– Не рада меня видеть? – послышался сзади мужской голос.

Лаура повернулась. Перед ней стоял … Луи де-Дюмон, собственной персоной. В глазах Лауры помутилось. Она снова оказалась в своей лачуге, откуда Луи де-Дюмон забрал её младшую сестрёнку Луизу.

Вся злость, ненависть, жажда мести, которую Лаура копила 400 лет, вырвались наружу. Она схватила своего врага за шею и, приблизившись к его лицу, сделала глубокий вздох. Яркий голубой поток хлынул изо рта Рауля. Тело Рауля затряслось, его ноги оторвались от пола. Ещё мгновение назад здоровое молодое тело Рауля становилось всё более дряблым и сухим, пока, наконец, не превратилось в скелет, обтянутый дряблой кожей. Лаура отпустила его, и он с грохотом упал на пол.

Она в ярости повернулась к Жаклин, чтобы закончить начатое. Но вместо Жаклин она увидела свою сестрёнку Луизу, испуганно сидевшую в дальнем углу их старой лачуги. Она смотрела на Лауру своими большими глазами:

– Сестрёнка! Ты спасла меня! – прошептала она. – Теперь ты можешь прийти ко мне. Я так долго жду тебя, чтобы шагнуть в рай. Иди же скорее!

Ярость и ненависть на лице Лауры сменились самой счастливой улыбкой. Её силуэт постепенно растворился в лунном свете. А Луиза посмотрела на свои ладони, сжала несколько раз кулаки и тоже растворилась в воздухе.

***

В комнату Жаклин вбежала Абелия. Жаклин сидела в углу комнаты и испуганно всхлипывала.

– Ты жива? – спросила Абелия. – Ощупывая ребёнка.

– Там тётя, – всхлипывая, повторяла Жаклин.

Абелия с испугом осмотрелась по сторонам и, взяв на руки девочку, выбежала из комнаты.

***

Светало. Старик Жак Фурнье со своей супругой погрузили тела погибших постояльцев на большую телегу и медленно потащили её в сторону семейного кладбища де-Дюмон, где ими уже были заготовлены могилы для последних представителей рода.

– Ну, вот и всё, – пробормотал смотритель, – Лаура выполнила своё проклятие. Роду де-Дюмон пришёл конец.

Улыбка Лауры.

Утро в морге центрального парижского госпиталя ничем не отличалось от обычного. Дежурный патологоанатом, по своему обыкновению пьяный с самого утра, осматривал свежие трупы горожан, поступившие за ночь.

– Боже! Как она прекрасна! – воскликнул патологоанатом, когда его помощник откинул грязную простынь с очередного трупа. – Кто она?

Лицо незнакомки сияло лучезарной улыбкой. Казалось, что девушка спит и ей снится замечательный сон, что через мгновенье она откроет глаза, потянется всем своим изящным телом, посмотрит игриво на патологоанатома и попросит круассан.

– Пока никто о пропаже не заявлял, – вяло ответил помощник. – Её обнаружили рыбаки рано утром в Сене. Утопленница. Наверное, свежая, так как тело ещё не распухло, не покрылось трупными пятнами. Следов насильственной смерти тоже нет.

– Приготовь гипс, – прошептал патологоанатом, – я хочу снять её посмертную маску. Я не видел девушки прекрасней этой незнакомки.

Помощник ещё раз посмотрел в улыбающееся лицо утопленницы:

– Да, я и не думал, что смерть может доставить столько счастья!

***

Пётр выбрался из капсулы и, оставив очередную метку на корпусе, поторопился к выходу. Вечером их с Аней друзья вернутся из «игры» и, как обычно, в упоенье будут рассказывать о своих приключениях.

– Пётр Сергеевич, – голос коллеги Петра прервал его приятные мысли, – Вы не поможете мне с моим делом? Уж, больно оно запутанное. Две попытки я уже потратил, осталась только одна. Боюсь, что это дело по плечу только Вам. Иначе, бедолаги останутся в "овощехранилище" навсегда.

– Бедолаги? – переспросил Пётр. – Их двое? Групповой суицид связанного погружения?

– Трое. Свеженькие. Только поступили. Погружение связанное. То ли супруги, то ли друзья. Но там не всё так просто. Я же говорю.

– «Точку перелома» обнаружил? – спросил Пётр.

