— Как отпраздновал Четвёртое? — спрашивает он.

Дэнни не удостаивает его ответом:

— Что ты здесь делаешь один?

К его удивлению, Жальбер отвечает на вопрос:

— У дочери моей напарницы проблемы со здоровьем. Съела слишком много торта и мороженого, как она думает. Нужно, чтобы ты приехал в Грейт-Бенд сегодня после обеда.

— Я арестован?

Жальбер показывает свои зубья-колышки:

— Пока нет. Нужно, чтобы ты дал официальные показания. Для протокола. Всё о своем сне. И как только твой сон станет достоянием общественности, держу пари, ты попадёшь на телевидение. Получишь такую известность, о которой даже не мечтал. Жаль, что Джерри Спрингер[41] отдал концы, ты бы отлично вписался в его шоу со шлюхами и слюнтяями.

— Обвиняешь меня в том, что я хочу известности, когда сам же слил моё имя? Это мерзко даже для тебя.

— Это сделал не я, — говорит Жальбер, всё еще улыбаясь. — Я никогда на такое бы не пошел. Наверное, это был кто-то из твоих соседей.

Дэнни мог бы сказать Жальберу, что один из его соседей (или, возможно, Пэт Грейди) прошлой ночью бросил кирпич в его трейлер, мог бы даже показать записку, которая лежит у него в кармане, но это было бы бесполезно.

Вместо этого Дэнни спрашивает Жальбера, почему он так долго тянул, прежде чем попросить дать показания.

— Потому что ты надеялся на что-то большее, верно? Не на показания, а на признание. Вот только твое начальство не сочло бы мое признание удовлетворительным. Подумай об этом, инспектор Жальбер. Я не знаю, где её зарезали, сколько раз ударили и чем именно.

— Ты был в кровавом угаре, — говорит Жальбер. Он верит в виновность Дэнни так же свято, как покойная мать Дэнни верила в Христа-Спасителя. — Частое явление у маньяков-убийц. Это старый термин, вероятно, политически некорректный, но мне он нравится. Он тебя идеально описывает.

— Я не убивал её. Я только её нашёл.

Жальбер показывает то, что осталось от его зубов.

— Расскажи мне про Санта-Клауса, Дэнни. Я обожаю такие сказки.

— Я не заканчиваю работу до четырех. А это значит, что я не смогу быть в Грейт-Бенде раньше шести тридцати, если буду соблюдать скоростной режим. А я буду его соблюдать.

— Я подожду тебя. Элла Дэвис тоже. Или можешь уйти чуть пораньше, всё-таки твой последний день.

Дэнни так устал от этого человека.

— Я тут подумал, что тебе также будет интересно взглянуть на вот это. — Жальбер разворачивает газету. Это "Оклахоман". Жальбер открывает газету на внутренней странице и протягивает её Дэнни. Статья озаглавлена "УБИТАЯ ДЕВУШКА ВОЗВРАЩАЕТСЯ ДОМОЙ". Там есть фотография. Видимо, именно она послужила истинной причиной прихода Жальбера.

На фотографии изображено всё, что нужно знать о человеческом горе. Отец Ивонн Уикер придерживает свою жену, чьё лицо утонуло в его рубашке. Его голова откинута назад. Рот искривлен и перекошен в гримасе. На шее выделяются вены. Глаза плотно закрыты. Позади них, рядом с длинным черным кадиллаком с надписью "ПОХОРОННОЕ БЮРО ХЁРСТА" на боку, стоит молодой человек в школьной куртке. На голове у него бейсболка. Козырек скрывает его осунувшееся лицо. Дэнни предполагает, что это младший брат Ивонн.

Дэнни приходит в голову, что он видит то, над чем редко задумываются и осознают: потеря человека. Молот горя и нелепость утраты. Катастрофа.

Его глаза наполняются слезами. Он смотрит на фотографию, на заголовок "УБИТАЯ ДЕВУШКА ВОЗВРАЩАЕТСЯ ДОМОЙ", затем на лицо Жальбера. Он поражен, увидев, что тот улыбается.

— О, гляньте! Убийца плачет! Прям как в итальянских операх!

Дэнни едва не ударяет его по лицу. Мысленно он наносит ему удар, разбивая нос Жальбера в кровь. Его сдерживает только то, что Жальбер именно этого и добивается. Вместо этого Дэнни вытирает глаза рукой.

— Скажи хотя бы, что её родители не узнали про собаку. Скажи хотя бы это.

— Без понятия, — отвечает Жальбер, чуть ли не веселясь. — Я их не оповещал, это сделал детектив из Оклахома-Сити. Моя работа — расследовать преступление, Дэнни. А это значит работать с тобой.

