Приведенный документ создает впечатление, что большое число лиц стремилось поставить посвящения богу-врачевателю, но в святилище места уже не хватало. Надо иметь в виду, что родосский культ Асклепия не получил сколько-нибудь подробного освещения в источниках (например, Страбон не счел нужным упомянуть о храме этого бога на Родосе). Далее, следует учесть, что город Родос возник около 410 г.[257], так что тамошний теменос Асклепия ко времени принятия закона о постановке обетных даров насчитывал не более 200 лет. Иными словами, территория сакральной здравницы не могла быть загромождена очень древними вотивами архаического времени, обычно отличающимися массивностью. Приведенные соображения позволяют, как нам кажется, высказать предположение: в III в. в родосском Асклепиейоне на протяжении многих лет практиковали оставшиеся неизвестными искусные медики, добивавшиеся выдающихся результатов. Их деятельность вызвала такой поток благодарственных приношений Асклепию от исцеленных людей, что это потребовало сначала введения правила о выдаче официального разрешения на постановку вотивов на территории теменоса, а затем и принятия дошедшего до нас декрета, ограничивавшего возможности установит еще более жесткими рамками.

Некоторые сведения о специализации медицинского персонала Асклепиейонов доставляют вотивные приношения в виде тех частей тела, которые были излечены в той или иной сакральной здравнице. С.А. Жебелев, перечисляя изображения, по большей части из серебра, называет глаза, губы, носы, челюсти, зубы, уши, шеи, груди, руки, пальцы, колени, ноги и т. д., но замечает, что в таких приношениях из всех частей тела чаще всего попадаются глаза[258]. Это наблюдение сделано на основе анализа инвентарных списков афинского Асклепиейона. Следовательно, можно предположить, что в сакральной здравнице Афин офтальмология стояла на очень высоком уровне.

Можно назвать и гидротерапию, успешно применявшуюся в тех сакральных здравницах, где были целебные источники. Самым известным религиозным курортом было святилище в Оропе, посвященное древнему божеству оропян Амфиараю, вместе с которым здесь чтили Аполлона-Пеана (Целителя) и богинь Панакию, Иасо, Гигиейю и Афину-Пеанию (Целительницу), а также других богов[259]. И в этой здравнице лечили посредством инкубации. О правилах размещения паломников в койметерионе сообщает один из разделов устава службы жрецов, а также установления, определявшие поведение паломников в святилище, принятые в IV в. полисом Оропом[260]. Так, например, мужчины и женщины должны были спать в койметериоие по отдельности, причем женщин располагали в западной части священного помещения. Интересно, что в святилище Амфиарая велся учет лиц, которые желали получить исцеление от бога. В стк. 21 — 22 и 39—44 упомянутого устава определено, что желающий подвергнуться инкубации должен в присутствии неокора опустить в кассу не менее драхмы[261] в качестве «начального приношения». Неокор же записывает имя опустившего и название его полиса на деревянной доске, которую потом выставляет в святилище для всеобщего прочтения. Такая запись не только поднимала самосознание каждого паломника (что имело некоторое психотерапевтическое значение), по и помогала храмовой администрации хотя бы приблизительно подсчитывать текущие денежные доходы[262] от отделения инкубационной терапии[263].

Наряду с инкубацией в святилище Амфиарая с большим успехом применялось бальнеологическое лечение. На территории теменоса находился обильный минеральный источник. О качестве его вод высказывались самые крупные медики эллинистического времени, в том числе и знаменитый Эрасистрат, отметивший непригодность этого источника для питья[264]. Видимо, здесь была вода, насыщенная различными солями. Помимо химического состава некоторую роль должно было играть и то обстоятельство, что вода Амфиарая была теплой[265]. Эти качества способствовали лечению многих болезней в Оропе и содействовали широкой славе его святилища.

Действительно, письменные и археологические[266] источники согласно свидетельствуют о высоком уровне организации гидротерапии в Амфиарайоне. В нашем распоряжении имеется серия надписей[267], показывающих, как рационально было устроено здесь прохождение водных процедур. Совершенно очевидно, что медицинский персонал амфиарайского курорта тщательно продумывал использование минеральных вод для лечения. Правда, в надписи от 333/2 г. о ремонте источника и купален Амфиарая афиняне постановили восхвалить за заботы о святилище амфиарайского жреца Антикрата из Декелей[268], но, вероятно, жрец выступал в Афинах с программой ремонта, уже выработанной всем штатом святилища на месте.

Упомянутое постановление о ремонте было начертано на мраморной стеле и поставлено в святилище Амфиарая. В тексте надписи указано, что выполнение работ сдается подрядчику за 900 драхм. Объем и характер намечаемых работ изложены очень детально, что говорит о стремлении сделать возможно более удобным пользование сакральным курортом. Сам источник должен был быть обложен штучным камнем; находящаяся перед ним и купальнями терраса получала новое покрытие из тесаных плит, плотно пригоняемых одна к другой и затем полируемых. В постановлении даже указано, что должен быть обеспечен беспрепятственный сток воды с террасы. Кроме того, с обеих сторон источника и купален должны быть устроены ступени, такие же, какие уже имеются в Амфиарайоне. По условию контракта, который был заключен с Фаностратом, уроженцем аттического дема Холарга, все работы должны были быть произведены в течение 60 дней, считая с того времени, как подрядчик получит всю сумму, выделенную на ремонт.

Судя по другому декрету, принятому в Афинах в том же 333/2 г. в честь Пифея, сына Сосидема, из Алопеки[269], избранного эпимелетом водоснабжения самих Афин[270], все государство придавало большое значение этим работам: афиняне восхвалили Пифея за добросовестное исполнение обязанностей, и в частности, за устройство источника Амфиарая, проведение воды и подземных каналов там же. По-видимому, Афины осуществляли реконструкцию бальнеологической системы Амфиарайона по указаниям работников сакральной здравницы, по всю славу перестройки они стремились приписать именно себе. На это указывает и афинский декрет от 332/1 г. в честь Фаиодема, сына Диилла, из Фимайтадского дема[271], за то, что он, будучи номофетом, заботился о святилище Амфиарая и среди прочих похвальных деяний доставил средства к устройству святилища.

Надо сказать, что Афины очень торопились с перестройкой водоснабжения амфиарайского святилища. В контракте, заключенном с подрядчиком на проведение закрытого канала в святилище[272], указано, что камни для кладки водовода нужно взять из театра, постройка которого велась в то время. Эта поспешность свидетельствует о том, как много значили тогда для Афин здравница и оракул Амфиарая. Недаром в 332/1 г. в Афинах было принято специальное постановление о посвящении богу Амфиараю золотого венка в тысячу драхм за помощь в лечении и спасении обращающихся к нему афинских граждан с женами и детьми[273]. Значение Амфиарайона хорошо понимал и Лисимах — между 287 и 281 гг. он посвятил статую своей невестки богу Амфиараю[274].