Указанная мера, принятая в тяжелую эпоху, когда над всей Элладой нависла угроза со стороны македонских царей, свидетельствует о том, как ответственно относились Афины к сохранению духовных сокровищ своего народа.

Заметим попутно, что в Афинах культура административного делопроизводства стояла на высоком уровне. Например, на каждый день составлялись ведомости полагающихся в этот срок взносов арендной платы[973]. Такая система предполагала высокую образованность даже низших государственных чиновников.

Полисная администрация также пользовалась различными орудиями. Например, магистраты, ответственные за соблюдение мер и весов, употребляли для контроля государственные эталоны, на которых обычно стояли официальные надписи и клейма[974]. Следует упомянуть и об известных инструментах афинских юристов: каждому из избираемых ежегодно по жребию 6000 судей (гелиастов) полис выдавал бронзовый пинак (жетон) с его именем и номером судебной палаты, также определенной жребием. По жребию устанавливали и ежедневный состав судов, причем теперь пинаки комбинировали с особым устройством — клеротерием. Известный ныне афинский клеротерий III—II вв. представлял собою массивную каменную плиту с внутренним каналом для баллотировочных шаров и с одиннадцатью столбцами (в каждом из них было 50 отверстий для пинаков). В конце заседания каждый судья получал для голосования по два бронзовых диска с трубочкой посредине. Диск для оправдания имел сквозную трубочку, у диска для осуждения трубочка была запаяна наглухо. Голосуя, гелиаст опускал соответствующий диск в особую бронзовую амфору, а неупотребленный диск вкладывал в специальный ящик. Соотношение вынутых из бронзовой амфоры дисков определяло постановление суда. Этот инвентарь мог служить многие десятки лет, не требуя особых расходов[975].

В данной главе речь идет лишь о некоторой части орудий и приспособлений, которые употреблялись работниками умственного труда. Крупные технические достижения и механизмы эллинистических греков уже описаны и исследованы в ряде монументальных трудов.

Попытка осветить некоторые конкретные вопросы положения интеллигенции в независимых греческих полисах в силу ограниченности источников носит во многом предварительный характер. Однако уже имеющиеся данные могут доставить некоторые существенные сведения по истории образованных слоев древнегреческого общества. В полисе, этом весьма своеобразном типе государства эпохи рабовладельческих отношений, роль образованной части населения заслуживает особенного внимания ввиду того уровня, которого в нем достигло развитие античных республиканских институтов.

Ограниченность древнегреческой демократии, распространявшейся лишь на свободное население полиса, имело следствием особенно глубокое воздействие полиса на миропонимание его гражданского населения. Усложнение социально-политической обстановки в IV—II вв. до н. э. ставило перед греческими полисами все более трудные задачи. Это повышало их требования к своим гражданам.

Как известно, греческая мысль эпохи классики выработала идеал активного гражданина, самоотверженная деятельность которого была подчинена прежде всего интересам государства. Подробно сформулированные правила указывали гражданину, как должен он выполнять свои обязанности в народном собрании или на поле битвы. Философские учения о наилучшем гражданине предусматривали полную самоотдачу личности во имя блага и величия родины. Эти положения официальной полисной идеологии энергично пропагандировались в эллинистическое время, о чем свидетельствуют многочисленные документальные источники. Привлекая к активному участию в государственной жизни значительный контингент своих граждан, полис опирался при этом на деятельность различных образованных профессионалов. Более того, полис нуждался в расширений знаний рядовых своих граждан, так как выполнение многих государственных магистратур в этих республиках требовало определенной суммы знаний от исполнявших эти обязанности лиц. Таким образом, в греческом полисе развитие общественной жизни стимулировало подъем интеллектуального уровня различных слоев его гражданства. Ясное представление об этом феномене затруднено тем, что дошедшие источники освещают преимущественно деятельность состоятельных кругов образованного эллинства. Все же и эти, часто очень отрывочные сведения позволяют представить то, каким образом полису удавалось плодотворно использовать труд своих интеллектуальных работников.

Данные о конкретной деятельности врача, учителя и других образованных работников полиса бросают некоторый свет на общую проблему взаимосвязи полиса и его граждан. Можно заметить, что, ставя себе на службу труд обширного круга интеллектуалов, полис создавал одновременно наиболее благоприятные в условиях рабовладельческого общества предпосылки для развития своих граждан. Среди свободных эллинов существовала издавна тяга к знаниям — огромный успех софистов в конце V — начале IV в. был возможен лишь потому, что образованное эллинство активно стремилось расширить свои научные, философские и этические знания.

Это интенсивное распространение знаний продолжалось и в эллинистическую эпоху, захватывая все более широкие круги, что должно было сказаться на положении выделившихся интеллигентных профессий среди свободного населения страны. Некоторые черты общественного положения и конкретных условий труда этих работников стали достаточно известны. Однако многие стороны жизни и работы этого слоя населения полиса остаются еще неясными.

Но даже и неполные сведения о работниках умственного труда позволяют составить некоторое представление о роли науки в производственной жизни и в мировоззрении тогдашнего греческого общества. Конкретное применение знаний каждым специалистом характеризует те условия, при которых эллинистическая Эллада сохраняла и развивала творческое наследие прошлых веков, что имело огромное значение для всей жизни страны.

Высокий уровень знаний оказывал определенное влияние и на политический климат Эллады. Например, необходимость использовать труд профессионалов-инополитов способствовала ослаблению традиционной полисной изоляции. Появление высокообразованных специалистов-рабов, пусть пока еще весьма малочисленных, наносило удар по рабовладельческой идеологии. Важно и то, что интеллектуальный потенциал эллинистической Эллады использовали не одни греки, к нему обращались и соседние народы. Всестороннее освещение названных явлений еще далеко от завершения, для этого требуются новые источники и новые исследования.

ВДИ — Вестник древней истории

ЖМНП — Журнал Министерства народного просвещения

ЗРАО — Записки Русского археологического общества

CA — Советская археология

АА — Archäologischer Anzeiger

AJA — American Journal of Archaeology

AM — Mitteilungen des Deutschen Archäologischen Instituts, Athenische Abteilung

AP — Epigrammatum anthologia Palatina. P., 1894—1906

3Αρχ. Έφ. — ^Αρχαιολογική Έφημερίς. 3Αθ·ήναι

BCH — Bulletin de correspondance hellenique

Bengtson. Griechische Geschichte2 — Bengtson H. Griechische Geschichte von den Anfängen bis in die römische Kaiserzeit2. Munich, 1960

BS A — Annual of the British School at Athens

Dareste — Haussoullier — Reinach. Recueil — Dareste D., Haussoullier B., Reinach Th. Recueil des inscriptions juridiques grecques. P., 1891-1898

Daux G. Delphes — Daux G. Delphes au I Ie et au Ier siecles av. J.-C. P., 1936

Dessau. I LS — Dessau H. Inscriptiones Latinae selecte, 1892—1916, I—III

Durrbach. Choix — Durrbach F. Choix d'inscriptions de Delos. P., 1921—1923

Ferguson. Hellenistic Athens — Ferguson W. S. Hellenistic Athens. L., 1911