Лицо Элли Белл просияло. Если это был тест, то, кажется, я его прошел.

— Вы любите печенье, Вик?

— Люблю. Грег сказал, что овсяное печенье с изюмом — ваш конёк.

— Фирменное блюдо, да, да, — произнесла она по-французски и звонко рассмеялась. В этом смехе было что-то слегка тревожное, что-то настораживающее. Наверное, дело было в самой ситуации. Не каждый день вас знакомят с давно умершими близнецами. — Я принесу вам в ближайшее время, если вы не против.

— Абсолютно не против.

— Но вечером. Когда жара немного спадёт. В середине дня мне становится тяжело дышать, хотя Джейка и Джо это не беспокоит. И я всегда беру с собой палку.

— Палку?

— От змей, — ответила она. — Пока-пока, было очень приятно познакомиться. — Она покатила коляску мимо меня, затем обернулась. — Хотя сейчас не лучшее время наслаждаться побережьем Мексиканского залива. Вот октябрь и ноябрь — самое время для этого.

— Учту, — сказал я.

Поначалу я думал, что Раттлснейк-Ки был назван так из-за своей формы, которая с воздуха напоминает извивающуюся змею, но Грег сказал мне, что вплоть до начала восьмидесятых здесь было полным-полно гремучих змей, настоящая прорва. Именно тогда строительный бум охватил острова к югу от Сиесты и Кейси. До этого времени нижние острова были предоставлены сами себе.

— Змеи стали результатом своего рода экологического сбоя, — рассказывал мне Грег. — Думаю, вначале некоторые из них могли переплыть с материка... а змеи умеют плавать?

— Умеют, — ответил я.

— А может, они перебрались сюда в трюме грузового судна или еще как-нибудь. Черт, возможно, даже в трюме яхты какого-нибудь богатея. Они размножались в подлеске, где птицам было трудно добраться до их детенышей. Гремучие змеи не откладывают яйца. Мамаши рожают по восемь-десять детенышей за раз, а это немало сапог из змеиной кожи, скажу я тебе. Эти твари были повсюду. Сотни, а может, и тысячи. Их вытеснили на север, когда южная часть острова начала застраиваться. А потом, когда сюда приехали богатые люди...

— Типа тебя, — заметил я.

— Ну, да, — сказал он с должной скромностью. — Фондовый рынок был добр ко мне, особенно "Эпл".

— И "Тесла".

— Верно. Я давал тебе наводку, но ты, будучи осторожным представителем Новой Англии...

— Прекрати, — сказал я.

— А потом, когда сюда приехали богатые люди и начали строить свои особняки...

— Типа твоего, — сказал я.

— Прошу тебя, Вик. В отличие от некоторых ужасных зданий из штукатурки и цемента в этой части Флориды, мой дом имеет архитектурную привлекательность.

— Как скажешь.

— Когда богатеи начали застройку, подрядчики находили змей повсюду. Они кишмя кишели. Строители убивали их на участках, на которых работали (со стороны залива и со стороны бухты), но организованной охоты на змей не было до происшествия с близнецами Белл. Даже тогда округ не хотел ничего предпринимать, утверждая, что северная часть Раттлснейк-Ки является частной собственностью и застроена, поэтому подрядчики собрали отряд и устроили охоту на змей. Я тогда еще работал в "МассАдс" и торговал акциями на стороне, так что меня там не было, но слышал, что сотня мужчин и женщин — не меньше сотни — в перчатках и высоких сапогах начали охоту там, где сейчас находятся распашные ворота, и двигались на север, продираясь сквозь кусты и убивая каждую найденную змею. В основном гремучих, но были и другие — черные змеи, травяные змеи, пара медянок и, во что трудно поверить, но это правда, даже сраный питон.

— Они убивали и неядовитых змей, и тех, что кусаются?

— Всех убивали, — ответил Грег. — С тех пор на острове не так много змей.

Он позвонил мне той ночью. Я сидел у его бассейна, потягивая джин-тоник, и смотрел на звезды. Он хотел узнать, понравился ли мне дом. Я ответил, что мне всё нравится, и еще раз поблагодарил его за то, что он разрешил мне остаться здесь.

