Это был удар ниже пояса и целиком предназначался ему, Владиславу Саввичу. «Во всем видит плохое! – в сердцах подумал профессор. – Только бы спорить и противостоять. Только бы выковырять что-нибудь этакое эпатажное. Только бы очернить все самое светлое. Ну что за люди!». Профессору всегда казалось очевидным и логичным, что он делает карьеру, а Лидочка прикрывает тылы. Да, он никогда не спрашивал Лидочку, чего она хочет, чем бы она хотела заниматься. Но этого просто не требовалось! Она всегда покорно следовала за своим супругом. А главное – не протестовала, не выражала сомнений или недовольства. Неужели же, если бы ей что-то пришлось не по душе, она стала бы молчать? Владислав Саввич был уверен, что Лидочка обязательно бы сказала. Конечно, не так прямо и неделикатно, как эта наглая и самоуверенная студентка, но сказала бы, уж нашла бы подходящие слова. Однако высказываться об этом сейчас вслух Владислав Саввич не решился, резонно полагая, что этим только еще больше подогреет желание Таи поспорить. Да и не обо всем стоит говорить вслух, считал он. Поэтому, растянув губы в улыбке и широко раздвинув руки со сгибающимися и разгибающимися пальцами, Владислав Саввич стал негласно призывать аудиторию к участию.

– Чет я не вдупляю, Таек, – откликнулся на призыв профессора Карась и метнул в сторону Владислава Саввича взгляд, ищущий поддержки и одобрения. – В чем твой месседж? То есть ты хочешь сказать, что мужик ищет себе не жену, а терпилу? – он снова посмотрел на профессора, будто спрашивая: «Ну как я сказанул? Ниче так?».

– Нет, Карасев, – просто, но с достоинством ответила Тая. – Этого я не говорила. Я сказала ровно то, что сказала. В конце концов, профессор призывал нас быть честными и открытыми. Поэтому я не стала заниматься здесь формальным «бла-бла».

Последний ее аргумент был высказан на доступном для всех студентов языке, поэтому с Таей никто больше не стал спорить. Владислав Саввич понял, что сейчас его черед, к тому же близилось окончание занятия, пришло время подвести итоги. Неприятной короткой вспышкой пронеслось в мыслях Владислава Саввича то, что Тая назвала его «профессор», а не по имени-отчеству, и как-бы говорила о нем в третьем лице. Будто он не самый важный участник их дискуссии. Будто он мимоходом зашел посмотреть, о чем таком важном они тут самостоятельно рассуждают. Будто не он сам все это спланировал и направлял в нужном русле. Но постарался отмахнуться от этого и сконцентрировать свои усилия на правильном завершении лекции.

– Вот, что я вам скажу, дорогие мои, – вдумчиво начал Владислав Саввич. – Практика и основанная на ней статистика – неумолимы. Уж поверьте мне, как человеку, который знает немного больше, чем вы, – он вглядывался в глаза каждого, чтобы убедить и закрепить в их сознании именно свою позицию, избегая, правда, смотреть в сторону Таи. – Моя практика позволила мне сделать однозначный вывод: человеку свойственно ошибаться. Да и не только моя практика говорит об этом, это так и есть на самом деле. Это ни хорошо, ни плохо, это просто присутствует в жизни каждого, как непреложный факт. Многие женщины, которые обращались ко мне за помощью, считали, что несчастливы в браке. Но после моих сеансов понимали, что просто заблуждались. Я помогал им видеть хорошее в том, что давно приелось и наскучило. Я давал им возможность избежать замыленного взгляда на хорошо знакомые события и явления, освежить восприятие, взглянуть на все по-новому. – Владислав Саввич выдержал небольшую паузу для завершающей фразы. – Именно поэтому, задача тех из вас, кто все же станет психологом – помогать людям разобраться в себе, а в связке с нашей сегодняшней темой – осознать и принять свою роль в семье, как в ячейке здорового и процветающего общества.

