Василий Иванович быстро обернулся на этот голос и увидел молодого рыбака.

— Среди вас есть смелые? Два раза пытались, а в третий?

Не оглядываясь, он быстро пошел к лодкам.

Несколько сильных рук рывком сдвинули с песка лодку и потянули ее к воде. Черкашин вскочил первым и сразу схватился за весло. Под дружными ударами весел лодка оторвалась от берега и заплясала на волнах.

— Навались!.. — звонко крикнул один из рыбаков. — Навались!..

Но отбрасываемая волнами, низовым ветром, лодка почти не двигалась. Рыбаки, с красными от усилий лицами, гребли молчаливо и яростно.

Волны захлестывали борта, и один из рыбаков ведро за ведром выплескивал воду, а голый берег с толпой зрителей и фигурой Алексея Александровича в черном плаще и не удалялись.

— А ну, ребята! — опять звонко крикнул кто-то.

И этот простой призыв прибавил каждому силы. Волны накатывались на нос, обдавали водой и пеной рыбацкие то согнутые, то прямые спины, иногда лодка проваливалась в такую глубину, что казалось, сейчас ее зальет, но весла взлетали и взлетали, и берег стал удаляться.

Оглянувшись, Черкашин увидел впереди лодку Харченко. Весла взлетали над водой, словно крылья птицы. «Молодец! — подумал Черкашин. — Отважное сердце…»

Метр за метром люди упрямо пробивались к острову, и в сердце Черкашина рождалось то самое чувство, которое охватывало его в холодных снегах Финляндии, среди каменных развалин Сталинграда, чувство глубокой любви к людям, радости быть среди них. Он слышал сквозь свист ветра и шум воды тяжелое дыхание людей, скрип уключин и глухие удары весел, и знал, верил, что они дойдут до острова.

А сарма все свистела над головами, волны накатывались на остров, и все также летела пена, похожая на снег.

Стал слышен иной шум — удары волн о камень. Черкашин увидел слева остров, все кипело вокруг него, но сквозь прозрачную воду уже просвечивало каменистое дно.

Две лодки почти одновременно пристали к острову. Черкашин увидел, как выскочил из своей лодки и погрузился по пояс в воду Харченко и схватился за борт, не давая волнам отбросить лодку в пролив. У него было измученное лицо, искусанные в кровь губы, он еле держался на ногах, но лицо пылало счастьем.

— Пробился парень! — восхищенно крикнул рыбак.

Следуя примеру Харченко, рыбаки прыгнули в воду и тащили лодку среди нестрашных теперь волн.

Харченко увидел Черкашина, на миг смутился, потом резким движением отвел со лба пряди мокрых волос и с вызовом сказал:

— Опять проштрафился, товарищ начальник!

Черкашин только сжал его плечо и толкнул вперед.

Оступаясь на гладких, выточенных камнях, Харченко быстрым шагом двинулся к геодезистам. Зоя отделилась от них и пошла, покачиваясь от ударов ветра, навстречу Харченко.