Ну не мог человек стукнуться о землю с такими последствиями для себя. А это значит, что, или он врёт, но тогда Мозес автоматически становится предателем, а в это верить не хотелось, или он ударился обо что-то твёрдое. Подобрав с земли меч и сунув его в ножны, я некоторое время разглядывал бледного воина, который, снимая доспехи, делал скупые, экономные движения, закусив нижнюю губу. На лбу у него выступила испарина, видимо, рана всё-таки беспокоила, но он старался не подавать вида. Я ничем не мог ему помочь, всё-таки я не маг, и не знахарь.
Решив проверить, чтобы не мучиться вопросом – так ли уж сильно ранен был Мозес, чтобы так долго пребывать в отключке, я полез в кусты, не обращая внимания на удивление, проступающее на физиономии воина.
Прикинув место, где у него предположительно лежала голова, я начал ощупывать это место и практически сразу наткнулся на что-то твёрдое и острое, о которое вновь порезал многострадальный палец, уже пострадавший о косу убитого Мозесом эльфа.
– Зараза, – сунув палец в рот, я слизнул солоноватую кровь и снова принялся ощупывать землю в том месте, только на этот раз более аккуратно.
– Что вы делаете, ваше высочество? – рядом со мной оказался Мозес, успевший снять доспехи и намотать на лоб нечто, отдалённо напоминающее повязку, чтобы прижать висящий лоскут кожи к голове и уменьшить тем самым боль и возможность повторного кровотечения.
– Да, ваше высочество, что вы там в кустиках делаете? – раздался в голове издевательский голос Эвы. – Надо же, высочество, значит.
– Тебя не спросили, – огрызнулся я, и тут же понял, что сказал это вслух. – Э-э-э, Мозес, я это не тебе сказал, просто вырвалось. Помоги-ка мне, – и я, схватившись за металлическое кольцо, которое мне удалось нащупать под ворохом прелой листвы, потянул его на себя. Мозес на пару мгновений застыл, а потом ухватился за кольцо, поставив руки рядом с моими, и принялся изо всех сил тянуть. Сил у воина было гораздо больше, чем у меня, несмотря на его ранение, поэтому стоило ему взяться за дело, как то, к чему было прикреплено кольцо, поддалось, и мы от неожиданности всё-таки завалились на землю.
– Что это? – Мозис поднялся на четвереньки быстрее меня и заглянул в тёмный провал в земле, оставшийся после сдёргивания металлической, уже проржавевшей крышки люка.
– Какой-то лаз, – ответил я. – Надо бы посмотреть, – добавил я неуверенно. Вообще-то, нужно было двигаться на поиски эльфийского лагеря, но возможность обзавестись хоть таким ненадёжным, но всё же убежищем, не давала сразу же пуститься в путь.
– Я пойду вперёд, ваше высочество. Смотрите, здесь довольно удобная лестница. – Я не стал возражать. В каких-то аспектах быть высочеством не столь уж плохо. Например, у тебя всегда есть доброволец, готовый ради тебя рискнуть шеей и пойти непонятно куда под землю.
Мозес начал спускаться, а я напряжённо следил за тем, как под землёй исчезала его макушка, опускавшаяся всё глубже и глубже.
Внезапно воин спрыгнул вниз и полностью исчез из поля моего зрения.
– Эй, Мозес, что за шутки? – я не рискнул громко кричать, но, как ни странно, он всё равно меня услышал. Раздался чиркающий звук, а затем пространство внизу озарилось светом факела.
– Здесь какой-то проход, ваше высочество. Он ведёт в сторону леса, прямо в стене оврага. Такие часто делают разбойники, чтобы быстро удирать от посланных на их поимку отрядов. Да и опасность пересидеть есть где.
– Это просто замечательно. – Пробормотал я. – Раз есть вход, значит, есть и выход. Это я удачно под кустик пролез.
Первым порывом было каким-то образом пристроить крышку люка на место, но потом я решил, что из-за разросшегося куста его и так не видно. Если же кто-то полезет проверять, то существует большая вероятность того, что он навернётся в открытый люк и свернёт себе шею. А полностью замаскировать вырванный из земли, уже вросший в неё люк изнутри точно не удастся.
