Ее аккуратная родинка над губой подчеркивала их пышность. Волосы были собраны в хвост и имели причудливый серый оттенок с переливом в перламутровый, а глаза голубые, в которых можно было утонуть.

В общем, красивая, но цвет волос отпугивал своей неестественностью.

— Что такое одержимый? — спросил уже в спину. — Или… кто?

Она еще раз повернулась, опять же, оценила меня и задала вопрос, который должен был поставить точку в нашем общении:

— Ты не знаешь, кто такие одержимые? — ее красивые глаза остановились на моих. — Ты с какого контура?

— Первого, — недовольно ответил я, понимая, что она сейчас отвернется. — Скажи, пожалуйста, что это?

— Нищим ничего объяснять не буду, — она сморщила носик и отвернулась.

Мда, с моим статусом в обществе мне действительно придется несладко. Очень несладко.

Я подумал, повернувшись назад, увижу Мефодия, но оттого и след простыл. Вот так всегда! Когда человек нужен для пояснения, его нет. А когда не нужен, эта сволочь сверлит своим взглядом спину и недовольно пыхтит.

Девушка передо мной прошла вперед. Подошла к столу, что-то ответила, что-то написала в бумажке и подошла к шару. Коснулась его, забормотала, а затем издала странный крик, больше похожий на стон, отчего шар засиял белым и… со слезами на глазах, она медленно направилась на выход.

Вот тебе и раз.

Проходя мимо меня, она всем своим видом показывала безысходность. И стоило ей переступить порог, как за спиной зашушукались.

Говорили, что-то по типу: принцесса из Эстонии прошла в третий класс. Как я понимал, это одна из худших «компаний», в которой учатся одни недомерки и лузеры. К слову, мне идти туда же, скорее всего… и дай бог, что я вообще пройду испытание.

Молчаливо посмотрел на людей за столом и пошел вперед, стараясь не задерживать очередь.

Лекарь, которого я сразу увидел, казалось, был в глубочайшей степени аху… удивления. Он не мог поверить глазам, что видит меня.

— … здесь делает? — я услышал только конец его вопроса, адресованного карлику.

Тот ничего ему не ответил, лишь выжидающе пилил меня взглядом.

Подошел к столу, представился неизвестным мне людям и посмотрел на усатого старика, усики которого аж тряслись от возмущения.

— Бобров! — заговорил он. — Ты почему не сдох еще?

— Так, пожить захотелось, — улыбнулся я. — Что, предсказания ваши не работают?

Это было не лучшим началом. Лекарь встал из-за стола и протянул ко мне руку. Я сделал шаг назад, что не понравилось старику.

Но на его сторону встало трое сидящих за столом. Они властно попросили меня не мешать исследованию, мол, лекарь обязан осмотреть студента до подписания договора.

Подошел, хмыкнул, когда тот коснулся моего лба своим пальцем, а затем чуть-чуть приуныл.

— Опять три дня? — удивился он. — Так, ладно…

— Что за три дня? — оживился карлик, но лекарь почему-то решил ему не отвечать.

— Зачем за жизнь цепляешься, Бобров? — недовольно спросил лекарь. — Как тебе вообще удается выживать?

— Так, сила господа, — издевательски ответил я. — Говорит, мол, врата рая для меня закрыты, а в аду и своих чертей хватает.

Женщина средних лет за столом, выдавила из себя смешок, после чего мне протянули бланк. Таким была только одна строка, где я должен был ручаться, что я не одержим.

Да что это за одержимость такая?

После меня жестом пригласили пройти к шару, где и началась полная хреномантия. Гладкий, полупрозрачный шар был холодным на ощупь. А еще, на нем виднелись масленые следы от какого-то безрассудного уродца, который руки не умел вытирать после еды.

Тем не менее, руки я возложил на него, но ничего не происходило. Шар, как был полупрозрачным, так таким и остался.

Ко мне подошел один из странных людей в, кажется, малиновой мантии, и спросил:

— Ты обычный человек?

— С утра магом был, — парировал я. — А что?

— Шар на тебя не реагирует.

— Так, может, он сломался? — мое предположение вызывало у «мантии» гнев. Мужчина, как оказалось, стянул чуть капюшон, уставился на меня серыми, волчьими глазами и попросил больше не нести чушь.