Профессор еще раз обвел присутствующих, на этот раз победным, взглядом. В глазах студентов он видел понимание, одобрение, присоединение и даже восхищение. Воодушевившись полученными результатами, он решил посмотреть на Таю, но не встретил в ней того же отклика, что увидел в других. Она смотрела на него с каким-то сожалением и укором, будто хотела сказать: «Эх вы, а еще взрослый и умный». Владислав Саввич четко осознал, что она с ним не согласна, и понял, что перед вечерним сеансом ему снова придется поработать над собой.

***

Рита сегодня выглядела аккуратнее и собраннее, чем на предыдущем сеансе. Светлые волосы, растрепанные в прошлый раз, сейчас были расчесаны и аккуратно отведены за уши. Бесформенный кардиган был заменен на, хоть и невзрачный, но приталенный пиджачок. На губы нанесена помада сдержанного тона. Торопливых и суетливых движений стало меньше. А главное, в глазах читалась уверенность и даже некоторая решительность, что сигнализировало профессору о ее готовности к продолжению работы над собой. Владислав Саввич с удовлетворением отметил все это про себя и решил, что уж с ней-то сегодня проблем не будет.

– На прошлом сеансе я давал вам домашнее задание, – ровным спокойным голосом начал Владислав Саввич. – Облечь в слова то эфемерное и неосязаемое, что вы чувствуете, – он намеренно подобрал такие эпитеты, чтобы подчеркнуть ее, вероятнее всего, несуществующие и надуманные опасения и страхи.

Рита набрала побольше воздуха в грудь и уже открыла было рот, чтобы выплеснуть свои мысли на этот счет. Было очевидно, что она со всей ответственностью подошла к заданию профессора и пыталась самостоятельно разобраться в себе. Но Владислав Саввич жестом остановил ее.

– Прежде всего, вы пройдете один тест. – Он положил перед ней опросник и ручку. – Это необходимо для того, чтобы в своих выводах мы с вами опирались не только на ощущения, но также на ваше здравое, я надеюсь, мышление. Очень важно сопоставить свои эмоции своему разуму, чтобы определить истинные поведенческие мотивы.

Рита недоверчиво покосилась на профессора и собиралась что-то ему сказать, но Владислав Саввич лишь неторопливо кивал головой, прикрывая глаза, как бы убеждая ее: «Так надо. Сейчас делай, что говорят». Рита послушно приступила к вопросам, и профессор немного расслабился.

Сегодня перед сеансом ему потребовалось приложить немало усилий. Дело было не только и не столько в работе над собой. Свое настроение, которое, как и у любого другого человека, может меняться под воздействием различных факторов, он давно научился координировать. Все заключалось в ускользающем контроле. Владислав Саввич давно усвоил одно правило: управляй ситуацией сам или этой ситуацией будут управлять другие. Прошедшая сегодня лекция на тему семьи имела все риски выбиться из того направления, которое обозначил профессор. А все из-за этой Таи, которая, мало того, что сама не понимает, что говорит, так еще и других с толку сбивает. Как она может утверждать что-то от лица семейной женщины, если у самой нет такого опыта? Чего не предусмотрел профессор, чтобы исключить такого хода действий? Почему в какой-то момент что-то смутило его? По какой причине Тая не слышит того, что он, знающий гораздо больше нее, хочет донести? Что нужно сделать, чтобы впредь не допускать тлетворного влияния незрелых и в корне ошибочных мнений таких недоучек, как Тая?

Владислав Саввич взглянул на Риту. Она покорно ставила галочки в выбранные ячейки под каждым вопросом. Это успокоило профессора и придало ему уверенности, что текущая ситуация полностью под его управлением, и ничто не может сбить процесс с выбранной им траектории. Тем более, что он извлек уроки после проведенной студентам лекции и подготовил для Риты дополнительные вопросы. Очень нужные и очень важные вопросы. Их перечень был выстроен таким образом, чтобы Рита сама давала необходимые – безусловно, для нее самой – ответы и по итогу самостоятельно пришла к правильному выводу. А иначе никак, иначе только хаос.

Рита передала опросник Владиславу Саввичу, и тот на некоторое время погрузился в подведение итогов теста.

– Ну что ж, – несколько озадаченно сказал, наконец, профессор. – Результаты очень интересные, – он оценивающе, будто по-новому разглядывал ее, и Рита не понимала пока – радоваться ей или огорчаться.