А Тони глядел на него совершенно искренне, как ни в чем не бывало. Не врал. Стас почти всегда легко мог определить: врет человек или нет.

– Вересковый мед – это интересно, – вступил в разговор Лёня. – У нас за городом есть пасека, там такой мед – за ним люди из Москвы приезжают. А вот вересковый я никогда не пробовал.

– Ты вчера говорил, что у вас и новое предприятие строится, – ответил Тони. – Город развивается?

– Можно сказать и так, – согласился Лёня.

– А что за завод?

– Это не совсем завод.

И Лёня начал рассказывать про большой агрокомплекс, который планируется воздвигнуть на окраине Нечаева. Современные парники, зарубежные технологии выращивания овощей.

– Будем зимой иметь собственные огурцы, помидоры и зелень.

– Это же огромные вложения, – заметил Тони.

– Не то слово. Там одни теплицы чего стоят. А еще намечается выращивание клубники и в планах – развитие молочной продукции. Владелец хочет каких-то необычных коров завести, построить им суперкоровники с доильными аппаратами. Думаю, в перспективе начнет создавать новый молочный бренд, если, конечно, раньше времени не разорится.

Михаилу было откровенно скучно. Он совершенно точно не ожидал, что на мальчишнике речь пойдет о коровниках в каком-то никому не известном Нечаеве.

А Василий удивился искреннему интересу столичного парня к строящемуся предприятию. Тони больше ассоциировался с модными клубами и тусовками. Разрыв шаблона, однако.

Стас разговор слушал внимательно, но пока не понимал, как ему это может пригодиться.

Впрочем, с сельским хозяйством вскоре закончили и перешли к рыбалке. Тони не стал отбиваться от компании и тоже заказал себе эль. Потом все решили попробовать острые колбаски и копченого лосося.

– Кстати, если здесь так много местной рыбы, почему бы не устраивать и рыболовные туры? – спросил Тони.

У парня бизнес был явно в крови.

– Идея хорошая, – согласился Василий, – но рыбная ловля в Шотландии регламентируется. Это не такой простой вопрос.

– Не то что у нас, – вступил в разговор Михаил, – сел на берегу речки с удочкой и ловишь себе потихоньку.

– Ты рыбак? – спросил Лёня.

После первой порции эля все окончательно перешли на «ты».

– Не совсем рыбак, но под настроение люблю.

И разговор потек дальше. После рыбалки перешли на машины, а это тема вечная.

– Мне кажется, в любом языке можно найти красоту, – сказала Маша. – В Шотландии озеро называется Лох. Лох-Несс, например. Озеро Несс, если дословно перевести. И получается, что лох-несское чудовище – это чудовище из озера Несс.

Сразу чувствовалось, что Маша – учитель. Лана вежливо улыбнулась. В этот момент она думала, как же с ней живет Лёня? Это же сплошное занудство.

– А у нас лох – это лох, – произнесла она вслух.

За столом их было трое: сама Лана, Ксюша и Маша. Странная Фея не пришла. Может, это и к лучшему. Лана не любила людей со странностями, от них одни неприятности. Она еще когда училась на сценарном, уяснила: чем сложнее человек со своим авторским видением мира, тем предпочтительнее обходить его стороной. Был у них в группе очень талантливый парень – Макс Потемкин, такие фантастические сценарии писал – весь курс завидовал, ему прочили большое будущее. А Макс не выдержал, все искал новые оттенки чувств и эмоций. Закончил плохо – наглотался какой-то дряни, откачать не успели. Была еще пара случаев, когда подающие большие надежды ребята не устояли, сломались.

С тех пор Лана четко поняла: с особо одаренными ей не по пути. Лучше с понятными.

– Ой, как здорово, – почти пропела своим нежным голоском Ксюша, – а я и не подумала, что у нас в языке есть свой лох. Лоханулась, короче.

И засмеялась, словно серебряный колокольчик.

