Более справедливо будет говорить об особенностях тогдашнего зодчества, порожденных сложными социально-политическими условиями, в которых оказывались независимые полисы Греции эпохи эллинизма. Изменение положения большинства греческих республик направило их зодчество по новым направлениям. Процесс этот был весьма многозначен.
Так, в изучаемое время активность в области храмового строительства заметно сократилась. К середине IV в. до н. э. самые значительные полисы уже воздвигли монументальные святилища своим богам[635]. Поэтому в эллинистическое время редкие государства строили крупные храмы[636]. Известны случаи, когда начатая грандиозная постройка оставалась незавершенной — например, около 320 г. акарнанский полис Страт приступил к возведению храма Зевса, но не смог довести строительство до конца.
Все же и в эллинистическое время в ряде полисов возводили новые храмы. Если государство не располагало достаточными средствами, оно иногда обращалось к сбору добровольных взносов самих граждан. Так, во второй половине III в. в Танагре было решено переместить загородное святилище Деметры и Коры в пределы города. Речь шла о полной перестройке сакральных сооружений, да еще на новом месте. Намечаемая сумма строительных расходов была восполнена пожертвованиями самих граждан, в особенности гражданок[637]. В иных случаях государство находило выход в том, что строили здание сравнительно небольших размеров. В качестве примера можно назвать храм в антах коринфского ордера, посвященный Артемиде, Лафрии, который в III в. построили в Мессене.
Весьма поучительны выводы Г. Ру, который недавно детально исследовал зодчество Арголиды в IV и III вв. Ученый решительно утверждает, что III век в этой области страны был временем большой архитектурной активности[638]. Отмечая, что в Эпидавре период между 300 и 200 гг. был столь же богат постройками, что и предыдущее столетие, Г. Ру называет ряд сакральных сооружений, построенных тогда же в Аргосе и Коринфе[639]. Перечень названных французским исследователем памятников архитектуры Арголиды является весьма убедительным аргументом против тезиса В. Б. Динсмуура об упадке архитектурной деятельности во всей Греции в IV—III вв. Можно надеяться, что столь же полный обзор остатков эллинистического зодчества в других областях страны еще ярче осветит действительное положе-ние зодчества Греции в IV—II вв.[640].
Следует упомянуть также замечательный храм Афины в Тегее, который, по словам Павсания, «своей архитектурой и величиною превосходит все храмы, сколько их есть в Пелопоннесе» (VIII, 45, 4—5). Сооружение это было возведено в середине IV в. архитектором Скопасом, уроженцем Пароса, взамен сгоревшего в 393 г. древнего храма тегеян.
Конечно, наиболее активная строительная деятельность разворачивалась в самых богатых полисах. Например, Делос в 172 г. завершил сооружение храма Артемиды (храм Д), но и более мелкие республики иногда предпринимали капитальное строительство. Так обстояло дело в полисе на острове Пепарефе, который вместе с полисом Скиафом в 200 г. был разрушен Филиппом V. После 196 г. римляне установили контроль над Пепарефом, дав ему номинальную автономию[641]. Вскоре полис начал восстанавливать храм Афины, о чем сообщает почетный декрет, восхваляющий подрядчика Филоксена[642].
Приведенные данные позволяют заключить, что в IV— II вв. в Элладе не прекратилось возведение сооружений чисто сакрального назначения. Надо отметить, что возведенные в изучаемое время храмы весьма точно следовали общим направлениям эллинистической архитектурной мысли. Их зодчие активно перерабатывали новые тенденции, свойственные общему духу эллинизма.
Еще более динамичная картина наблюдается в области гражданского строительства. В IV—II вв. появилась необходимость возводить много разнообразных построек, отвечавших потребностям усложнявшейся государственной жизни. Возросла строительная активность различных объединений граждан, возник спрос на труд архитектора и со стороны самых богатых граждан.
Отмечая эти тенденции, надлежит подчеркнуть то особое значение, которое приобрела теперь фортификационная архитектура. Частые военные конфликты требовали большой затраты сил полисов на оборонное строительство. Повсюду в Элладе шли работы по созданию новых укреплений, по капитальной перестройке или ремонту старых стен. Ведь широкое применение осадных механизмов[643] заставляло государства возводить особые стены — с почти полукруглыми выступами рустов, что обеспечивало рикошетирование метательных снарядов. Оборонное строительство полисов еще недостаточно изучено, так как его внушительные масштабы стали известны лишь в последние 50 лет[644]. Назовем для примера небогатую Локриду, многие государства которой именно в эллинистическое время возвели мощные каменные стены[645]. Сооружение укреплений часто превышало финансовые возможности полисов, и государства обращались к помощи богатых граждан. Например, полис Юлида на Кеосе в III в. объявил сбор добровольных взносов на постройку стен. Лишь 15 граждан, внесших от 5 до 50 драхм (или статеров? — монетный номинал не обозначен в надписи), перечислены на поставленной полисом стеле, хотя место на камне было рассчитано на более длинный список[646].
Значение крепостных стен в эллинистическое время в полной мере подтверждает и то обстоятельство, что именно в конце III — начале II в. стенами была укреплена Спарта (правда, неполным кольцом)[647]. Построили их в короткое время, что было возможно лишь при использовании труда квалифицированных зодчих — фортификаторов.
Длина оборонительных линий вокруг городов не обязательно зависела от общего экономического потенциала полиса. Например, некоторые полисы Акарнании обносили стенами столь значительное пространство[648], что длина их стен почти равнялась окружности укреплений Эфеса[649], достигавших 12 км. Умелое использование гористого рельефа делало такие мощные крепости неприступными даже для очень сильного неприятеля. Можно напомнить, как Филипп V не смог взять небольшой фессалийский полис Мелитею, так как заготовленные его военными специалистами лестницы оказались слишком короткими[650].
Необходимость защиты деревенского населения и его имущества потребовала сооружения укреплений и в хоре. Многим полисам постоянно грозили набеги пиратов, деятельность которых в III—II вв. достигла огромных масштабов[651]. Особенно страдали жители островов Эгейского моря, и на многих из них в изучаемое время были сооружены небольшие крепости. Характерным элементом этих сооружений были башни, имевшие до трех этажей.
Мояшо описать башни, открытые на острове Теносе[652]. Одна из них, стоявшая между современными селами Кардиани и Авдо, была в плане квадратом со стороною в 6,25 м. Стены, сохранившиеся в высоту до трех метров, сооружены из известняковых и мраморных плит, причем швы между рядами почти горизонтальны, а между смежными блоками вертикальны или наклонны. Прямоугольный вход в башню невысок. Сооружение имело не меньше двух этажей, как показывают остатки свода высотою в три метра.
