Рита молча обдумывала услышанное, и профессор был горд собой. Он даже почувствовал некоторое облегчение. Все пережитые им сегодня волнения, казалось, стали отходить на второй план от чувства хорошо выполненной работы. А главное, нужной работы, в данном случае для этой женщины. Плоды собственного труда всегда вдохновляли его.

«Лидочка тоже чувствовала пустоту, когда наши дети начали жить самостоятельной жизнью», – снова подумал он о жене. Он хорошо помнил, как она поначалу таскала им готовую еду, была в курсе каждой мелочи в их жизни, беспрестанно звонила им. Пока в один момент они не перестали брать от нее трубки. Владислав Саввич тогда вовремя нашелся и, чтобы отвлечь ее от всего этого, придумал Лидочке занятие – сделать подборку статей для очередной конференции, на которой профессор собирался выступать. А здесь даже придумывать ничего не нужно, Рита сама нашла себе занятие в виде подработки в магазине.

– Профессор, спасибо вам, – тихо начала Рита, – но, видимо, я неправильно излагаю свои мысли, потому что мне кажется, что все, что вы сказали, оно конечно правильно, но не… – Рита путалась и никак не могла сформулировать свою мысль. – В-общем, это не совсем так.

– Ну как же не так, когда так! – профессор опешил настолько, что начал выражать свое нетерпение. – Вы сами это поймете, когда поразмышляете над этим осознанно. Для этого я вам рекомендую…

– Я имею в виду другое. Не про это совсем… Что, если я так не хочу? – перебила его Рита

Владислав Саввич начал закипать. «Что за моду взяли – перебивать. Что это еще за поветрие такое, – внутренне негодовал Владислав Саввич и вновь вспомнил о Тае. – В конце концов, это просто невоспитанно. Как они вообще смеют так себя вести! Рекомендации нужно исполнять, а не недослушивать. Зачем тогда приходите к психологу, если сами все знаете?». Он был недоволен тем, что вынесенный им вердикт оспаривали. А еще закралось подозрение, что Рита в принципе не согласна с правильной моделью семьи.

– Как – так – не хотите? – задал вслух свой вопрос профессор немного несдержанно, выделяя интонацией слово «так». – А как тогда хотите? Что вообще вы имеете ввиду? – почти рявкнул он.

Почему-то в его голове снова мелькнула мысль о Лидочке. «Уж она бы себе точно такого не позволила, – успокаивал он себя. Она бы так себя вести не стала, потому что знает, что это просто недопустимо». Владислав Саввич вдруг замер, пораженный внезапно пришедшей ему в голову картине: он представил на мгновение, что его верная супруга выражает ему свой, пусть робкий, но вполне ощутимый протест. Точно также, как Рита сейчас. За ней последовала другая картинка: Лидочка ведет себя также, как Тая. Это было невыносимо, профессор никогда бы такого не допустил, но разыгравшееся воображение все же оставило свой отпечаток в его сознании.

– Я просто хотела сказать, что очень скучаю по каким-то утраченным эмоциям. – Рита объяснялась туманно и неопределенно, профессор ее не понимал, поэтому слушал враждебно, скрестив руки на груди. – Что-то мы все утрачиваем, какую-то легкость что ли. Что-то такое, что было в молодости, а сейчас это безвозвратно утеряно и забыто, – она взглянула на профессора и по выражению его лица сразу поняла, что сказала что-то не то.

– Попробуйте все это обдумать и изложить более обстоятельно уже на следующем сеансе. Это будет вашим домашним заданием, – с напускной вежливостью и едва сдерживая свое истинное настроение сообщил профессор. – А сейчас наше с вами время, увы, истекло.

Рита виновато побрела к выходу, потом, словно вспомнив о чем-то, обернулась к профессору и произнесла:

– Я еще про сны свои не успела рассказать, – но тут же осеклась, так как увидела в глазах профессора такое, от чего лучше было поспешно скрыться.

***

Гряда высоких холмов обладала скупой растительностью, но все же радовала глаз и притягивала взор: короткая и жесткая, выгоревшая от солнца трава была изредка разбавлена пятнами ковыля, который своими шелковистыми соцветиями колыхался на ветру, словно белый флаг. Живности почти не встречалось, лишь иногда мелькала ящерка да где-то высоко в поднебесье одиноко кружил хищник, высматривая себе добычу. На фоне синего, до помутнения в глазах, неба, холмы будто стремились ввысь, стараясь уподобиться своим старшим собратьям – горам, и всем видом олицетворяли свое неотвратимое желание к освоению, завоеванию, покорению. Восходящее из-за холмов солнце, раскинув над ними свои полуокружности, словно подтверждало и одобряло это.

