– Не погребла, а отправила в глубокий сон, и можешь пробудить, если очень сильно захочешь, – уверенно сказала королева Алтея. – Яви матушке-природе искреннее желание наладить с ней утраченную связь и покажи ей силу воли. Поклянись, что впредь никогда не отречешься от нее.

– Клянусь, что никогда не отрекусь, – опустившись на колени, эльфийка смяла пальцами запятнанную кровью ткань. – Матушка Анлара, я хочу снова чувствовать теплое дыхание жизни в твоем прекрасном гармоничном мире, и если допустишь, то и холод смерти.

Кольцо тумана плотнее сжалось вокруг нее, напоминая детскую плавающую игрушку, которая не дает малышу пойти на дно.

Ниллин закрыла глаза. В тот же миг ее сознание наполнилось всевозможными оттенками боли и страха. Голова одной из человеческих девушек погрузилась под воду, и несчастная захлебывалась, раскрывая рот от боли, пока Ягуар впивался в ее артерии и вены. Эльфийку он отпустил еще живой. Смотрел ей в глаза, пока бедняжка истекала кровью, содрогаясь в конвульсиях.

Ниллин взвизгнула в истерике. Пыльца с крыльев феи на миг перекрыла ей дыхание, не дала закричать от отчаяния и высушила не успевшие пролиться слезы.

– Он снова пошел за разумной добычей? – зажатая в тисках страха Ниллин дрожала мелкой дрожью.

Ей не пришло на ум другое объяснение столь долгого отсутствия рыжего вампира.

– За ним следят наши подданные, – ответила королева Алтея. – Яллон проводит ритуал. Ходит вокруг засохшей сишелы и говорит на неизвестном языке с каменным кинжалом. В заговоренном клинке живет древняя могущественная магия.

– Кинжал верховного жреца – проводник силы между нами, – объяснила Ниллин.

Она распрямила заломы на жесткой от застывшей крови ткани и перестала прикасаться к грязной одежде.

– С его помощью вампир пытается забрать у тебя врожденный дар, – продолжила ее мысль лесная королева.

– Вы сказали, я могу спастись, – Ниллин с горящей в испуганном взгляде надеждой смотрела на трех сестер фей. – Но как? Яллон меня не отпустит. Он почует, если я попытаюсь сбежать, выследит и убьет. Его конь Теронт не повезет меня одну без команды хозяина. И куда мне идти? На много верст вокруг нас ни одного разумного существа, кроме фей, но я не помещусь в ваш улей.

– Есть один шанс на побег, – таинственно произнесла королева.

– Я не смогу открыть портал чужим заговоренным оружием, – Ниллин постыдилась признаться в том, что ни разу в жизни она не открывала перемещающих порталов. – Да и вряд ли мне удастся завладеть кинжалом жреца.

– Покажи брачную метку, – попросила королева, и вместе с сестрами подлетела к вытянутой руке девушки.

Феи покружили над затянутым темной корочкой порезом, осыпали ладонь Ниллин золотистой пыльцой с крыльев. Корочка размягчилась, рана обнажилась и защипала. Ниллин зажмурилась и простонала от сильной боли.

– Вернется убийца невинных – дашь ему полизать крови из брачной метки, – королева Алтея прошептала заклинание, и россыпь волшебной пыльцы стала невидимой. – Лес усилит наши чары. Вампир крепко уснет и не почувствует, как ты сбежишь от него.

– Я смогу взять разбойничий нож и вонзить ему в сердце, – Ниллин было страшно представлять, как она все это сделает.

Ей прежде не доводилось убивать, но девушка чувствовала, что готова применить на практике уроки старого наемника Лиммиила. Нужно прервать череду невинных жертв.

– Защитная магия отразит удар и разбудит Яллона, разрушит лесные чары, – предостерегла королева Алтея. – Кинжал верховного жреца – единственное оружие в мире, способное убить кровожадного изверга. Но тебе не взять его в руки без разрешения. Ты даже не сможешь дотронуться до рукояти, пока будешь держать в уме намерения, опасные для его владельца. Нить твоей жизни привязана к магическому кинжалу, и она оборвется в момент касания.

– Выходит, нет спасения? – Ниллин посмотрела на пораненную ладонь.

– Ниллин, ты сумеешь спастись, – Мальва коснулась пальцев девушки тонкими полупрозрачными крыльями. – Ничего не бойся, принцесса, следуй за туманом к выгоревшей поляне.

