— Ты боишься, что между нами все станет серьезно?

Вот в чем настоящий вопрос: что движет страхом, который прорастает у меня в животе, когда я не уверена в том, что нужно Джордану. Неужели он всегда будет держать меня на расстоянии вытянутой руки?

Он отстраняется и качает головой. Потом заправляет прядь волос мне за ухо и вздыхает.

— Нет. У нас с тобой уже все серьезно, Джей. Я никогда не был настроен более серьезно. Просто хочу убедиться… — Он замолкает, а затем качает головой. — Я хочу, чтобы всё было по-особенному. Как бы неубедительно это ни звучало. Не хочу, чтобы ты была полусонной или чтобы мы торопились из-за нехватки времени. Хочу, чтобы наш первый раз что-то значил.

— Ты покраснел? — спрашиваю я, не в силах сдержать усмешку.

Джордан пытается отстраниться от меня, но я цепляюсь за него. Уверена, что он мог бы ослабить хватку, если бы захотел, но позволяет мне удерживать себя.

— Джордан, это самое милое, что мне когда-либо говорили. Я просто удивлена. Думала, что у тебя довольно большой опыт в такого рода вещах.

— Звучит довольно сексистски — предполагать, что мужчины не могут быть девственниками. — Он наклоняется, целует меня, а затем трется своим носом о мой. — Может, ты не единственная, кто ждал ту единственную.

С этими словами он целует меня в последний раз и выходит из гардеробной. Я мгновение стою там, ошеломленная. Черт возьми. Джордан — девственник? И он так долго ждал ту единственную? Я — та единственная? Теперь у меня в голове крутится еще больше вопросов.

Через несколько мгновений, всё ещё стою совершенно неподвижно, Джордан снова заглядывает в гардеробную.

— Поторапливайся, маленькая птичка. Я готовлю завтрак.

Подойдя к своей части шкафа, беру штаны для йоги и майку, толстовку на молнии и кроссовки. Я собираю волосы в беспорядочный пучок, а затем беру с комода сумочку. Вижу, что экран телефона светится, и просматриваю сообщения. Я получила семь сообщений от своей сестры, которая спрашивает, где моя курильница для благовоний, а затем написала мне, что нашла нечто подходящее. Да поможет ей Бог, я надеюсь, она не сожжет мою квартиру дотла.

Вдруг, я замечаю, что у меня есть еще два сообщения с анонимного номера, и нажимаю, чтобы открыть их. Сначала я думаю, что может быть, они не мне, но перечитываю их снова, и волосы на затылке встают дыбом.

Anon: Держи свой гребаный рот на замке.

Anon: Будь осторожна, маленькая сучка

— Если ты не притащишь сюда свою хорошенькую задницу, я приду за ней, — кричит Джордан из кухни.

Там нет имени, но я никогда раньше не получала подобных сообщений, поэтому удаляю их. Они могут быть предназначены кому угодно. Удалив сообщения, чувствую себя лучше и пишу сестре о правилах пожарной безопасности в здании. Она просто чокнутая.

Я бросаю телефон в сумочку и спешу на кухню. У меня урчит в животе, и я готова снова увидеть моего мужчину. Отбрасываю все мысли о своем телефоне в сторону и думаю о признании Джордана. Почему-то это возбуждает меня еще больше, и я хочу его еще сильнее.

Джордан

— Теперь нам можно приводить сюда цыпочек? — спрашивает МакКой, пока я держу его в удушающем захвате.

— Знаешь, наверное, именно поэтому ты до сих пор одинок. Ты боишься кисок, — говорит Пейдж, стоящая в углу ринга.

Райан стоит рядом с ней, защищая, но в этом нет необходимости. Она может уложить любого из нас, и мы это знаем.

— Думаю, возможно, она права, — говорит Джей, и Пейдж дает ей пять.

МакКой ворчит, а я переворачиваю его, удерживая до тех пор, пока он не посинел. Он делает бросок, и мы снова боремся.

Мы здесь уже пару часов, и было забавно, что Джей наблюдала за мной. Она даже вышла на несколько минут на ринг с Пейдж, чтобы научиться некоторым основным приемам самообороны. Я был впечатлен. Она быстро учится и гораздо сильнее физически, чем я думал. Мне не нравилась мысль о том, что все парни будут наблюдать за ними с Пейдж, но они действительно помогали с инструктажем.

