– Так ты объяснишь или нет? – повторил Ринго, снова глянув на Джорджа.

– Мне тоже было бы интересно, – признался Джон. Джордж помедлил. Потом сказал:

– Мне не хотелось бы говорить что-то сейчас. Слишком рано еще делать какие-то выводы.

– Не темни, Джордж, – с легким раздражением произнес Пол. – Расскажи то, что говорил мне, а то они решат, что я их обманул.

– А я не просил тебя передавать кому-то мои слова, – раздраженно бросил Джордж. Но тут же смягчился. – Ладно. Я много думал после того, как мы развалились. Пол рассказал мне про то, что нам пророчил Стюарт, и про то, что наши близкие не случайно умирали, по мере того, как мы объединялись…

– Это я уже слышал, – оборвал его Джон. – Мы духовно сблизились, стали как бы маленьким божеством, этим противопоставили себя Вселенной, стали менять ее, и она стала бороться с нами. Так?

– Примерно так, – кивнул Джордж. – Думаю, не мне вам объяснять, что и сами-то мы остались живы только чудом.

Истман и Вепрев смотрели на них, ничего не понимая, но разговору не мешали.

– А почему именно мы, вот ты мне что объясни?! – воскликнул Джон. – Что, до нас таких не было? И если всё так, что мы можем сделать теперь, снова объединившись, чтобы не погибнуть самим и не губить наших близких? И как, каким именно образом, мы можем менять мир к лучшему?

– Ты задал три вопроса, – заметил Джордж.

– Ну да, – подтвердил Джон.

– Первый – риторический, – продолжал Джордж. – Иисус тоже, наверное, думал: «Почему именно я?» Так сошлись звезды. Так сложились наши души. Один умный человек, например, уверял меня, что по стечению обстоятельств мы четверо олицетворяем четыре стихии – огонь, воздух, воду и землю…

– Я, чур, огонь! – встрепенулся задремавший было Ринго.

– Огонь, огонь, – согласился Джордж. – Конечно же, ты, кто же еще.

Неожиданно вмешался Вепрев:

– А эти стихии вместе как раз и есть составные Вселенной, и выходит, вы – маленькая Вселенная внутри большой.

– Вполне вероятно, – терпеливо подтвердил Джордж, – но все это не более чем догадки…

– Маленький организм внутри большого, – сказал Джон. – Раковая опухоль. И с ней что-то боролось. – Он усмехнулся. – Космическая иммунная система.

– И эта аналогия тоже имеет право на жизнь, – кивнул Джордж. – А вот как защититься и как менять мир… Я разговаривал об этом с Махариши…

– Ну вот, – разочарованно протянул Джон. – Значит, это все наговорил тебе «Секси Сэди»? А я-то уши развесил.

– Подожди, Джон. Мы все очень виноваты перед ним. Он не обманывал нас. Все эти годы я встречался с ним и знаю теперь его намного лучше.

– Да что ты несешь, я же своими глазами видел, как он выходил из кустов с этой…

– Своими? – пристально глядя на него, переспросил Джордж.

Джон наморщил лоб, потом хлопнул себя по коленке и воскликнул:

– Чертов Алекс! Ублюдок волшебный!

– Ему сильно не хотелось торчать в ашраме, – кивнул Джордж.

– Вот мудак! – оскалился Джон.

– А кто такой этот Волшебный Алекс? – полюбопытствовал Бронислав.

– Один мудак, – пояснил Джон.

– Ну, это-то я понял…

– Алексис Мардас, – отозвался за Джона Пол. – Долго пудрил нам мозги своими дикими проектами. Силовое поле вокруг наших домов, чудесный телефон без проводов, книги для чтения в темноте, стодорожечный магнитофон… А Джон верил.

– Ни хрена я не верил, – ощетинился Джон. – А ты не верил?

– Верил.

– И я, – кивнул Джордж. – И когда он рассказал про Ма-хариши, мы тоже поверили. Нам ведь тоже там надоело, и мы были рады, что нашелся предлог…

– Так что же сказал тебе Сэди? – нетерпеливо прервал его Джон.

– Он поведал мне, что у него есть идеи по поводу того, как нам надо себя вести, чтобы менять мир к лучшему и не погибнуть. «Но для этого, – добавил он, – вам нужно снова собраться вместе». Я ответил, что это невозможно, что мы уже никогда не будем вместе, а вечером того же дня до меня дозвонился Пол и сказал, что хочет поговорить с тобой о воссоединении.

– Опять совпадение, – усмехнулся Джон.

