Профессия землемеров в Элладе характеризуется рядом особенностей, порожденных как спецификой их работы, так и особенностями социально-экономического характера полиса.

Греческий межевик — γε(ομέτρες — должен был работать в условиях, весьма затруднявших его деятельность: большая часть поверхности страны покрыта горами, перемежающимися глубокими долинами и ущельями. Здесь измерение полей требовало применения самых разнообразных приемов геометрии, а также создания сложных чертежей, доступных лишь искусному графику. Таким образом, обширные теоретические и практические знания, необходимые для землемеров, ставили эту специальность в ряд сугубо интеллектуальных профессий.

Вместе с тем связи землемеров с гражданским коллективом отличались рядом особенностей, присущих только этой профессии. Она, т. е. землемерие, служила полису в самой важной области его внутренней жизни — в аграрной сфере. Земледелие занимало первостепенное место в жизни греческих полисов, громадное большинство их граждан и в эллинистическое время жило за счет трудов на собственном земельном участке. Как и раньше, земля была для них главным источником существования, а право владения ею обусловливало их социальное место в обществе.

Греки имели ясное представление о практическом значении земледелия, а небольшие размеры их полей заставляли граждан неустанно заботиться о своей земле[868]. С древнейших времен каждая республика Эллады строго и детально разрабатывала правила землепользования. Выдающиеся мыслители, особенно Платон и Аристотель, сохранили много сведений о старинных законах и правилах, определявших земельные отношения[869]. Ряд важных эпиграфических документов VI —II вв. содержит некоторые тексты установлений о земле. Традиционные порядки землепользования иногда бывали изменены в результате напряженной политической борьбы внутри свободного населения полисов[870]. Это вызывало необходимость проведения больших землемерных работ. Еще более мощный импульс развитию землемерного дела дал бурный процесс выведения апойкий, развернувшийся в VIII—V вв. Там, в отдаленных землях, переселенцы активно применяли геометрические знания, принесенные с родины[871].

Таким образом, к началу эллинистической эпохи искусство измерения земли имело длительную историю. В это время знатоки межевого дела были заметными и уважаемыми гражданами полиса. Значение профессии землемера и всей науки геометрии — γεωμετρία — очень рельефно показал Аристотель: говоря о праве выбора землемера или капитана корабля, он указывает, что избрание должно быть делом людей, обладающих специальными землемерными или навигационными знаниями[872].

В развитии древнего искусства измерения земли выступает один, совершенно своеобразный феномен, сказавшийся и на практическом применении искусства землемера: уже в VII—VI вв. произошло кардинальное отделение теории геометрии от повседневной работы межевиков. Абстрактные логические положения геометрии стали предметом умозрительных рассуждений крупнейших мыслителей Греции. Начиная с Пифагора (VI в. до н. э.) геометрия заняла почетное место среди чисто теоретических наук, и ее задачей стало изучение геометрических линий и фигур на плоскости и в пространстве. Результатом этого было то, что землемерное дело утратило свое первоначальное название и получило более конкретное обозначение — разделение земли, γεωδαισία. Совершенно ясно об этом говорит уже Аристотель, указывая в «Метафизике» (997 b 26) отличия геодесии от геометрии. Видимо, довольно скоро обозначение межевика геометром вообще исчезло из употребления. В источниках оно встречается лишь в надписи IV в. из южноиталийской Гераклеи, где γααέτρας обозначает лицо, работавшее с коллегией межевиков[873]. Но и термин «геодесист» не стал общепринятым обозначением межевика, иногда его применяли к людям, смотревшим за землею[874]. В документах III — II вв. лица, ведавшие межеванием, обычно именовались όριστής.

Одной из причин некоторой неустойчивости наименования специалистов является множество видов землевладения в эллинистическом полисе. Исконно вся земля была собственностью государства, но владельцами разных ее частей могли быть сам полис, отдельные граждане, союзы граждан, святилища, а также инополиты, получившие право покупки земли и дома в чужом полисе. К концу IV в. аграрный фонд каждого полиса был в основном уже давно измерен и разделен, а границы между участками были точно зафиксированы. На межах стояли каменные знаки[875], иногда вдоль межей тянулись стенки, сложенные полностью из камня[876] или имевшие сырцовую кладку на каменном основании[877]. В маленьких полисах, где каждый клочок земли был хорошо всем известен[878], границы участков определялись по постоянным локальным реперам (дом соседа, дорога к святилищу, источник, река и т. д.).

Неприкосновенность межей сохранялась всеми законами и религиозными постановлениями полисов. Создается впечатление, что государства обычно стремились не нарушать уже сложившиеся границы отдельных владений. Например, власти в Афинах сразу пускали в продажу конфискованные участки — поля оставались ухоженными и алчные соседи не успевали самовольно передвинуть межевые знаки.

Стабильность границ отдельных участков соблюдалась даже и тогда, когда эти хоридионы были частями одного обширного владения. Пример этому можно найти на Делосе[879]. Многолетние записи делосских гиеропеев, ведавших сдачей в аренду земель храма Аполлона, показывают, что каждый надел имел традиционное собственное название — Фиталия, Гипподром, Лиман, Эписфенея и т. д. Эти хоридионы на протяжении многих десятилетий фигурировали в документах как устойчиво обособленные участки. В начале III в. на самом Делосе во владение храма поступили еще шесть новых хоридионов. Только один из них вскоре был присоединен к старому храмовому участку. После этого приблизительно с 280 по 166 г. все десять сдаваемых в аренду владений постоянно фигурировали в отчетах о получении арендной платы[880]. Это позволяет предположить, что размежевание названных хоридионов за 114 лет не подвергалось каким-либо изменениям.

Но как бы ни были устойчивы нормы давнего землеустройства полиса, временами приходилось проводить новые землемерные работы. Обычно для проведения таких работ избирали людей, знающих землемерное дело, на это указывал и Аристотель. Скудость источников не позволяет представить, как происходила эта процедура в эллинистическое время. Некоторые сведения доставляют более ранние источники.

Например, в 418 г. афиняне приняли декрет (Syll 3., № 93) о святилище Кодра, Нелея и богини Василии. В частности, в нем указано, что архонт-басилей полиса должен сдать в аренду принадлежавшую этому святилищу землю, согласно заключенным договорам. Точно так же его обязывали послать межевиков (οι οριστείς) для размежевания сдаваемого участка. По-видимому, ранее эта территория не была разбита на хоридионы, и теперь ее надлежало разграничить в зависимости от заключенных соглашений. Комментировавший эту надпись И. Кирхнер полагал, что упоминаемая в тексте коллегия межевиков была постоянной[881]. Однако вопрос не совсем ясен — ведь в постановлении указано, что деньги на проведение операции должны быть выделены из средств теменоса. Это показывает, что землемеры выполняли здесь аккордно срочную работу. Если наше толкование верно, то очевидно, что в данной надписи речь идет о группе землемеров, временно избранных для межевых работ во владениях упомянутого святилища. Примечательно, что сведений о постоянной коллегии межевиков другие афинские источники пока не доставили.