Только когда я вышел на ринг с МакКоем, начались говно-разговорчики. Он думал, это выбьет меня из колеи, но он не принял во внимание, что моя женщина может постоять за себя.

— Знаешь, Пейдж, я всегда задавалась вопросом, легче ли бороться без яиц. Думаю, мне следовало сначала спросить МакКоя.

Я чуть не задыхаюсь от грязной болтовни Джей, а потом слышу, как все вокруг ринга начинают смеяться. МакКой выпрямляется и умоляюще смотрит на нее, протягивая руки.

— Джей, какого хрена? Что я тебе такого сделал?

Пользуясь моментом, бросаюсь на него, прижимая к рингу, пока не слышу, как Шеппард дает звонок. Затем встаю, все еще смеясь, и помогаю МакКою подняться.

— Твоя девушка играет грязно, — говорит он мне, качая головой.

— Бедный мальчик. Тебя задели за живое? — шучу я, тыча ему в грудь.

— Хорошо, на сегодня достаточно, — говорит Райан, и все начинают собираться.

Я выбираюсь с ринга, подхожу к Джей и беру свою спортивную сумку.

— Ты направляешься к отцу? — спрашивает Шеппард.

— Да, и беру с собой мою леди, — отвечаю я, хватая Джей за руку.

МакКой подходит и отталкивает Шеппарда с дороги.

— Просто хотел, чтобы ты знала, даже несмотря на то, что ты злая и жульничаешь. — Он смотрит на меня и улыбается. — Ты дала надежду всем парням во френдзоне. И ты стоила мне денег.

— Спасибо, полагаю, — говорит Джей, наклоняясь ко мне. — Но правда в том, что Джордан сам отправил себя во френдзону

— Подожди. Так ты признаешь, что жульничала? — спрашивает МакКой, пытаясь повернуть ситуацию в свою пользу.

— Извини, приятель. Ты проиграл, — говорю я, чувствуя самодовольство.

— Никогда не ставь против Джордана. Ты ведь знал это, — говорит Пейдж, когда Райан выносит ее из здания на своем плече.

Я даже не хочу знать, зачем он ее носит, и мы все это игнорируем. Это почти нормальное поведение для этих двоих.

— Отлично. Мы уходим. Увидимся завтра, — говорит Шеппард, когда они с МакКоем уходят.

Поскольку я последний, то запираю дверь, а затем держу Джей за руку, пока мы идем к поезду.

— Нервничаешь? — спрашиваю я, чувствуя, как бьется ее пульс на запястье.

— Нет. Просто взволнована, — отвечает она, убирая телефон в сумочку.

Джей

Мы доезжаем на поезде до Бруклина, и Джордан ведет меня в милый район с семейными домиками на засаженных деревьями улицах. Пока мы идем, он рассказывает мне о том, как вырос здесь, и я могу себе это представить. Дети все еще бегают по тротуарам и катаются на велосипедах.

— Это мой, — говорит он, указывая на маленький кирпичный домик с крыльцом и фиолетовыми цветами в клумбах.

— Он восхитителен! — восклицаю я, говоря правду. Он очаровательный и милый, чувствуется, что он часть самого мужчины. Так что, конечно, я уже люблю этот дом.

Люблю его.

Слова крутятся у меня в голове, когда он берет меня за руку и ведет внутрь.

— Па, мы здесь! — кричит он вместо приветствия.

Мы идем по небольшому коридору, и Джордан останавливается, чтобы поцеловать пальцы, прикасаясь ими к фотографии, висящей на стене. На ней изображена красивая темноволосая женщина, в которой я сразу же узнаю его маму. Красивые высокие скулы, прямой нос и небольшая ямочка.

— Ты очень на нее похож, — говорю я, обнимая его за талию.

— Подожди, пока не увидишь папу. — Он целует меня в макушку, и мы проходим через кухню на задний дворик.

— Па! — кричит Джордан, когда мы выходим.

Внезапно настроение меняется с радостного до панического. Мистер Чен обмяк в своем кресле, его голова в крови. Мы оба бросаемся к нему, и тут начинается настоящий ад.