– Льда нет.

– И правильно, никакого льда, – решительно мотает головой Хагг. – Зачем тратить впустую эти треклятые калории.

Первый стакан он выпивает залпом и тут же отправляет официанта за вторым.

– Хорошо вернуться в город. В сельской местности начинаешь скучать по удовольствиям цивилизации. – Хагг поднимает тост за здоровье всей компании и осушает стакан одним глотком.

– Далеко ли был? – спрашивает Люси, не выпуская трубку изо рта. Ее мимика постепенно теряет подвижность.

– На старой границе с Мьянмой, у перевала Трех пагод. – Хагг глядит на своих слушателей так, будто это они – виновники грехов, с которыми ему пришлось иметь дело. – Изучал распространение бежевого жучка.

– Я слышал, там небезопасно. Кто джаопор? – спрашивает Отто.

– Некто Чанаронг. С ним было просто – гораздо проще, чем с Навозным Царем и мелкими городскими джаопорами. Не всех крестных отцов волнуют лишь прибыль и власть. – Тут Хагг значительно добавляет: – Тем из нас, кто не алчет угля, опиума или нефрита, бояться в королевстве нечего. Так или иначе, Пхра Критипонг пригласил меня посетить его монастырь – понаблюдать, как изменилось поведение бежевого жучка. – Он огорченно мотает головой. – Невообразимое разорение. Леса стоят без единого листика – сплошь лианы кудзу. Верхнего яруса просто нет, всюду сухой бурелом.

– А на переработку пустить его можно? – оживляется Отто.

Люси бросает на него презрительный взгляд:

– Ты идиот? Там жучок. Кто такое купит?

– То есть монастырь позвал в гости грэммита? – спрашивает Андерсон.

– У Пхра Критипонга нет предрассудков насчет того, что учение Иисуса или теория ниш могут как-то угрожать его вере. У буддистов и грэмммитов много общего. Ной и мученик Пхра Себ прекрасно дополняют друг друга.

– Он бы заговорил совсем по-другому, если бы узнал, что делают грэммиты у себя на родине, – сдержав смешок, замечает Андерсон.

– Я никого не призываю жечь поля. Я ученый, – обиженно говорит Хагг.

– Не хотел тебя оскорбить. – Лэйк протягивает ему нго. – Вот – это может быть интересно. Недавно стали продавать на рынке.

– На каком? – Священник разглядывает фрукт изумленно и очень внимательно.

– На всех подряд, – вставляет Люси.

– Появились, пока ты уезжал. Попробуй – на вкус очень ничего.

– Поразительно.

– Знаешь, что это? – спрашивает Отто.

Андерсон делает вид, будто занят нго, но не пропускает ни единого слова. Сам он не стал бы расспрашивать грэммита напрямую, поэтому хочет, чтобы всё сделали за него.

– Куаль решил – это личи, – сообщает Люси. – Разве нет?

– Нет, точно не личи. В старых книгах что-то похожее называлось «рамбутан». – Хагг задумчиво вертит плод в руках. – Хотя, если не ошибаюсь, это родственные виды.

– Рамбутан? – Андерсон старательно изображает непринужденность. – Забавное слово. А тайцы говорят «нго».

Хагг съедает фрукт, вынимает изо рта мокрую от слюны крупную черную косточку и внимательно ее изучает.

– Интересно, он сможет расти и плодоносить?

– Посади в горшок – и узнаешь.

– Если его вывели не компании-калорийщики, то сможет, – резко произносит священник. – Тайцы если взламывают растения, то стерильными их не делают.

– Ну вот уж вряд ли калорийщики занимались тропическими фруктами, – весело замечает Андерсон.

– А как же ананасы?

– Точно, совсем забыл. – Чуть помешкав, он спрашивает: – Откуда ты вообще столько знаешь о фруктах?

– Изучал биосистемы и экологию в Новом алабамском.

– А, тот самый грэммитский университет? Я думал, вас там учили только поля поджигать.

Остальные так и обмирают, разинув рты, но Хагг лишь бросает на Андерсона суровый взгляд:

– Не надо меня поддевать, я не из таких. Наша цель – возродить рай, тут понадобятся знания, накопленные за века. Прежде чем приехать сюда, я целый год только и делал, что изучал экосистемы Юго-Восточной Азии эпохи, которая была перед Свертыванием. – Он тянет руку за еще одним нго. – Вот калорийщики взбеленятся, когда о нем узнают.

