- Ещё… Ещё немножко, Славочка… Ещё совсем чуть-чуть… - и вдруг резко сдвинула бёдра, подавшись ко мне тазом, и издав протяжный стон. Пробыв в таком положении пару секунд, она расслабилась и улыбнулась, открыв глаза.
- Теперь моя очередь, - сказал я, переворачивая ей и ставя в коленно-локтевую.
Едва войдя в неё и сделав несколько взмахов, я уловил краем глаза какое-то движение, и повернул голову в ту сторону. И встретился взглядом с лицом Эдика. Ту гамму эмоций, которую выражало его лицо можно описать лишь несколькими словами: - «Убейте меня, теперь я видел всё!». Он посмотрел на меня пару мгновений, потом закрыл глаза, и спиной вперёд вышел из комнаты, стараясь не производить шума, и тихо прикрыл дверь.
К остальному народу мы вышли через примерно час, с момента нашего уединения, после того как сходили по очереди в душ и привели себя в порядок. Наше появление было ознаменовано бурными и продолжительными аплодисментами, и возгласами «браво».
- Вы чего так орёте? Как будто сами никогда не трахались! Эдик, вон, Галку сразу оприходовал, как вошёл… - Михална пыталась скрыть смущение под притворным гневом.
- Он нам всё рассказал…
- Что рассказал?
- Ну, заходит он, а там картина Васнецова «Вечер в сосновом лесу. Суслик е%ёт медведицу». Холст. Масло.
- А медведица сияет блаженной улыбкой!..
- Слава, ты теперь наш герой!..
- Ты не мог видеть улыбку…
- Я почувствовал эманации…
Пьянка и танцы возобновились. Стол двигать не стали, накидывали на ногах. Кто-то приглушил свет, и включил торшер, создавая интим. Я сидел и решал, стоит-ли пригласить потанцевать Ольгу, когда она сама подошла ко мне.
- Слав, пойдём потанцуем?
- Пойдём. Вот не поверишь, только что думал, стоит-ли к тебе подходить.
- И в чём были сомнения?
- Ну, как… Михална, и всё такое…
- Ой, да не смеши… Михална… Все взрослые люди, все уже давно со всеми перетрахались. И про Михалну все знают, что она каждого нового мужика объезжает.
- А чего это она так?
- Ну, так у неё жизнь сложилась. Потом как-нибудь расскажу… При случае… А ты молодец…
- Что?..
- Я давненько её такой не видела. Обычно она приходит разочарованной. И уж точно не через час. Эдик и пошёл проверять, что у вас происходит потому, что времени много прошло, а вас нет. Расскажешь?
- Тут нечего рассказывать…
- Ну, тогда покажешь?
- Только не здесь… У меня с вами психотравма образуется…
- Тогда пошли к тебе. Ты там-же, где и Эдик живёшь?
- Что, прямо сейчас?
- А чего тянуть?
- Ладно, пойдём. Прощаться надо, или по-английски свалим?
В общагу мы ввалились в двенадцатом часу, мокрые от дождя, слегка замёрзшие, чуть пьяненькие и хихикающие от анекдотов. Я сделал приветственный жест в сторону вахты, и мы пошли ко мне. Я пытался попасть ключом в замочную скважину, а Ольга висела на мне, и пыталась слизнуть капельку дождя, скопившуюся у меня на мочке уха, когда мимо нас прошла Саша.
- Привет, Александра!.. – поздоровался я. Она, задрав носик, и не удостоив меня ответом, продефилировала мимо. У своей двери она задержалась на секунду, бросив на меня взгляд, полный презрения и обиды(?), и вошла к себе.
- Что это было, - спросила меня Ольга.
- Да фиг знает, не обращай внимания, - сказал я, открывая дверь, - замёрзла? У меня «Рябина на коньяке» есть, будешь? Только рюмок нет, придётся из чашек.
- Да пофиг, наливай.
Причастившись «Рябиной» и слегка согревшись, Ольга придвинулась ко мне с недвусмысленными намереньями:
- Ну, давай показывай, чем и как ты Михалну порадовал, а нас удивил.
- Только громко не орать, здесь слышимость…
- Да знаю я, не первый раз.
Глава 11
11.
В понедельник, в десять часов утра, как и договаривались, я стоял у въезда в посёлок дорожников. Шёл неприятный холодный дождь, и я думал только о том, чтобы Раиса со своей знакомой из исполкома не сильно опоздали. Ночью с субботы на воскресенье мы с Ольгой славно покувыркались, и, боюсь, нас всё-же слышали близлежащие комнаты. Ну и пофиг. Здесь семейных почти нет, в основном мужики на койко-местах. Разве что Татьяна с Сашкой. Странно, что это с Сашкой было? И в воскресенье со мной не поздоровалась, и весь день игнорила. Ладно, подростковые заморочки.
