Более монументальна круглая башня у нынешнего села Свомолоне, имеющая 10 м в диаметре. Она сооружена из ровных рядов мраморных блоков, швы между последними вертикальные или слегка наклонные. Сохранились два этажа башни, причем в верхнем этаже было устроено одно прямоугольное окно высотою в 1 м. Возведение этой вместительной башни (площадь двух ее этажей около 150 кв. м), видимо, считалось немаловажным делом. Недаром на одном из блоков сохранилась надпись, сообщающая, что соорудил ее Лисифей, сын Аристолоха. Можно предположить, что такие скромные фортификаторы работали преимущественно в пределах своего полиса[653].

Аналогичные небольшие укрепления с башнями были открыты на Фасосе[654] и других островах[655]. И в западных частях материковой Греции известны крепости, обеспечивавшие защиту деревням, и длинные стены, ограждавшие иногда довольно большую территорию[656].

Наряду с фортификационными линиями полисы должны были строить и другие сооружения, укреплявшие их обороноспособность. Лучше всего это строительство известно в Афинах: с 338 по 324 г. там, помимо укрепления стен, построили новые водопроводы, ремонтировали и возвели новые корабельные верфи, соорудили новые арсеналы для хранения корабельного снаряжения — снастей, парусов, весел[657].

Тогда же в Пирее знаменитым зодчим Филоном из Элевсина между 347 и 329 гг. был возведен арсенал — σΛευοθήκη. До нашего времени дошла надпись, в которой детально изложен проект здания[658]. В этом официальном документе самым точным образом указаны размеры всего здания и его частей, материал для изготовления деталей, способы их сочленения. Писали о нем и древние авторы[659], в современной же литературе творению Филона посвящены специальные исследования[660].

Конечно, верфи, арсеналы и склады в таком крупном полисе, как Афины, насчитывались в большом количестве, в мелких полисах число и масштаб аналогичных сооружений были много скромнее.

Особое место в оборонном строительстве занимало сооружение осадных машин. Достигавшие иногда внушительных размеров, эти механизмы требовали больших затрат, причем сооружали их и следили за их исправной работой именно архитекторы[661].

Даже беглый перечень объектов военного значения, возведенных республиками эллинистической Греции, показывает, сколь велика была активность государств в этой области зодчества. Иногда расходы полисов на эти сооружения вызывали огромное напряжение государственных финансов[662]. Современной науке еще трудно определить более или менее точно объем оборонного строительства в эллинистической Элладе, так как в труднодоступных горных районах страны многие античные памятники этого рода остаются неизученными или даже вовсе неизвестными[663].

Прибрежные полисы Эллады, имевшие свой флот, нуждались в архитекторах-кораблестроителях. Создатели военных кораблей пользовались, несомненно, особым вниманием, что явствует из сообщения Аристотеля[664] о том, как в Афинах решали вопрос постройки триеры: «народ голосованием выбрал архитектора для постройки корабля». Это голосование в народном собрании позволяет предполагать, что кандидатура архитектора всенародно тщательно обсуждалась, поскольку сооружение военного судна являлось весьма дорогостоящим предприятием[665]. Талантливые судостроители получали широкую известность. Так, уроженец Коринфа архитектор Архий был приглашен Гиероном Сиракузским (269—215) соорудить его роскошный корабль-гигант[666].

Сооружение обычных торговых судов велось, вероятно, архитекторами средней квалификации.

Если обратиться к сведениям о чисто гражданском строительстве греческих республик в III—II вв., то и здесь источники не позволяют говорить об очень скромных размерах архитектурной деятельности. Конечно, крупное строительство могли позволить себе лишь богатые полисы, причем по качеству и размаху тогдашнее греческое зодчество уступало монументальным сооружениям, которые возводили цари соседних эллинистических монархий[667]. Однако даже сколько-нибудь преуспевающий полис выделял значительные средства для постройки необходимых ему общественных сооружений.

Можно привести факты из истории Фасоса, полиса, сумевшего сохранить свою самостоятельность, несмотря на попытки македонских и других эллинистических монархов подчинить его[668]. В конце IV — начале III в. в главном городе острова был сооружен пространный гипостильный зал[669], в III в. на границе агоры был возведен монументальный северо-западный портик[670]. Тогда же фасосцы построили квадратный в плане булевтерион[671]. При этом они не оставили вниманием и оборонительные сооружения. Стены города Фасоса были дополнительно усилены[672].

Перечень монументальных строек на Фасосе служит убедительным доказательством огромной работы, которую проделали там архитекторы за какие-нибудь 150 лет. Конечно, полисы с меньшими материальными возможностями вели более умеренное строительство. Но количество возводимых по всей стране сооружений было все же достаточно велико. Рост числа городов и их размеров вызывал необходимость строить такие специальные здания, как булевтерии, экклесиастерии, рынки[673], гимнасии, театры, портики[674]. Не столь монументальные, как аналогичные сооружения в столицах эллинистических монархий, эти здания встречались довольно часто[675]. Например, в первой трети III в. в близко расположенных Эпидавре и Аргосе были сооружены сцены театров, в Коринфе возведено здание над источником Пейрене[676]. Архитектурное обрамление источников и колодцев также получило очень широкое распространение в эллинистическое время[677]. Иногда это были довольно крупные сооружения с шестью колоннами или пилястрами по фасаду[678]. Вообще в полисах эллинистической Греции кварталы, где располагались общественные здания, получили более яркое архитектурное оформление, чем в предшествующие века[679].

Гражданское строительство полисов не ограничивалось пределами каждой республики.

В тех случаях, когда полис являлся членом союза нескольких государств, он должен был принимать участие в стройках, которые предпринимала вся федерация. Иногда, как это бывало и раньше, греческие государства возводили собственные строения в дружественном полисе, где находилось особо почитаемое крупное святилище. Интересные факты подобного рода сообщала одна из недавно найденных надписей[680]. Этот документ, датируемый временем вскоре после 217 г., представляет собою текст соглашения союза акарнанов с одним из входивших в него полисов, Анакторием. Обе стороны договорились о том, что принадлежащий Анакторию храм Аполлона Актийского станет общесоюзным святилищем акарнанов. При этом был оговорен ряд обязательств, которые взял на себя Акарнанский союз. В частности, он должен был содержать в порядке и ремонтировать храмовые строения (стк. 26— 27). Далее указано, что остается в силе старинное право полиса Анактория на здание Эленейона и на строения в священной роще Актия, а также права других полисов и племен на сооруженные ими там же строения (стк. 38— 41). Нет сомнений, что упомянутые в договоре сооружения[681] были достаточно вместительны, представляя тем самым материально ценные архитектурные объекты. Использование этих построек во время ежегодных ярмарок, видимо, представляло определенный интерес для соорудивших их акарнанских полисов и соседних автономных племен.