Я же обратил внимание на его заостренные зубы, как у какого-то дикого зверя, а затем на татуировку вокруг глаза.

— Давай еще, — приказал он. — Не сработает, вали отсюда.

Я пожал плечами и снова положил руки на шар, но уже с другой стороны. Вот тут все и началось. Понятия не имею почему так…

Шар засиял. Изнутри начала образовываться дымка, примерно молочного цвета, а затем я вспомнил наставление Маши. Нужно сказать что-то неприятное тебе. Назвать то, что ты ненавидишь.

Я начал хаотично соображать, что же меня больше всего бесит в этой жизни?

— Сраный лекарь, — пробормотал я, и шар тут же окрасился в алый оттенок. — Или кто-то другой?

Цвет внутри вновь встал белым. Мужчина, стоящий рядом со мной, что-то прошептал, и к нему подошел еще один, но без капюшона. Новый гость таращился на меня так, словно врага народа увидел и не знал, что с ним делать при свидетелях.

— Не знаю, — отвернулся от «визитеров» и посмотрел на шар. — Больше всего я ненавижу бобролюдов!

Шар начал нагреваться и вибрировать. Помимо этого, меня словно током ударило. Я моментально отдернул руки от шара и почувствовал, как на плечо легла чья-то рука.

Повернулся, чтобы посмотреть на этого странного мужика с татуировкой вокруг глаза и…

— Пойдем-ка, милый человек, — как-то беспокойно сказал он. — Надо поговорить.

* * *

Меня держали в небольшой комнатушке с одним-единственным окном больше часа в полном одиночестве. За дверью я слышал голоса, даже подслушивал некоторые из них, но что-то меня моя дальнейшая судьба не радовала.

Кто-то говорил о том, что шар почти окрасился в красный, а это признак одержимости. Кто-то говорил, что черного магического цвета просто не существует, а кто-то говорил, что Бобров, сука, ненормальный. И этот кто-то был лекарем.

Правда, он в очередной раз сказал фразу, что я должен был сдохнуть, но судя по тому, что вопросов на эту тему не поступало, с ним особо никто не разговаривал и не слушал.

Карлик пришел в эту комнату для допросов первым. Ничего не сказав мне, он вызвал солдата и попросил у того стул. И уже после, сел прямо напротив меня и попросил протянуть руки.

— Протяни ручки, дай позолочу, — заговорил он.

— Не надо мне ничего золотить, — парировал я. — Что вообще происходит⁈

— Я сказал, — голос стал более грозным. — Протяни руку, покажи мне свою ладонь, и я погадаю на ладошке.

Это еще что за гадания? Типа посмотрит мою жизненную линию, или линию любви?

Тем не менее, руку все же пришлось протянуть. Карлик обхватил ее своими маленькими пальчиками и что-то пробормотал. А затем, достал маленький мешочек из кармана. Посыпал из него на мою ладонь золотистый песок и, сволочь, сдул мне его в лицо.

— Нет, не одержимый, — более радостно сказал он. — Однако… скажи мне, Бобров…

Черт. Как же меня колотит от моей фамилии.

— … ты заключал контракт с оружием?

— Нет, — тут же ответил я. — Расскажите мне, пожалуйста, кто такие одержимые?

Взгляд полный удивления, был адресован мне. Карлик выпустил руку и начал сползать со стула.

— Пожалуйста, — повторил я, что и остановило его.

С лицом, полным смирения и одновременно недовольства он начал говорить.

Одержимые, это неудавшиеся маги, проще говоря. А если не проще… Маги, которые пошли на сделку со своим оружием, напрочь позабыв про здравый смысл.

Они запустили в себя демоническую душу, которая контролирует каждый их шаг. А в определенный момент превращает этого мага в бомбу с часовым механизмом, готовым вот-вот уничтожить все вокруг.

Одержимые очень опасные. У них начинается перестроение органов внутри. Изменение мозговой активности, а также глобальная смена психики.

Если обнаружить одержимого в самом начальном этапе, такого еще можно спасти. А вот если одержимость переходит в фазу два или три, то такого мага нужно обезглавить.