Возле меня тормознул УАЗик, за стеклом переднего сидения я увидел лицо Раисы, и полез в заднюю дверь.
- Здравствуйте…
- Здравствуй, Слава, знакомься, это Муза Фёдоровна, она тебе покажет участки, ты выберешь, и потом вы поедете в исполком оформляться.
- Очень приятно, Муза Федоровна, я – Слава, - обратился я к женщине, сидящей слева от меня, довольно миловидной и не старой.
- И мне очень приятно, Слава. Надеюсь, паспорт ты с собой взял.
- Обязательно, Муза Фёдоровна.
Мы подъехали к ряду нарезанных участков. Распределённые и уже занятые участки располагались ниже по улице, и понятно почему. До них доходила двухплитная бетонка, а вот до этих свободных участков – нет, хотя они и были расположены топографически выше.
- Муза Федоровна, а какова площадь участков?
- Все участки по четыре сотки, - ответила она, заглянув в свои бумаги, - а, нет, вот два участка по шесть соток, прямо с краю, друг напротив друга, через дорогу.
- И что, я могу выбрать любой?
- Да, абсолютно любой.
- Тогда… я возьму этот, — сказал я, указывая на один из крайних участков на шесть соток, который был визуально выше.
- Та-ак… Участок номе-ер… семнадцать. Ты уверен, что именно этот хочешь?
- Абсолютно убеждён.
- Ну, тогда… Поедем оформлять? – Муза Фёдоровна сделала какие-то пометки у себя в бумагах.
- Конечно, - мы сели обратно в УАЗик, и развернувшись, поехали к исполкому.
Часа через два с половиной я входил в двери своего общежития. В исполкоме я написал заявление согласно установленной формы, заполнил какую-то анкету, прочитал и подписал договор аренды земельного участка на двадцать пять лет, и заполнил ещё кучу бумаг. Мне пояснили, что я должен заплатить земельный налог, и далее платить его ежегодно, и что втечение трёх лет я должен начать хоть какое-то строительство, да хоть забор поставить, иначе участок заберут обратно, как неиспользуемый, и что документы мне отдадут только после уплаты налога, когда квитанцию принесу, и наконец я вышел из исполкома почти полноправным арендатором земельного участка, кадастровый номер такой-то, расположенный там-то. Круть! И гемор! И вот, на входе в общагу меня остановила вахтёрша.
- Слава, Раиса звонила, сказала, что твой начальник тебя к себе вызывает.
Странно. Блин, пожрать не успею, надо уже двигать на автобус. Ладно, утром позавтракал, с голоду не помру. Я развернулся, и направился на автобус.
- Здравствуй, Вячеслав, садись.
- Здравствуйте, Сергей Владимирович. Что-то случилось? Какие-то вопросы?
- Жалуются на тебя, Слава. Твои-же работники и жалуются.
- И кто-же, если не секрет?
- Не секрет, Василий Богдан. Пришёл сутра, попросился в другую бригаду. Что за конфликт у тебя с ним.
«Вот-же мудак! Решил всё-же по другому пути пойти. Ну, Окей, я тебе обещал, я сделаю»
- Это он сказал, что конфликт?
- Ну, впрямую не сказал, но я-же не просто так здесь сижу.
- Сергей Владимирович, весь конфликт состоит в том, что я их работать заставляю. Они ведь работать устроились, верно? И на месторождение ездят работать, верно? И зарплату свою получают за свою хорошо выполненную работу, верно? И зарплата у них хорошая. От тысячи рублей в месяц. А кое у кого, да у того-же Васи, и за тысячу переваливает. А что они делают за эти деньги? У них смена - двенадцать часов, а работают они часа четыре, за всю смену. А если дороги откинуть, так и вовсе часа два с половиной. Но это-ладно. Я ведь от них ничего сверхъестественного не требую. Я на месторождение приехал, проехал по фонду – у нас бардак везде. Я пошёл, с начальником цеха договорился, мне САК дали, сварщика, строительство ростверков с мёртвой точки сдвинулось, а-то у нас оборудование на грунте стоит. А им, видишь, за грибами хочется, и на рыбалку. А работать кто будет? Напрягаю я их, поэтому и жалуются. И, думаю, ещё не раз пожалуются. У нас и на складе бардак, и я заставлю их и его разгрести. Это дело недалёкого будущего.
