До самого позднего вечера я лежал в своей комнате в полном одиночестве. Мефодия я не застал, как пришел сюда. Петровича, к слову, тоже. Хотя я целенаправленно шел к нему в комнату, чтобы поднять вопрос относительно его племянника.

Увы и ах, старика не было, как и надежды разобраться. Не хватало мне еще, чтобы одежду здесь тырили.

Когда на небе уже не осталось и капли тепла, а солнце ушло за горизонт, кто-то постучался в мое окно. Я и не сразу понял, что стучатся, потому что лежал в полудреме, но стук повторился.

Вскочил, протер глаза и уставился на Машу, которая жестикулировала за окном.

— Ты что здесь делаешь? — спросил я, как только открыл окно. — Это же мужское общежитие.

— Девушкам не запрещено находиться рядом с ним, — заверила она меня. — Тем более что мое тут неподалеку.

— А ты что все, вернулась сюда?

— Ну ты же здесь. А я твоему отцу обещала. Так что, буду поддерживать, пока ты копыта не откинешь.

Поддержка в таком тоне была сомнительной. Это уж точно.

— Я тебе перекусить принесла, — улыбнулась она. — Мама твоя еще утром положила каши в пакет, — она достала прозрачный пакет, в котором лежало серое месиво. — Только почему-то. Приехала в академию раньше, чем ты. Что-то случилось?

Я принял из ее рук такой смутный гостинец. Положил его на постель и перемахнулся через подоконник. В целом, вкратце, рассказал обо всех событиях, которые со мной приключились. Не забывая упомянуть и то, что уже произошло здесь.

Маша слушала все это с ярко выраженными эмоциями. Закатывала глаза, охала и ахала, а затем даже, чуть слезу не пустила. Причем слезу, она чуть не пустила, когда я рассказал о том, что произошло с Мефодием.

О нем в целом, мы и общались до позднего вечера.

Малец оказался своеобразным. Со слов Маши, выходец из высших аристократов. Белая ворона, на фоне черноты его рода. Отказался жить в престижном месте, и ушел сюда. Ни с кем не общается и в целом, никого не трогает.

— У него поколение боевых магов с физической скоростью. Они почти не пользуются оружием, хотя у них копья, если я не ошибаюсь, — она поправила юбку и уставились на меня. — Он странный, очень. Закрытый, ни с кем не разговаривает. Никого знать не хочет. Местные, принимают его за задрота.

— Кто такой задрот?

— Короче, тихоня, который сидит в своей комнате и не высовывает носа. Вот его и пытаются цепануть, но я впервые слышу, чтобы он подрался с кем-то.

— Сам не ожидал.

— Его фамилия Быстров, кстати. При поступлении он ее сменил на что-то более звучное…

Ага. И по итогу стал привлекать к себе еще больше внимания. Но… тем не менее, он заступился за меня, подтвердив мое алиби. Надо бы отблагодарить его, только вот чем?

Кашей?

— К испытанию готов? — спросила блондинка. — Или нет?

— Нет, — честно признался я. — Коснуться шара, и все? Так?

— Погладить, — улыбнулась она. — Подумать о чем-то хорошем или, наоборот, о том, что люто ненавидишь! Главное, сказать это вслух, для пущего эффекта и эмоций! Это — поможет выбраться за черту минимума…

Класс, обо мне тут не самого высокого мнения. Да и пусть.

Болтали мы до тех пор, пока окно в мою комнату не закрыл пришедший Мефодий. С Машей попрощался и когда вернулся в комнату, пацан уже спал, отвернувшись от меня.

Пожелал спокойной ночи, вслух, и сам завалился на голый матрас. Мечтая раздобыть хотя бы простынку.

Кашу, кстати, я так и не поел. Забыл про нее.

* * *

Раннее утро принесло мне кучу отрицательно заряженных эмоций. Когда я открыл глаза, на краю моей кровати сидел Мефодий и… пялился на меня, как на врага народа. При этом он ничего не сказал, просто молча встал, когда я проснулся и ушел умываться.

Какого хрена этот странный пацан так пялится на меня?

Сходил вслед за ним, умылся, накинул на себя свежую форму, которая чуть села в брюках из-за яростной стирки с мылом и замер на улице, не понимая, куда мне идти.