«Точкой перелома» коллеги называли событие в жизни персонажей, которое выводило главного героя (или героев, как в данном случае) на финишную прямую, которая заканчивалась неминуемо трагически. Главной задачей «корректора» было найти это событие и внести изменения, позволяющие избежать дальнейшего сценария.

– Сложно сказать. Чтобы одна точка для всех сразу, нет. У каждого своя, как я это понял…

– Значит, не понял, раз твои подопечные ещё в «овощехранилище», – ответил Пётр.

Он открыл папку и положил руку на информационный портал. Жизнь персонажей стала проноситься перед его глазами.

– М-да, – пробормотал Пётр, когда ознакомился со всей информацией по делу. В его душе боролись два чувства. Первое – это желание поскорее забрать из дома Аню и идти встречать друзей. Второе – заняться этим запутанным делом, о котором он давно мечтал.

– Ладно. Успею, – наконец, решил он и отправился назад к своей капсуле, прихватив дело.

– Но, Пётр Сергеевич, – окликнул его коллега, – меняться делами строго запрещено. Я думал, Вы мне совет какой-нибудь дадите.

– Конечно, дам, – обернулся Пётр, – помалкивай.

Казалось, что раскалённый свинец растекался по животу. Боли не было, был страшный жар внутри, который было невозможно остановить. Язык большой обугленной головёшкой, которую хотелось выплюнуть, лениво ворочался во рту.

– Воды! – хрипел Тони.

В его голове проносились непонятные бредовые образы, неожиданно сменяющие друг друга. Сцены военных баталий, в которых он участвовал, сменяли сцены из детства, в которых он со своей старшей сестрой Лией катился на велосипеде, заливаясь от хохота. Как же ему хорошо! Как он её любит! И в этот же миг – крик офицера: «Тони! Ты – лучший убийца на свете! Родина верит в тебя! Убивай!» И он убивал. Бесстрашный, сильный и отважный, он не жалел врагов, не брал их в плен. Он убивал. Его боялись все – и враги, и соратники. В жизненной палитре Тони не было других цветов, кроме белого и чёрного. Он никогда не отступал и того же требовал от своих друзей по оружию. Друзья и враги звали его одинаково – Цунами.

– Он труп, Лис! – сквозь звон в ушах слышал Тони голоса своих боевых друзей. – Зачем его тащить? Брось! Иначе нам всем кранты!

– А он тебя вытащил, Макс! – отвечал, тяжело дыша, Лис. – Тогда на перевале. Забыл? С пулей в боку завалил шестерых «чёрных», причем последнего просто загрыз ради тебя зубами. Если бы он тогда знал, что ты его потом бросишь, чтобы «чёрные» из его головы сделали чучело бесстрашного Цунами, то и тебе бы глотку перегрыз. И правильно бы сделал…

– Да, я что? – промямлил Макс. – Давай автомат! Я прикрою. Тащи его к скалам. Там легче затеряться…

***

– Тоник! – Лия проскользнула под одеяло к спящему брату. – Я придумала новую сказку. Хочешь послушать?

12-летний Тони открыл глаза и прошептал:

– Давай!

– Однажды, давным-давно, все люди жили в мире. На Земле не было ни войн, ни конфликтов. Даже оружия никакого не было…

– Даже автоматов? – шёпотом спросил Тони.

– Даже автоматов, – ответила Лия.

– А как же от «чёрных» защищаться без автоматов?

– Тони! Это же сказка! «Чёрные» тоже были добрыми. – Лия обняла своего брата. – «Чёрные», «Жёлтые», «Картавые» и даже наши самые ненавистные враги – Янки – тоже были добрыми.

Тони засмеялся и повернулся к сестре:

– Янки добрые? Ну, и сказка! Янки самые опасные, потому что они не только злые, но и хитрые. Когда я выросту, я стану солдатом и буду их убивать. Как они убили нашу маму.

– Тоник, если ты будешь перебивать, я не смогу рассказать сказку до конца, – обиженным тоном произнесла Лия.

– Ладно, не буду, – Тони положил голову на грудь Лие и закрыл глаза. Они часто засыпали в-обнимку, рассказывая друг другу сказки.

– Люди ходили в гости к своим соседям и друзьям, и ели разные вкусности. И вот, однажды, на праздничном столе встретились блин и котлета…