— Хотя сейчас не самое лучшее время наслаждаться Ки, — сказал он. — Особенно когда большинство туристических достопримечательностей закрыто из-за ковида. Самое лучшее время...

— Октябрь и ноябрь. Миссис Белл поведала мне. Элли.

— Ты с ней познакомился.

— Да. С ней и близнецами. Джейкобом и Джозефом. По крайней мере, я познакомился с их шортами и рубашками.

Наступила пауза. Затем Грег сказал:

— Всё нормально? Я думал о Донне[101], когда предлагал тебе это место. Я не думал о том, что это заставит тебя вспомнить...

Я не хотел поднимать эту тему даже спустя столько лет.

— Всё в порядке. Ты был прав. В остальном Элли Белл показалась мне очень милой женщиной. Предложила мне печенье.

— Оно тебе понравится.

Я вспомнил маленькие круглые красные пятна на её щеках.

— Она заверила меня, что у неё нет ковида, который она назвала новым гриппом, и она не кашляла, но выглядела не совсем здоровой. — Я вспомнил пустую двухместную коляску с рубашками и шортами. — Физически, я имею в виду. Она сказала про какие-то болячки.

— Ну, ей за семьдесят...

— Так много? Я думал, ей за шестьдесят.

— Она и её муж были среди первых, кто построил дом в северной части, и это было еще при президенте Картере[102]. Я лишь хочу сказать, что когда человеку за семьдесят, его оборудование снимается с гарантии.

— Я больше никого не видел, но я здесь всего три дня. Еще даже не всё распаковал.

Хотя я не так уж много привез. В основном дочитывал книги, как и обещал себе, когда выйду на пенсию. Когда я смотрел телевизор, то выключал звук на рекламе. Я был бы счастлив никогда больше не видеть её в своей жизни.

— Дружище, сейчас лето. Лето ковида, к тому же. Как только ты проходишь через распашные ворота, остаешься только ты и Алита. И... — он замолчал.

— И близнецы, — закончил я за него. — Джейк и Джо.

— Ты уверен, что тебя это не напрягает? Я имею в виду, учитывая то, что случилось с...

— Не напрягает. С детьми иногда случается плохое. Это случилось со мной и Донной, и это случилось с Элли Белл. Наш сын умер давно. Тэд. Я оставил это в прошлом. — Ложь. Некоторые вещи невозможно оставить в прошлом. — Но у меня есть вопрос.

— А у меня есть ответ.

Я рассмеялся. Грег Акерман стареет и богатеет, но остается таким же остряком. Когда мы работали с "Брайт компани" по продаже безалкогольных напитков, он как-то пришел на встречу с бутылкой "Брайт-колы" с длинным горлышком, торчащей из его расстегнутой ширинки.

— Она знает?

— Не уверен, что понимаю тебя.

Я был уверен, что понимает.

— Она знает, что коляска пуста? Она знает, что её маленькие мальчики умерли тридцать лет назад?

— Сорок, — сказал он. — Может, чуть больше. И да, она знает.

— Ты уверен или почти уверен?

— Уверен, — сказал он, затем сделал паузу. — Почти. — Это было в стиле Грега. Всегда оставляй себе лазейку.

Я смотрел на звезды и допивал свой джин-тоник. Над заливом гремел и рокотал гром, и сверкали вспышки молний, но мне подумалось, что скоро всё утихнет.

Я закончил распаковывать второй чемодан, что следовало сделать ещё два дня назад. Когда это было закончено (на всё ушло пять минут), я отправился спать. Было 10 июля. Только в Соединенных Штатах число случаев заболевания ковидом перевалило за три миллиона. Грег сказал мне, что я могу оставаться в его доме до самого сентября, если захочу. Я ответил ему, что шести недель будет достаточно, чтобы привести себя в порядок, но теперь подумал, что мог бы остаться и дольше. Переждать эту страшную эпидемию.

Тишина, нарушаемая лишь сонным шумом волн, бьющихся о пляж Грега, была восхитительной. Я мог бы вставать с первыми лучами солнца и совершать прогулки раньше, чем сегодня... и, возможно, не встречать при этом Элли Белл. Она была достаточно приятной, и, наверное, Грег был прав — по крайней мере, три из четырёх её колес еще были на ходу, но эта двухместная коляска с разноцветными шортами на сиденьях... это было жутковато.