– И как? – уточнил я.
– Как и бо́льшая часть запретных плодов – редкая гадость. – Дядя выкинул надкусанный гриб. – Наверняка можно его обыграть. Немного слабосоленой красной рыбы, белое вино, подсохший хлеб с крупными порами… Чего-то не хватает… Маринованный красный лук! Надо маленький кусочек рыбы на маленький кусочек хлеба, прожевать наполовину, запить глотком чуть теплого белого вина, дожевать, проглотить, а затем откусить сыроежку и понюхать маринованный красный лук.
– И будет хорошо? – скептически уточнил я.
– По крайней мере не будет этого мерзкого привкуса, – ответил дядя. – Чтобы было совсем хорошо, надо исключить сыроежку из рецепта вместе с маринованным луком.
– Ты понимаешь, что жог… Твой сын… В сегодняшнем рецепте – это сыроежка? – спросил я.
– Зови его, пожалуйста, Ягайло, – ответил дядя. – Мне будет приятно. А в личном общении зови его Яго. Ему будет приятно. И не называй его жог.
Мы неожиданно вышли к длинному ангару тира. На дверях было написано: «Винтовочных патронов нет! Только пистолет/револьвер!»
Я зашел внутрь, там было пусто.
– Вжбрвж! – выпалила смотрительница тира, потом осознала, что мы – мужчины, и стремительно убежала за дверь.
– Пойдем отсюда, мне здесь не нравится, – сказал дядя.
– Потому что твои предки были собирателями, а женские – охотниками? – язвительно уточнил я.
– На самом деле они все наши общие предки. Но определенная склонность к коллекционированию у мужчин и к достижению однозначных целей у женщин точно есть.
Тем временем смотрительница вернулась, поправляя портупею с тремя пыльными приборами, среди которых я узнал рацию с микрофоном, динамик и рекогнайзер.
– Здравствуйте, я очень рада вас видеть, – безэмоционально произнес динамик на поясе, после того как она сказала очередное «вжрмх!» в микрофон. – Вы меня понимаете?
– Да, отлично понимаем, – ответил я. – Аренда револьвера – сорок копеек час, патрон – пять копеек, так? Можно на полчаса и двадцать патронов?
– Обычно берут на час и патроны сотнями, – сообщила смотрительница.
Но у меня совсем не осталось денег, и потому я, проведя рукой вокруг – никого, кроме нас, не было, – настоял на своем.
Передавая мне патроны, смотрительница внимательно разглядывала дядю. Она была старше меня, и в другое время я бы не обратил внимания, но сегодня мир окончательно сошел с ума, и, дождавшись, когда дама отошла достаточно далеко, чтобы ее прибор нас не слышал, я спросил:
– Сема, я все же не понимаю, почему ты для них интереснее, чем я. То есть рассудком можно понять, но они же интуитивно выбирают именно тебя!
Дядя надел наушники, проследил, чтобы я тоже нацепил свои на голову, затем методично засунул в барабан шесть патронов.
– Потом поговорим! – крикнул он.
Стреляли вначале с десяти метров, затем с пятнадцати и в самом конце – с двадцати пяти. На десяти метрах мы шли вровень, на пятнадцати дядя отстрелялся чуть лучше, на самой длинной дистанции я отстал уже серьезно.
Когда мы выходили, смотрительница что-то сунула дяде в карман. На улице он, не глядя, передал мне бумажку.
– Ты знаешь, что там? – уточнил я.
– Имя и номер телефона, – ответил дядя. – Ты не понимаешь, как это все работает. Тебя с детства воспитывали во лжи, и ложь въелась в тебя, ты видишь искаженную картину.
– Просвети меня, – попросил я.
Дядя расхохотался и свернул с протоптанной дорожки в редкий сосновый лес, пиная листья. Видя, что я остался стоять на тропинке, он издал гортанный крик и бросился вглубь, вынуждая меня бежать за ним.
Бежал он не очень быстро, еще и прихрамывал, поэтому меньше чем через минуту я догнал его и схватил за руку.
– Вас учили, что вы – высший класс, белая кость. Самые умные, самые красивые. Высокие, изящные, удачливые. Что вами восхищаются, интересуются, что ваш путь – единственно верный.
– Предположим, – кивнул я. – И что здесь ложь?
– Всё, – ответил дядя. – Физиологически вы такие же, как и те, кого считаете низшим классом. Вес мозга, когнитивные функции, прочность костей у младенцев не отличаются ничем. Но дети в семьях питаются чаще и полнее, получают качественное образование и потому в среднем лучше растут и развиваются. Детям в коммунах и анклавах достаются объедки – а тамошние учителя часто понятия не имеют о предметах, которые преподают. Здесь и появляется разрыв.
– Мы физически выглядим иначе.
