- Я тебе говорил, что благородство – не лучший помощник в бою? - укоряющее бросил ему полукровка.

Они потащили Ригестайна к выходу с арены. Сквозь рев толпы Гилэстэл различил крик Ястреба.

- Вызов! Я бросаю новый вызов! Сарыч! Я вызываю тебя на поединок!

Гвалт стих. Полуэльфы остановились, помогая Ригестайну держаться на ногах. Толпа, окружающая Ястреба, расступилась. На его лице под растрепанными волосами наливался кровоподтек, из разбитой губы текла кровь – кто-то успел приложить свой кулак. Среди гомона голосов снова раздался голос Ястреба.

- Я вызываю Сарыча на новый поединок. До смерти.

Правила «птичьих боев» знали все. Победителю прощалось многое. Вызывающий на поединок, будь он хоть убийцей, вором, должником, был свободен до поединка. Вызванный на поединок не имел права отказаться – он считался проигравшим, и немедленная смерть была его участью. Бой давал шанс остаться свободным и живым.

Ястреб ждал, сверля глазами Ригестайна. Тот сморгнул красную пелену с глаз, медленно снял маску. Астид расслышал вздохи и восклицания тех, кто узнал арфиста.

- Скажи, что принимаешь вызов, - прошептал на ухо Ригестайну князь. – Скажи, что требуешь схватки гнезд.

Ригестайн взглянул на князя с испуганным недоумением. Тот ободряюще ему моргнул.

- Я принимаю вызов, - выдохнул Ригестайн. – Мое гнездо против твоего.

Зал всколыхнулся - гнездовые поединки случались нечасто. Ослабевший от боли Ригестайн осел в руках полуэльфов.

- Когда? – требовательно вопросил Ястреб.

- Когда? – заволновались зрители.

За Ригестайна ответил Гилэстэл.

- Как только Сарыч сможет драться.

- Через месяц? – усмехнулся Ястреб.

- Через три дня, - последовал спокойный ответ.

- Три дня, - вздернул подбородок Ястреб, развернулся и быстрым шагом ушел с арены.

Зрители, отпустив Ястреба, которого несколько минут назад хотели растерзать, рванулись за «залоговыми крыльями». Тело неудачливого зрителя уже вынесли из зала. Нож, которым был убит несчастливый болельщик, лежал забытый под дощатым настилом. Астид огляделся и, придерживая одной рукой полубесчувственного Ригестайна, повел другой ладонью. Клинок приподнялся и медленно проплыл к полукровке по воздуху. Астид обменялся взглядом с князем и быстро сунул нож за голенище своего сапога.

-/-

Ригестайн спал. Бледное лицо в обрамлении черных волос выглядело очень юным. Гилэстэл проверил его пульс, приподнял повязку. Регенерация шла хорошо, почти все уже зажило. На восстановление кровопотери уйдет еще один день. Через два дня Ригестайн будет готов выйти на поединок.

Князь задернул шторы на окнах, сквозь которые лился дневной свет, и вышел из комнаты. В спальне Астида слышался недовольный голос – он уже проснулся. Гилэстэл стукнул в дверь.

- Входите, князь.

Полукровка, обмотав бедра простыней, стоял у зеркала и рассматривал свежий рубец на ребрах.

- Шкуру все же попортил мне, гад, - досадливо поморщился Астид.

- Переживаешь за внимание дам? Не стоит, им нравятся мужчины со шрамами.

- Вам меня совсем не жалко? – усмехнулся Астид.

- Напротив, я пытаюсь тебя подбодрить. Признаться честно, я и сам чуть не поверил, что он тебя убил.

- Пришлось слегка подставиться. С кровью убедительнее.

Гилэстэл критически осмотрел Астида.

- И не вздумай удалять шрам. С ним ты выглядишь мужественнее.

- Без него я выгляжу менее опасным противником. Это расслабляет моих врагов.

Гилэстэл усмехнулся, признавая правоту Астида. Тот оставил лишь один шрам на своем теле – на плече. Шрам от раны, полученной в первом своем поединке.

- Как наш чемпион?

- Завтра будет в форме, - ответил князь. - Все складывается просто изумительно. Даже лучше, чем я планировал.

- Когда мне навестить его родных?

- Думаю, сегодня вечером самое время.

Гилэстэл направился к двери. Взявшись за ручку, оглянулся на полукровку.

- И Астид, прошу. Умерь свой пыл. Сделай все быстро. Без лишних мучений.