Люси тоже берет фрукт.

– А может, забить ими целый корабль да отправить за океан? Поиграем с калорийщиками в их же игру. Могу поспорить, за нго будут выкладывать кругленькие суммы. Как-никак новый вкус. Сможем продавать как роскошь.

– Сначала придется убеждать всех, что в нго нет пузырчатой ржавчины – красная шкурка будет очень настораживать, – мотает головой Отто.

– Не стоит идти таким путем, – согласно кивает Хагг.

– Калорийщики шлют семена и продукты куда вздумается, по всему миру. Если им можно, почему нам нельзя?

– Потому что это противоречит теории ниш, – спокойно отвечает Хагг. – Они уже застолбили за собой место в аду. Вам тоже такое надо?

– Не смеши, пожалуйста, – говорит Андерсон. – Чем тебе не угодил дух предпринимательства? Люси предлагает хорошее дело. Хочешь, на контейнерах будет твое лицо. – Он с ухмылкой изображает знак грэммитского благословения. – Напишем, например: «Одобрено святой церковью». Безопасно, как соя-про. Что скажешь?

– Богомерзкая идея, не желаю мараться. Где пища выросла – там ей и место. Нельзя гонять продукты по всему миру ради прибыли. Мы это уже проходили. Чем все кончилось? Катастрофой.

– Снова эта теория ниш. – Андерсон снимает шкурку с очередного нго. – Должна же быть в грэммитской вере ниша и для денег. Кардиналы-то у вас не худенькие.

– Теория истинна, даже если паства сбилась с пути. – Хагг резко встает. – Благодарю за компанию. – Он бросает на Андерсона неодобрительный взгляд, но, прежде чем уйти, прихватывает еще один фрукт.

Все вздыхают с облегчением.

– Господи, Люси, зачем так было делать? – начинает Отто. – У меня от него мороз по коже. Я из «Компакта» ушел, лишь бы грэммиты над душой не стояли, а ты его – к нам за стол.

Куаль угрюмо кивает:

– Еще один, говорят, сейчас в объединенном посольстве.

– Да их кругом как тараканов, – машет рукой Люси. – Киньте мне фрукт.

Компания продолжает пир. Андерсон глядит на них и думает, подбросят ли ему эти объездившие полмира существа иные идеи о происхождении нго. Впрочем, рамбутан – уже неплохая догадка. Несмотря на плохие вести о водорослевых резервуарах и питательных культурах, день налаживается. Рамбутан. Стоит подсказать это слово исследователям из Де-Мойна, дать направление поискам корней таинственного биологического объекта. В старых записях должны быть упоминания этого фрукта. Надо будет порыться в книгах и…

– Смотрите, кто пришел, – вполголоса говорит Куаль.

Все поворачивают головы и видят, как по лестнице поднимается Ричард Карлайл в безупречно отглаженном льняном костюме. Он входит в тень, снимает шляпу и начинает себя обмахивать.

– Вот черт! Ненавижу его, – бормочет Люси, раскуривает очередную трубку и делает глубокую затяжку.

– Чего он такой довольный? – спрашивает Отто.

– Бес его знает. Будто и не терял целый дирижабль.

Карлайл не спешит выходить из тени, оглядывает посетителей, каждому кивает.

– Жарковато сегодня, – говорит он всем сразу.

Отто, багровея, не сводит с Карлайла испепеляющего взгляда:

– Если бы не его игры в политику, сейчас я был бы богат.

– Не преувеличивай, – успокаивает Андерсон и съедает еще один нго. – Люси, дай ему затянуться, а то устроит дебош, и сэр Френсис выкинет нас всех на солнцепек.

Люси уже плохо соображает, но тянет руку примерно куда попросили. Андерсон перехватывает трубку, отдает Отто, встает и говорит, показывая пустой стакан:

– Кому-нибудь принести выпить?

Все в ответ лишь мотают головой.

К бару с легкой улыбочкой подходит Карлайл:

– Беднягу Отто решили отрубить?

– Опиум у Люси могучий. Не то что драться, он ходить-то вряд ли сейчас сможет.

– Вот адский наркотик.

– …плюс выпивка, – говорит Андерсон, салютуя стаканом, потом заглядывает за стойку. – Где этот чертов сэр Френсис?

– Я думал, ты как раз пришел это выяснить.

– Похоже, нет. Много потерял?