– Да, это гормоны, – усмехнулся дядя. – Учитывая, сколько гормональных терапий я прошел за последние двенадцать лет, эту тему я изучил на отлично. Что такое «мужской транс»?
У меня мелькнула в воспоминаниях Айранэ, ночь, неровная женская кровать…
– Гипнотическое состояние, в которое мужчина входит под влиянием выброса нескольких гормонов, – ответил я. – Наследие животного прошлого.
– А Блеск?
– Гормональная буря у женщин, тоже досталось от животных, и мы как человечество постепенно избавляемся от этого.
– Чушь! – заорал дядя, и испуганные птицы поднялись с окружающих деревьев. – У наших предков не было ни Блеска, ни Транса! У них были определенные свойства, связанные с гормонами, и частично мы можем это наблюдать на примере жогов и хофов. Подними летописи, посмотри, как описывают мужской транс времен Пунических войн. Они пишут, что приходилось стараться, чтобы не выйти из него! Детей учили входить в транс! А сейчас? Сейчас их учат не входить! И Блеск, и Транс становятся сильнее из поколения в поколение. Потому что не ваша культура, не ваши договорные холодные браки, а Блеск и Транс являются единственной гарантией, что человечество, состоящее из мужчин и женщин, не вымрет!
– Глупость, – поморщился я. – Полный бред.
– Не бред. – Дядя захихикал. – Природа! И ты, и твоя мать, и господин президент, и многие десятки тысяч высших по всему миру считают, что можно размножаться насильно. Сводить людей между собой, печатать журналы унисекс, делать общие парки – и постепенно все станет хорошо!
– А ты считаешь, что это не так? – уточнил я.
– Да, – просто ответил дядя. – Не так. Если бы все было так, как вы утверждаете, человечество вымерло бы уже давно. Потому что вы со своими задачами не справляетесь. Не существует общей культуры. А единственное, что реально держит нас на плаву, – это то, с чем вы боретесь. Блеск и Транс. Гормоны, которые бушуют в нас. Вы выхолащиваете природную часть себя, занимаетесь сексом по расписанию с нелюбимыми людьми, считая, что так выполняете долг перед человечеством. Плодите детей в формальных семьях.
– Я бы на месте дедов тебя убил, – сказал я после недолгого молчания. – Ты же враг.
– Сам сдохну, – проворчал дядя. – Ну так вот, я это к чему. Сегодня все видят, что ты успешен. Ты, твоя мать, твои дядья и тетки, твои дети. Это заметно по вашим автомобилям, костюмам, по вашей работе, по тому, как вы читаете по утрам газету в кафе. Но вам, чтобы разбудить хоть какие-то чувства в себе, приходится ругаться друг с другом. Выяснять, кто круче, – и тогда гормоны, прибитые бессмысленным сексом к полу, хотя бы слегка реагируют.
– У всех так.
– А вот и нет! – расхохотался дядя. – Те, кого вы называете «низшим классом», живут совсем иначе. У них нет регулярного секса между мужчинами и женщинами, он им недоступен так, как доступен вам. И потому у женщин постепенно поднимается уровень гормонов и в какой-то момент происходит взрыв – Блеск. А у мужчин отсутствие секса приводит к тому, что они почти в любой деятельности впадают в Транс, при этом уровень гормонов не уменьшается, а переходит в другое качество. Женщина перед Блеском и мужчина после долгого воздержания привлекательны друг для друга, иногда – неудержимо привлекательны, и любая мелочь может взорвать ситуацию, и вот уже у женщины Блеск, а мужчина отвечает ей, входя в Транс.
– Это вопрос воздержания, – ответил я. – Смотрительница тира заинтересовалась тобой до того, как мы подошли вплотную. Что это было?
– Ваш безэмоциональный секс, – ответил дядя и подмигнул мне. – Обман природы. Организм ждет, что ты начнешь выделять правильные гормоны, чтобы привлечь противоположный пол. А ты ничего не выделяешь, ты выплескиваешь семя без любви, а твоя жена принимает его без особого удовольствия, и обманутая природа считает, что вы все еще подростки, слишком мелкие для настоящей любви, и вы растете. Да! Вы вырастаете на двадцать, иногда и на тридцать сантиметров выше, чем вроде как низший класс, только потому, что у вас не работают гормоны так, как это задумано природой. И это, между прочим, чувствуется. Низший класс мозгами понимает: надо лезть в высший класс, чтобы зарабатывать деньги, влиять на политику, создать собственный клан… Но при этом смотрит на вас, на высший класс, и не чувствует ничего! Ни-че-го! Вы сексуальны для их мозгов, но совершенно не привлекательны для их тел! Поэтому я, который не вырос в юности и остался невысоким, для них гораздо привлекательнее.