Там, где заканчивались холмы, наступали владения живописной равнины, которая состояла из миллионов маленьких мирков, сливающихся в единую разнородную композицию. Буйство красок из лепестков, колосков, травинок нежно трепыхалось и дышало. Бесчисленное множество мелких животных, птичек и насекомых непрестанно куда-то спешило, летело, порхало, заставляя эту картину оживать. Журчащие в густой высокой траве родники нежным фоном придавали всему мелодичного созвучия. Равнина переливалась своим постоянно сменяющимся в деталях многообразием. Равнина призывала радоваться и наслаждаться. Равнина манила, обещала вознаградить плодородием и возрождением.

Она сидела на полянке среди равнины, полной диких ягод, но рука Ее сейчас не искала в траве заветное лакомство. На платье из небеленой конопли виднелись следы, оставленные соком собираемых плодов. Босые ноги, выглядывающие из-под длинного подола, хранили на себе отпечатки цепляющейся и царапающей травы. Она долгим взглядом смотрела на холмы, но сейчас не замечала их сдержанной красоты. На самой высокой вершине замер, гордо приосанившись, всадник, будто слившись со своим конем в единое изваяние. Лица Его из-за дальности расстояния Она не видела, но Она точно знала, что Он пристально смотрит на нее.

– С этим определенно нужно что-то сделать, на это нужно повлиять, – Владислав Саввич взволнованно размышлял вслух на их совместной утренней прогулке. – Я не могу, я не должен, я просто не вправе игнорировать это.

Свежий, прохладный ветерок игрался с опавшей листвой, заставляя ее кружиться и танцевать. Пробуждающийся день наполнялся энергией, предвкушая новые события и повороты людских судеб. Лидия Сергеевна сегодня едва поспевала за порывистыми шагами своего мужа, иногда отставая, но обязательно догоняя его. Ей было важно время от времени заглядывать ему в лицо, словно она хотела считать с него всю степень и глубину потрясений, бурлящих в душе Владислава Саввича.

– Я даю им шанс! – почти выкрикнул профессор. – Шанс, чтобы собственными руками выковать свое семейное счастье. У одной – будущее семейное счастье, у второй – нынешнее, где и подправить-то всего-ничего. А они этого не слышат. Они этого не понимают, – от досады он всплеснул руками.

Лидия Сергеевна, казалось, испытывала аналогичные эмоции. По крайней мере ее мимика свидетельствовала именно об этом: всякий раз, когда Владислав Саввич сердито хмурил брови, брови Лидии Сергеевны сходились у переносицы; когда он недовольно кривил губы, уголки ее губ также опускались вниз; если он озадаченно морщил нос, то и на ее носу появлялись складки. Как-будто ей хотелось постичь его душевные метания, разделить их с ним на двоих и облегчить его переживания.

– У одной понятно – молодость, гормоны, – продолжил Владислав Саввич. – Все мы были молодыми и проходили через это. Но ведь как-то держали себя в руках. Почему они сейчас переходят все границы разумного? Почему они путают свободу и вседозволенность?

Владислав Саввич тяжело вздохнул и задумался. Лидия Сергеевна покорно семенила за ним. Иногда она тоже вздыхала и подносила ладонь к своим губам, будто не давая вырывающимся словам выйти наружу и удерживая их внутри себя.

– Может быть, ты прочтешь в институте лекцию на тему семьи? – неуверенно предложила все-таки Лидия Сергеевна.

– Дружочек, ты как всегда – за всех все знаешь! – раздраженно съязвил Владислав Саввич. – Кому что делать, кому чего не делать. Предоставь лучше профессионалам заниматься своим законным делом, а ты займись своим. Что там у тебя? Кастрюльки, поварешки, постирушки. Эка невидаль. Чтобы состряпать обед, большого ума не надо. А я с людьми работаю, тут индивидуальный подход нужен. Если уж тебе так хочется чем-то заняться, кроме домашних дел, лучше сделай мне подборку статей по эмпатии и зеркальным нейронам. Только будь добра, проверяй, пожалуйста, информацию. Мне не нужны мнения этих доморощенных специалистов, которые со своих сомнительных страниц социальных сетей несут откровенную чушь и пудрят людям мозги. Мне нужны исследования и материалы из проверенных источников, от людей с известным именем и надежной репутацией. Ты меня поняла?