Дверь за князем затворилась. Астид прикрыл глаза, нараспев выдыхая протяжные слова заговора. Красный рубец побледнел и разгладился. Полукровка провел ладонью по ровной белой коже.

- Тогда это будет неубедительно.

Ригестайн очнулся на другое утро. Из открытого окна доносился щебет птиц. Он разлепил веки и недоуменно оглядел чужую комнату. Вспомнив последние события, Ригестайн дернулся, откинул мягкую простынь, которой был укрыт. Сел, с изумлением оглядывая свое нагое тело. В том месте, где должна была быть нанесенная Ястребом рана, алел лишь свежий шрам.

- А, проснулся! – в комнату заглянул Гилэстэл. – Доброе утро.

Ригестайн поспешно набросил на себя простынь.

- Ваша светлость?

- Ты у меня в доме, - сказал князь, видя недоумение в глазах Ригестайна. – Не тащить же тебя, окровавленного, домой? Тетушка Ануэльда очень бы огорчилась.

- Она знает, где я?

- Конечно. Я известил твоих родных, что ты погостишь у меня несколько дней.

- Благодарю, князь. Вы так добры. Давно я здесь?

- Два дня.

- Два?! Но рана…

- Я подлатал тебя немного.

Ригестайн недоверчиво смотрел на полуэльфа.

- Так вы… вы не просто лекарь? Вы тоже...? Как Астид?

- Да, умею кое-что, - улыбнулся Гилэстэл. – Как ты себя чувствуешь?

- Превосходно, - прислушиваясь к себе, ответил с улыбкой Ригестайн. Но улыбка тут же сползла с его лица. – Я поступил неправильно, оставив Ястреба в живых. Ввязал вас и Астида в свои семейные дела. Мне так неловко. Вы столько сделали для меня, а я…

- Ты поступил благородно и честно. И наша помощь тебе искренна и бескорыстна.

- Благодарю! – с чувством произнес Ригестайн. – Мне нужно домой. Тетушка вас боготворит, но все же, наверняка волнуется.

- Как скажешь, Ригестайн. После завтрака пойдем все вместе. Мы с Астидом ждем тебя в столовой. Есим поможет тебе умыться и одеться.

На голос князя в комнату вошел слуга со стопкой чистой одежды.

До полудня было еще далеко, но улицы Вааспурта уже дышали зноем. Полуэльфы неторопливо шли по Зеленому округу. Гилэстэл одобрительно поглядывал на Ригестайна.

- Теперь ты похож на северянина, - сказал князь, поймав вопросительный взгляд юноши. Ригестайн, одетый в чуть тесноватый наряд с плеча Астида - полукровка был уже в плечах и немного ниже ростом - смущенно улыбнулся.

На мостовой возле особнячка Карусто Самалея густо теснился народ. При виде людей, толпящихся у его дома, Ригестайн ускорил шаг, а потом и побежал. Увидев его, люди расступились, позволив пройти. Ригестайн взбежал на крыльцо и в дверях столкнулся с начальником городской стражи.

- Зачем вы здесь? – обеспокоенно заглядывая через его плечо в дом, выдавил Ригестайн.

- Зачем, зачем, - посторонился тот, пропуская. – Убили тут.

- Кого?! – всхлипнул юноша.

- А всех. Кто в доме был, всех. Кроме вон того, вроде дышит еще.

На полу, щедро залитом уже запекшейся кровью, лежал привратник. Натужное дыхание со свистом вырывалось из его рта. Ригестайн, закричав - «Мама! Тетушка!», опрометью бросился наверх. За ним кинулись Астид и Гилэстэл. Дверь в комнату Касильды была распахнута. У опрокинутого стула широко раскинула руки служанка Аша. В остекленевших глазах застыл ужас. В кровати, в мокрых алых простынях лежала Касильда с запрокинутой назад головой. На её горле зияла огромная рана. Пол в комнате был заляпан красными следами. Ригестайн с душераздирающими рыданиями упал у тела матери, обнимая её, прижимая к себе.

- Ма-ама-а!!! Мама…

Он плакал, рыча сквозь стиснутые зубы, и все норовил удержать голову матери, падающую далеко назад. Потом вздрогнул, опустил тело Касильды на постель, поднялся и попятился к двери.

- Тетушка…

Ануэльда и Карусто он нашел в их спальне. Северянка в ночном чепце и длинной батистовой сорочке, прилипшей к окровавленному телу, скорчилась у подножия кровати с прижатыми к животу руками. Полуголый Карусто сидел под окном. Вместо уцелевшего глаза на залитом кровью лице чернела дыра. От подоконника вниз тянулись смазанные кровавые полосы.