало заранее жаль.

- Кстати, она выбирает почему-то холостых… считается, что это связано с высшей защитой, которую дают обеты в храме.

- Каком?

- Не важно, - Елизар поглядел на Елену презадумчиво. – Ты с твоим бывшим…

- Он считал венчание глупостью.

До того, как встретил свою нынешнюю. И оказалось, что во глубине души Федюня – редкостный традиционалист. Во всяком случае, фоточки из церкви он в сеть выложил с глубокомысленным комментарием, что только такой брак и можно считать истинным.

- Хорошо…

Почему?

Она же не мужчина.

- В общем, дальше… она сперва берет под контроль всех, кто оказывается в одной с ней доме. Родители, братья, сестры… дети, если вдруг есть, начинают болеть и один за другим умирают. Вдова постепенно забирает их жизни, становясь сильнее. Некоторых она… обращает.

- Как? Как… этих?

- Не совсем. Подселяет своих… как бы… это не детеныши и не личинки. Это как бы части её самой, прорастающие в тела и нервные системы носителей. Их же изнутри и поглощающие.

Лялечкин сглотнул. Кажется, он ещё не настолько проникся.

- Она получает марионеток, полностью ей подчиненных…

- И… много?

- Две-три. Всё-таки постоянный контроль требует многих сил. К этому времени тварь обычно хорошо обживается… устраивает себе логово, куда и сносит добычу. И наступает следующий цикл размножения. Как правила с весной… нежить не слишком жалует зиму. Обычно прячется и…

- А мужчины? – почему-то из головы не шла Ангелина с её постоянными новыми кавалерами, которые потом просто…

Уходили?

Уезжали?

Исчезали?

Раньше Елена этим вопросом не задавалась.

- Верный вопрос. Вдова потому и вдова, что когда охотится сама, предпочитает именно мужчин. Они находят её весьма притягательной. Порой вовсе теряют разум.

Это да…

- Хотя с сугубо практической точки зрения, ей глубоко всё равно, кого жрать…

Феминистка, стало быть.

Даже нежить ныне за равноправие…

- Ладно, Лялечкин, бери его за ноги и потащили…

- А она…

- Думаю, вернётся, но недель через пару. Она здесь давно и расслабилась… даже ни одной ловушки не поставила. Так что незачем ей…

- Это кто-то… из местных?

- Скорее всего. Нежить в большинстве своем весьма консервативна. Они привязываются к норам, домам… даже жертвам. А это живёт здесь не первый год. Опять же, потомство вот оставила… и нет, я бы её не узнал. На этом уровне отличить тварь от человека практически невозможно.

- А наоборот?

- Меня она бы… да, думаю, узнала бы… а дальше – сложно. Логика у них всё-таки иная… ей бы притвориться, что её здесь нет. А она… но хлызень на территории для неё прямой конкурент. Вот и не стерпела.

- А если… - Ангелина с её внезапным желанием свести знакомство не выходила из головы. – Если она всё-таки… поняла, что за неё охотятся? Просто… понимаешь, сегодня приходила Ангелина. И пригласила в гости. Вечером… эта тварь может устроить ловушку?

- Может, - согласился некромант. – Ещё как… Лялечкин, да держи его крепче!

- Он дергается!

- Это предсмертная… скорее постсмертная судорога. Не волнуйся, он на тебя не нападет… и держи, я кому сказал!

Бред.

Несомненно.

И Елена кивнула собственным мыслям, окончательно успокоившись. А и вправду, если ты уже сошёл с ума, к чему тебе и дальше волноваться?

Часть 5. Охота

План Елизару не нравился.

Категорически.

Хотя бы тем, что ни Лялечкин, выразивший готовность участвовать, не ради зачёта по практике, но потому что оно жуть до чего интересно, ни сама Елена не понимали, с чем предстоит иметь дело. Да, мир не тот, чтобы тварь совсем уж разжирела, но… как давно она здесь? Точку перехода открыли лет двадцать тому, когда мир стабилизировался, но… точки могли открываться и стихийно.

- Это опасно, - в который раз повторил Елизар, но на него смотрели две пары глаз, причем с удивлением и непоколебимой верой в его могущество. – Я даже не уверен, что справлюсь сам… хотя в прямом столкновении Чёрная вдова не так и опасна…

У неё нет выводка Костяных гончих, которыми обзавелся бы Ткач.

Или пары дюжин теней, как у Кукольника.

Или…

В общем да, из всех высших тварей Чёрную вдову можно было считать самой безобидной, но… но это же ещё не повод!

- Мне… - робко заметил Лялечкин. – Очень нужны новые впечатления.

- Предыдущих мало?

Распластанный на столе труп, как по мнению Елизара, был вполне себе мощным впечатлением. Но Лялечкин вздохнул и произнес:

- Я… тогда… на практическом… я поднялся на ступень… просто не сразу понял. А при прорыве… у творца… важны эмоции, которые он испытывает.

Твою же ж…

- Они запечатлеваются… и для развития нужны такие же, но более сильные.

- Это он о чём? – уточнила Елена, поднимая тонкий длинный волос. Пинцетом, само собой… а ведь личинки росли быстро.

- Он из творцов… художник.

- Художник-некромант?

- Похоже, теперь да… творцы… творят. Сложно объяснить. Главное, что они в творения вкладывают частицу силы.

- И эмоциональную составляющую. Как бы отпечаток личности, - Лялечкин склонил голову. – А подержите, пожалуйста, вот так… именно благодаря этому у истинных творцов и получаются особые… картины, статуи… влияющие на восприятие обычных людей. Мы несём и открываем взору прекрасное…

С прекрасным Лялечкину будет сложно.

- Обычно творцов отправляют в миры, где можно набраться впечатлений и на них поднять свою силу. Ну и потом впечатления остаются. И передаются.

- А ему не повезло.

- Сначала я тоже так думал, но… - Лялечкин рисовал и очень быстро. – Но теперь убеждён в обратном. Искусство последних десятилетий стало статичным… и пусть в работах отслеживается индивидуальность, но в совокупности своей они повторяют друг друга. Словно эхо… и с одной стороны прекрасного в мирах становится больше. С другой… опускайте.

- В общем, теперь ему надо перебить одни эмоции другими…

- И я хочу перебивать! Напротив, я уверен, что только сейчас обретаю индивидуальность! И я хочу посмотреть на это существо! Живым! Никто никогда не запечатлевал некроманта за работой! – глаза Лялечкина горели жаждой творчества.

И как-то так горели, что Елизар поёжился.

- А я просто хочу посмотреть. Никогда ещё не видела живой нежити. Вам не кажется, что это вот… звучит странновато? Живая нежить…

Елизар закрыл глаза и мысленно сосчитал до десяти.

А потом от десяти до нуля.

- И вообще… - продолжила Елена, раскладывая личинки на поддоне. – Я ведь могу и ошибаться… Ангелина… она никогда умом не отличалась. А сейчас одна осталась. Вот и скучает.