В 225 г. на Родосе произошло катастрофическое землетрясение[819]. Многие полисы материковой Греции и все соседние монархи и династы (Гиерон I и Гиерон II, Птолемей IV Филопатор, Антигон Досон, Селевк II, Прусий I, Митридат IV и некоторые другие правители) оказали большую материальную помощь родосцам. В частности, Птолемей IV, как сообщает Полибий, присылал 100 архитекторов и 350 рабочих, на ежегодное содержание которых царь отпускал 14 талантов. Поскольку Полибий употребил выражение «отпускал», то, следовательно, названная сумма выплачивалась несколько лет и обеспечивала постоянное содержание 100 зодчих и 350 рабочих. Можно полагать, что на аварийные работы по восстановлению сложных сооружений на Родосе из Египта были присланы высококвалифицированные каменщики, плотники, маляры и другие специалисты. Их можно сопоставить с «хорошим плотником», о котором известно, что в начале III в. ему платили в среднем в 20 раз меньше, чем архитектору ([Plato]. Amatores, 135b). Таким образом содержание 350 работников могло равняться оплате 17—18 архитекторов. Отсюда можно вывести, что 117,5 зодчих получали 14 талантов годового содержания, иначе говоря, 84 тыс. драхм. Если произвести расчет — 84000 : 117,5, то получим цифру около 700 драхм в год. Такая сумма соответствует годовому жалованью рядовых храмовых архитекторов на Делосе в III и II вв.
РИС. 8. Башня ветров. Афины. Архитектор Андроник из Кирры (Македония). Начало I в. до н. э.
Известные ныне размеры заработной платы средних архитекторов в полисах эллинистической Греции большинство исследователей склонно считать не столь большим[820]. Заметим, однако, что сумма в 2 или 4 драхмы в день была не так уж мала — нужно помнить, что полисы платили своим служащим всегда не очень много и что оскудевшую государственную казну сплошь и рядом пополняли за счет добровольных пожертвований граждан. Греческие республики были, как правило, небогаты, и их административный аппарат должен был вести скромный образ жизни[821]. К тому же, если архитектор жил в родном полисе или в дружественном государстве, то длительная работа на твердом окладе доставляла определенные материальные преимущества.
Следует добавить и справедливое наблюдение Р. Рэнделла: архитектор, получавший небольшое постоянное жалованье за все без исключения дни в году, находился в гораздо более благоприятном финансовом положении, чем работники, оплачивавшиеся поденно. Ведь любые внешние факторы (например, бури и ливни) лишали таких тружеников возможности работать и, следовательно, получать плату[822].
Разумеется, правители соседних монархий могли предложить известным эллинским зодчим более высокое вознаграждение. Поэтому, естественно, что некоторые архитекторы покидали Элладу. Процесс этот начался еще при Александре, в войске которого находился крупнейший военный архитектор Диад. Имя его упомянуто в Laterculi Alexandrini среди семи знаменитых механиков, следовательно, во II в. слава его была общепризнана. Несколько позднее о нем подробно писал Витрувий, перечисливший многие военные машины, изобретенные Диадом[823]. И Афиней Механик уделил большое внимание Диаду[824], значение которого в военно-инженерном искусстве античного мира получило заслуженное признание и в новой историографии[825].
Широкая программа разнообразных архитектурных работ привлекла к македонскому царю большое число зодчих из Греции. Не все из них были достаточно квалифицированными специалистами и, как рассказывает Витрувий, некоторые из них старались особенно заискивать перед царем и его приближенными.
В бурное время войн диадохов, а затем и эпигонов спрос на труд эллинских зодчих, особенно военных архитекторов, резко возрос. Среди многих имен строителей, завербованных на службу к монархам, особенно прославился Эпимах из Афин, строивший гелеполу для Деметрия Полиоркета[826]. Следует упомянуть и уроженца Коринфа архитектора Архия. Гиерон II пригласил его в Сиракузы для постройки роскошного корабля-гиганта, в котором имелись бассейн, библиотека, залы для пиров и многие другие помещения[827].
Каждая династия в эллинистических государствах стремилась не только расширить, но и консолидировать свое царство. В этой политике известную роль играла строительная деятельность царей, активно использовавших достижения архитектурной мысли Эллады. Роскошные архитектурные ансамбли в столицах этих монархий, возведенные греческими архитекторами или их учениками из местного населения, также свидетельствуют о том, как много одаренных архитекторов уехало тогда из Эллады. Как уже говорилось, их заработки были намного выше доходов архитекторов не только скромных полисов, но даже таких богатых центров, как Дельфы или Делос[828].
Правда, некоторая часть архитекторов, работавших по заказам монархов, трудилась в пределах самой Эллады. Ведь северные области страны были захвачены Македонией, и там в отдельных местах шло большое строительство. Например, Деметрий Полиоркет около 290 г. основал в Фессалии город Деметриаду, славившийся великолепными стенами[829].
Крупные и интересные заказы на постройки в независимых полисах получали греческие архитекторы от тех эллинистических монархов, которые желали проявить себя как щедрые филэллины. Немалую роль также играло их стремление увековечить себя и своих близких в известном культурном центре. Показательна политика Антигона Гоната в отношении Делоса: демонстрируя делосцам свою мощь и благочестие, он организовал им роскошные праздники и в святилище Аполлона около 254—252 гг. построил Северный портик[830].
Однако известны случаи, когда цари передавали работу иностранным специалистам. Так, около 175 г. Антиох IV Эпифан решил продолжить постройку храма Зевса Олимпийского, начатую в Афинах еще Писистратом. Но тогда, в VI в., архитекторы успели заложить лишь фундамент. Для возведения всего монументального храма теперь был приглашен римский гражданин Коссутий, которому Витрувий воздал заслуженные хвалы[831].
Появление иноземных специалистов неизбежно наносило определенный ущерб интересам греческих зодчих. Примером может служить конфликт, имевший место на Родосе, о котором рассказывал Витрувий: в конце IV в. приехавший из Арада (Сирия) архитектор Каллий выступил в народном собрании с речью-лекцией, в которой расхваливал перед родосцами модель своего механизма, способного со стены захватить и вытащить наверх неприятельскую гелеполу. Поверившие приезжему зодчему родосцы постановили принять его на государственную службу и передать ему высокооплачиваемое место их знаменитого архитектора Диогнета. Однако, когда в 304 г. Деметрий Полиоркет начал осаду города Родоса и родосцы потребовали у Каллия, чтобы он построил обещанную машину, новый государственный архитектор не смог этого сделать. Пришлось властям и народу Родоса обратиться вновь к Диогнету и упрашивать его о помощи[832].
Все же такие случаи были, по-видимому, не столь часты. И хотя римлянин Коссутий пользовался большой известностью уже в первой четверти II в., однако и позднее сами римляне приглашали на работу эллинских архитекторов. Так, около 140 г. уроженец Саламина Гермодор возвел в Риме портик Метелла в храме Юпитера и храм Марса[833].