Девичник решено было устроить прямо в гостинице, в небольшом зале, примыкающем к ресепшену. Там, где вчера веселились шотландцы. Очень удобно. И ходить никуда не надо, и столы с мягкими креслами имеются, и бармен под боком. Так как на острове туристический бизнес находился в зачаточном состоянии и с ресторанами, похоже, было негусто, гостиничный бар обеспечивал постояльцев сэндвичами, шоколадными батончиками и прочим подножным кормом. В итоге участницы девичника купили много вредного, включая соленые орешки и чипсы. Из более-менее нормального были только сэндвичи с ветчиной и чай. Почему-то никто не заказал ни пива, ни газировки.

Лана откровенно мучилась из-за такого скудного ассортимента. Сухомятка до добра не доведет. Скорей бы уже убраться с этого острова и сходить в нормальный ресторан в Глазго. А лучше в Лондоне.

– Кухня здесь ужасная, – сказала она.

– Я думаю, со временем тут откроют что-нибудь интересное и вполне достойное для туристов, – вступилась за остров Маша и с удовольствием захрустела чипсами. – У нас в школе языковых курсов в Глазго, например, на обед можно купить салаты, йогурт, фрукты или кусок горячей пиццы. Просто здесь мы почти первопроходцы. И потом, в запретном есть своя прелесть. Можно есть вредное на вполне законном основании, потому что альтернативы попросту нет.

– Во вчерашнем пабе есть настоящая еда, – возразила Ксюша.

– Я бы вчерашнюю картошку фри не стала называть настоящей едой. – Лана сделала аккуратный глоток из чашки.

Она усердно поддерживала образ успешной столичной девушки. Лана научилась мастерски скрывать свое провинциальное прошлое, стыдясь его, стараясь ни в коем случае не выдать, что сама, по сути, родом примерно из такого же Нечаева, что и Маша.

А Маша своего местожительства не стыдилась и спокойно рассказывала про школу, в которой работала, и дом с огородом. И у нее это так естественно получалось, что Лана не чувствовала себя главной в их небольшой компании, хотя очень хотела.

– Мы с Тони в Глазго были в одном необычном ресторане… – начала она свой рассказ, чтобы все-таки дать понять присутствующим, кто есть кто. – Столик бронировали заранее, потому что просто так туда не попасть. Все блюда от шеф-повара, я даже растерялась, читая меню.

Рассказ Ланы прервало шумное появление девицы с фиолетовой прядью.

– Прошу прощения, опоздала, – оповестила она присутствующих, садясь и ставя свой рюкзак на пол около кресла.

Лана немного демонстративно поморщилась. Она терпеть не могла, когда ее прерывают.

Девушка сняла с себя мокрую куртку и, сложив, кинула ее на рюкзак.

Ну и манеры.

– Снова пошел дождь? – спросила Маша.

– И довольно сильный. Я даже немного подмерзла.

– Горячего чаю? – предложила Ксюша.

– Или чего-нибудь покрепче.

Фея подошла к бару и заказала себе двойной виски. По правде говоря, она вовсе не собиралась заказывать спиртное. Пока бежала под дождем, мечтала именно о горячем чае, но, увидев недовольство и даже некоторую брезгливость в лице Ланы, не удержалась, захотела сделать что-нибудь вызывающее в пику этой отлакированной девице, которая одним своим существованием выводила ее из равновесия.

«Спокойно, – мысленно проговаривала Фея. – Не будь дурой, держи себя в руках».

Она настраивалась на этот девичник всю дорогу до гостиницы, почти настроилась, почти успокоилась, и первый же пойманный взгляд блондинки перечеркнул все.

Пьешь чай?

А я буду виски.

Фея вернулась к столику со стаканом, в котором плескалась янтарная жидкость, и с удовольствием сделала глоток.

Лана не сумела сохранить спокойное выражение лица. На нем снова отобразилась брезгливость.

Мы раздражаем друг друга, не правда ли?

Зато Маша посмотрела на Фею вполне дружелюбно и спросила:

– Ну как? Настоящий шотландский виски?

– Да, – вполне искренне ответила Фея. – Рекомендую попробовать.

– Мы купим в дьюти-фри, так будет дешевле, – ответила Маша.

И Фея поняла, что с деньгами у семейной пары не очень хорошо. Она бы угостила Машу, но почему-то постеснялась предложить. Боялась обидеть, дать понять, что догадалась о ее трудностях. А Маша Фее нравилась.