Дэнни всё еще держит газету в руках. Она смята. Он разглаживает её и показывает Жальберу.

— Ты хочешь увидеть ещё одну мать и отца на подобной фотографии? Потому что убийца может не остановиться. Он может убить еще двух или трех, пока ты помешался на мне.

Жальбер отшатывается, как будто Дэнни махнул рукой перед его лицом.

— Я не помешался, я предан делу. Я знаю, что это сделал ты, Дэнни. Не было никакого сна. Тебе не нужен был сон, чтобы найти место, где она была похоронена, потому что ты сам её там похоронил. Но давай останемся при своих мнениях. Будь в Грейт-Бенде к шести тридцати, или я передам твоё имя и номер машины дорожному патрулю. Приводи своего адвоката, если хочешь. А газету можешь оставить себе. Возможно, тебе захочется насладиться тем, что ты сделал с её семьёй. Четыре жертвы по цене одной.

Он поворачивается, полы его черного пиджака развеваются, и идёт обратно к вестибюлю.

— Инспектор Жальбер!

Он оборачивается, приподняв брови, гладкий череп по обе стороны от его причудливого мыса вдовы бледен, как сливки.

— Ты скрежещешь зубами?

Брови Жальбера сдвигаются.

— Что?

— Твои зубы. Они все сточены. Может, тебе стоит приобрести одну из тех резиновых накладок. Их продают в "Уолгринс".

— Мои зубы вряд ли предмет обсуждения...

— Это помогает считать?

Впервые Жальбер выглядит сбитым с толку.

— Я прочитал об этом сегодня утром перед работой, — продолжает Дэнни. — Это называется арифмомания[42]. Этим же ты занимаешься? Считаешь, когда просыпаешься по ночам из-за скрипа зубов?

Также впервые Дэнни видит, как у правого виска Жальбера пульсирует вена: тика-тика-тика.

— Ты убил её, умник. Мы оба это знаем, и ты за это ответишь.

Он уходит. Дэнни стоит на месте со смятой газетой в руках, пытаясь справиться с эмоциями и не поддаваться панике. Каждая новая встреча с Жальбером хуже предыдущей. Он вытирает глаза рукавом рабочей рубашки. Затем возвращается к переноске книг. Последний день, надо всё сделать как следует.

35

В обеденный перерыв Дэнни идёт к своей машине за телефоном. Он должен позвонить Марджи, сказать ей, что потерял работу и что Канзас утратил свою прелесть, по крайней мере, для него. Он думает переехать в Боулдер. Она это поймет, ей самой нравится Стиви. Если ей нужны деньги, он, наверное, может дать... но не слишком много. Он будет жить на свои накопления, пока не найдет новую работу. Кроме того, она ведь выходит замуж, верно?

Он открывает пассажирскую дверь, напоминая себе, что ещё нужно заплатить Эдгару Боллу, и достает телефон из бардачка. Проверив сообщения, он уже было направляется к школе, но затем застывает на месте. Ему вспоминаются слова Джесси: "Он припарковался сзади". Зачем Жальберу это делать, если парковка для преподавателей находится ближе всего к школе? Дэнни приходит в голову только одна причина.

Он возвращается к "Тундре". Бегло осматривает кузов машины. Он пуст, за исключением ящика с инструментами, который он держит под замком. Кабина, напротив, не заперта. Он всегда оставляет ей незакрытой, и Жальбер должен был это заметить. Возможно, Дэнни даже сам рассказал ему и его напарнице об этом. Он уже не помнит.

Он перебирает накопившийся хлам в бардачке — Боже, сколько его там скопилось, — не ожидая ничего найти и ничего не находя. Туда Жальбер ничего не положил бы. Явно не после того, как увидел, что Дэнни хранит там свой телефон. Центральная консоль кажется более вероятным местом, но там тоже ничего нет... хотя он находит пакетик с конфетами "Эм-энд-эмс", которыми собирался угостить Дарлу Джин за очередную пятёрку. У Дарлы Джин много пятёрок, она умница.

Он заглядывает в боковые карманы. Ничего. Заглядывает под пассажирское сиденье и тоже ничего не находит. Затем заглядывает под водительское сиденье, и вот оно: конверт из пергамина с белым порошком, который может быть только кокаином, героином или фентанилом. Дэнни знает, что в Канзасе строго относятся к тяжёлым наркотикам; детям постоянно читают лекции об этом на собраниях. Это слишком маленькое количество, чтобы считать его "намерением распространять", но в Канзасе даже хранение является преступлением пятой категории, за которое можно легко схлопотать два года тюрьмы.