— Твою мать, — протянул я. — И… куда?

— Пойдем, — голос Мефодия зазвучал со стороны. — Тебе же на испытание, да?

— Ага, — ошарашенно ответил я, понимая, что с какого-то хрена, он вышел через окно, а не через дверь. — А тебе тоже?

— Нет, — сухо ответил он. — Но я должен знать врага в лицо. Я должен понимать, что от тебя стоит ждать. Тем более что ты слишком неровно дышишь, а значит, задумал что-то плохое.

Не, ей-богу шизик! Самый настоящий!

Все же, пошел вслед за ним, пытаясь запомнить дорогу, чтобы потом не идти рядом с ним. А то хрен знает, что от него ждать. Может, перо под ребро засунет, может, свяжет ночью. А может, он просто больной?

Ну вот реально. Просто больной, со своим складом ума, общением со своим вторым я, который просто и останется таким. Главное, его не трогать.

До административного, точнее, главного здания добрались за пять минут. Маршрут я запомнил, но стоило мне увидеть очередь около входа, как я замер.

— Чего волнуешься? — тут же остановился передо мной Мефодий. — Они тоже поступают. Тоже силы проверяют.

— Да я не волнуюсь, — честно признался я. — Просто не ожидал, что столько народу будет.

— Вон, посмотри туда, — он жестом указал наконец и середину очереди. — Они даже в форму не переодевались. Получили приглашение, как и ты, и понимают, что не сдадут испытание.

— Откуда ты знаешь, что я получил приглашение? — озадачился я. — А?

— Я все о тебе знаю, Бобров, — холодно сказал он. — Где родился, сколько ты провалялся инвалидом в постели. Знаю, что ты голыми руками убил подземную жабу… я все про тебя знаю, дружок.

Сука. Какой же он ненормальный!

Глава 11

Всеволод Владимирович не мог поверить своим глазам. В дверном проеме приемной комиссии, где он был одним из ведущих «членов», стояла очень знакомая личность.

— Бобров? — удивился он, чуть приподнимаясь со стула. — А он здесь что делает?

Бобров ухмыльнулся, увидев его, и медленно направился в его сторону.

* * *

Мне было не по себе оттого, что Мефодий решил проводить меня аж до зала, где была приемная комиссия. Более того, пацан почему-то решил не только пройтись со мной, но и постоять в очереди.

И все, мать его время, пока я ждал «прохода», он дышал мне в спину, не сводя глаз с моего затылка.

Пытаясь отвлечься от очевидного маньяка, я разглядывал выходящих студентов.

Кто-то выходил с улыбкой, кто-то с нейтральным выражением лица, но были и те, кто выходил со слезами. Причем, многие те, кто был одет не по форме, кажется, попали в заведение, то есть. Прошли испытание. Ибо шокированных лиц было также много.

Очередь продвигалась медленно, и я попал в центральный коридор только спустя час, как пришёл сюда. И еще час мне потребовалось простоять перед залом приемной комиссии, где уже через одного человека, я должен был попасть вовнутрь.

И с данного ракурса, я уже абсолютно все рассмотрел.

Зал был большим. Студенты подходили сначала к столу, где что-то обсуждали с шестью взрослыми. Затем, подписывали бумаги и после, проходили в дальний угол, где стоял алтарь, на котором находился большой, полупрозрачный шар.

Также, помимо… не знаю, кто это там сидел за столом, академики или нет, была и охрана. Те самые солдаты, которые ни с кем не разговаривали и носили на голове высокими шапками. А также, странные люди в разноцветных мантиях.

Вот как раз таки эти странные люди, как мне казалось, тщательнее следили за результатами. И я стал свидетелем того, как одного из студентов повязали по рукам и утащили в другую сторону от выхода.

— Любопытно, — тихонько пробормотал я себе под нос. — А за что его повязали?

Я сказал недостаточно тихо, поэтому девушка, стоящая передо мной, повернулась. Мимолетно оценивающе посмотрела на меня и, ответила:

— Одержимый.

Ничего себе… какой у нее был бархатный голос. Бы даже сказал, приторно-сладкий, приятный ушам. А внешность…