– Доверься силе Туманного леса, – напутствовала Медуница, – она подсказывает нам, что помощь придет откуда ты ее не ждешь.

– Яллон возвращается, – королева приняла мысленный сигнал или услышала предупреждающий звук. – Ложись и укройся теплым одеялом. Усыпи страх и пробуди боль.

Туман полностью не рассеялся, но принял обычную форму затягивающей предрассветный лес бледной серой дымки, без стен, колец и причудливых клубов, похожих на завитки лианы.

Ниллин послушалась хранительниц заколдованного леса и спряталась в теплую норку. Скребя ногтями по ране, она подумала, что феи правы – боль запутает вампира, поможет обмануть его.

Ягуар подошел бесшумно, склонился над ней и взялся за край одеяла. Ниллин открыла глаза, привстала и посмотрела на него – очень надеялась, что с удивлением, а не ужасом.

– Где ты был, Ялли? Проснулась – а тебя нет рядом. Я начала переживать. Одной мне страшно и холодно в жутком лесу.

– Я ходил к дальним кустам по очень важным делам, – рыжий вампир улыбнулся, снял сапоги и залез под одеяло. – Ты не хочешь туда же сбегать? Если да, то иди к сухой сишеле. Запомни, слева от нее чисто, а направо не ступай.

– Пока не хочу, – Ниллин повернулась на правый бок.

Принцесса и рыжий зверь столкнулись взглядами и улыбнулись друг другу – чуть нервно и напряженно.

– Дай посмотреть на твою правую руку, – Ниллин изобразила искреннюю заботу. – Мне все кажется, что я ее ужасно сильно покромсала.

– А ты умеешь выбирать слова, – Ягуар улыбнулся шире, сверкнул верхним клыком. – На, смотри.

– Все зажило, и шрамов не осталось, – Ниллин провела пальцами по чистой и гладкой коже. – Я рада за тебя. А моя рана от каменного кинжала все никак не заживает, – она показала ему воспалившийся и кровоточащий порез на ладони. – Мешает спать. Болит и мучает меня.

– Покажи, – янтарные глаза стали ярче.

Ниллин поднесла покрытую невидимой пыльцой ладошку к губам вампира:

– Можешь ее зализать, Ялли? Ты говорил про лечебную слюну.

– Попробую, – хищно мурлыкнул Ягуар, будто ему предложили не залечить ранку, а испить крови.

Его горячий влажный язык заскользил по раздраженному пыльцой порезу – сначала слегка, без нажима, затем чуть сильнее. Вдавливая кончик языка в ранку, вампир ловил вытекающие капли крови, пробовал каждую из них на вкус.

Ниллин удерживала страх в темной клетке, где заперла силой мысли. Эльфийка почувствовала, что боль затихает и отступает. Она не знала, был ли это сигнал, что чары фей проникли в разум Ягуара и начали усыпляющее действие.

Ниллин отдернула руку.

Побоялась, что рыжий зверь войдет во вкус и прикончит беззащитную добычу, не дожидаясь третьей ночи.

– Видишь, теперь рана выглядит лучше, – с довольной улыбкой она продемонстрировала Ягуару затянувшийся порез.

– Спим дальше, пока до нас не доберутся солнечные лучи, – вампир положил руку ей на ребра.

“Придерживает, чтобы не сбежала”, – Ниллин испугалась случайных мыслей, назвала их обманчивыми порождениями страха и прогнала прочь.

– Думаешь, утром они изволят заглянуть в обитель мрака и тумана? – она отвлекала словами себя и Ягуара.

Вредно много думать, находясь на волосок от гибели, и трудно не дрожать в когтях кровожадного рыжего зверя.

– Не увидим солнца – поспим, пока не почувствуем сильный голод, – Ягуар широко зевнул, щелкнув зубами. – По себе знаю – он будит не хуже городского глашатая на площади.

Ягуар

Ниллин устало закрыла глаза, опустив голову на его подставленную руку, и Ягуар залюбовался ее густыми ресницами. Они слабо мерцали в лунном свете – длинные и невероятно красивые, похожие на драгоценную перламутровую бахрому.

Отведя прядку великолепных пышных и шелковистых волос, Ягуар коснулся губами остренького кончика ее уха, провел костяшками пальцев по бархатистой щеке. Нежные ароматы волос и кожи принцессы завораживали. Вместо неукротимого хищного голода они пробуждали мирное желание целовать и обнимать, прижимать к себе разогретое его ласками, но еще немного скованное робостью и неопытностью хрупкое изящное тело.