– А у меня тоже было совпадение, – заявил Ринго. – Я проснулся с такого дикого похмелья, что думал, сдохну, а Барбара и говорит: «Ты ведь убиваешь себя, Ричи. Когда же ты бросишь пить?» А я ей: «Когда „Битлз" соединятся», в том смысле, что когда рак на горе свистнет. Тут-то мне Пол и позвонил.

– Рак свистнул, – прокомментировал Джон и повернулся к Джорджу. – Махариши хотя бы намекнул на что-то?

– Он сказал вот что… – начал Джордж.

Но тут за окном послышался приглушенный шум, звук пищалок, глухо бухнула петарда. Вошедший Аспинолл застонал и страдальчески закатил глаза:

– Чертовы демонстранты! Каждую неделю! Это невыносимо!

Толпа на улице вслед за мегафоном скандировала что-то ритмичное: «Хи! Ха-ха! Хи-ха-хо! Хи! Ха-ха! Хи-ха-хо!» Сюзи подошла к окну и прикрыла его поплотнее. Стало тише.

– Он сказал… – снова начал Джордж, но его перебила влетевшая в комнату Барбара:

– Ричи, прости! – Она кинулась к Ринго. – Я не могу в Россию. Мне дали главную роль! Мне нужно срочно лететь в Нэшвилл. Завтра! Я должна собраться!

– Лети! – махнул рукой Ринго и протянул ей кредитную карточку.

– Спасибо, дорогой! – Барбара чмокнула барабанщика в щеку и упорхнула.

– Так что он тебе сказал? – снова обратился Джон к Джорджу.

– Он сказал что… – Джордж замолчал, словно ожидая чего-то. Ничего не произошло. – Что мы… – повторил он, расслабившись.

Раздался оглушительный звон разбитого стекла, и возле Джорджа на пол бухнулся большой серый булыжник, вращаясь, как старинное ядро. Сразу стало холодно, портьеры надулись пузырями, огонь в камине загудел и зашелся искрами.

Аспинолл со зверским лицом подбежал к окну, рванул раму и стал кричать:

– Идиоты! Уроды! Мать вашу! – Он оглянулся и рявкнул Сюзи: – Уведи детей!

Продолжая ругаться, он сходил куда-то, вернулся с совком и щеткой, убрал осколки и залепил разбитое окно целлофаном и скотчем. Затем сел со стаканом на диван. Лицо его было красным.

– С-сукины дети, – цедил он сквозь зубы, остывая. – Я это так не оставлю… Социалисты хреновы.

– Так, может, полицию? – предложил Истман.

– Как же, найдут они этого идиота среди сотни таких же кретинов! Слава богу, у меня страховка. Опять неделю писаниной заниматься. – Нил допил содержимое своего стакана и ушел.

Все понемногу успокоились и вернулись на свои места.

– О Джордж, великий гуру, – сказал Джон. – Лично мне уже понятно, что для откровений Махариши время еще не пришло.

– Занятно, – впервые за все время подал голос Истман. – А можно все-таки рискнуть и еще раз проверить? Джордж, что же вам сказал ваш достопочтимый индийский мудрец?

Джордж обреченно покачал головой, вздохнул… А потом выпалил:

– Махариши сказал, что мы не просто поем…

«Дзинь! Дзи-и-инь! Дзинь-дзинь-дзинь!!!» – в дверь трезвонили так, словно начался пожар. И это, кстати, никого бы не удивило. Но несколько секунд спустя в прихожей раздался гомон, смех, а вскоре в комнату ввалились двое, и все повскакивали с мест, встречая старых друзей. Это были Джордж Мартин и Мик Джаггер, которые, как выяснилось, встретились у входа в дом.

– Привет, подонки! – кричал Мик, обнимаясь со всеми поочередно. – Вы возвращаетесь, чтобы снова все у меня отобрать? А я все равно рад! Ну, налейте мне, что ли, виски, а я вам отсыплю по стакану травы!

Освободившись от его цепких объятий, Джон подошел к Мартину, и они крепко пожали друг другу руки.

– А записываться будете? – спросил Мартин.

– Непременно, Джордж. И конечно, с тобой. Вернемся из Советов и сразу за альбом.

Тем временем губастый Мик продолжал бушевать:

– «„Битлз" возвращаются!» – Он, кривляясь, изобразил, как читает газету. – Уже завтра это будет на всех первых полосах!… Но, так и знайте, я без боя не сдамся! Я заявлю в прессе, что намерен на шесть сантиметров увеличить свой член! Хирургическим путем! И все про вас сразу забудут, все будут писать только обо мне.