Лестница действительно была удобной, и я довольно быстро по ней спустился вниз. Лишь один раз правая нога подвернулась, напомнив о том, что недавно она вообще не двигалась, словно её у меня нет. Это случилось впервые за последние часы, и больше, к счастью, не повторялось, так что я решил не обращать на данный факт внимания.
Мозес ждал меня внизу, держа в руке горящий факел. Ещё парочка лежала рядом с лестницей, а намотанные на деревянную ручку тряпки, пропитанные свиным жиром, уже начали вонять от воздействия времени.
Факел в руке Мозеса чадил, и, казалось, что горящий на его конце огонь сжирает весь кислород в этом замкнутом туннеле. Было трудно дышать, и я кивнул Мозесу на проход, намекая, что надо поторопиться, чтобы мы здесь не задохнулись на радость эльфийским захватчикам.
Туннель был недлинным, меньше ста метров, и заканчивался лестницей и люком, ведущими наружу. Лестница была гораздо короче – всего четыре ступеньки, а сквозь щели люка, на этот раз деревянного, просачивались редкие полоски света.
Мозес затушил факел в специальной бочке с давно протухшей водой, стоящей рядом с этой лестницей. Мы не спешили вылезать, прислушиваясь к звукам, доносящимся снаружи. В темноте слух обострился, но ничего опасного вроде бы слышно не было.
Толкнув люк, мы едва успели отскочить назад, потому что на нас посыпались сгнившие доски, комья земли и ворох прошлогодней листвы. В туннеле сразу же стало заметно светлее, а люк перестал существовать, рассыпавшись в труху. Мы снова прислушались до звона в ушах, всё это время стоя по бокам от лестницы и сжимая в руках мечи.
Никто не спешил нас убивать, и Мозес быстро выскочил из туннеля и сразу же распластался на земле, чтобы не привлечь внимания возможного неприятеля. Я последовал его примеру, в который раз досадуя на то, что моё тело не слушается меня так, как я хотел, и не двигается так, как я, вроде бы, умел. Это дико раздражало, к тому же было абсолютно непонятно.
Оказались мы совсем недалеко от оврага между двумя деревьями, подходы к которым заросли колючим кустарником. В своё время разбойники очень неплохо замаскировали этот проход.
Внезапно до нас долетел приглушённый хохот и чей-то душераздирающий крик. Стараясь унять сердцебиение, я кивком указал Мозесу направление и пополз вслед за ним, злясь на себя за то, что не могу ползти как следует, как меня когда-то учили!
Хохот раздавался с поляны, совсем недалеко от того места, из которого мы выбрались из-под земли. Нам повезло дважды: эльфы чувствовали себя настоящими хозяевами этой земли и даже не потрудились выставить дозоры вокруг поляны, на которой сейчас проходило веселье; но они всё же догадались выставить дозоры возле оврага на тот случай, если кто-то всё-таки выжил и попробует выбраться там, где в овраг рухнула телега.
Мы с Мозесом подползли достаточно близко и спрятались под очередным кустом достаточно удачно, чтобы не быть замеченными и видеть то, что творилось сейчас на поляне.
А творилось там такое, что я с трудом заставил Мозеса не выскочить в ярости, демаскировав нас этим.
Эльфы развалились на наших вещах, вытащенных из оврага с видом победителей. В центре стоянки горел костёр, а в сравнительно небольшую клетку загнали остатки моих людей, среди которых я разглядел капитана Гастингса.
Но не это заставляло нас с Мозесом скрежетать зубами, а пленных – вцепиться в прутья клетки: недалеко от костра, эльфийские твари установили столб, к которому было привязано обнажённое тело.
Я с трудом узнал в нём того самого мальчика, который докладывал совсем недавно о готовности моей лошади. Все его тело было утыкано стрелами, но ни одна из этих стрел не пронзила жизненно важных органов. Юного пленника использовали в качестве развлечения и мишени для стрельбы из лука, стараясь поразить как можно более мелкую мишень, типа фаланги пальца, или ухо. Каждое попадание оценивали по очкам.
Юноша уже давно потерял сознание, а эльфы в своей забаве устроили перерыв, решив пока поужинать. Начинало вечереть, и небо стремительно темнело. Я пригнул голову к земле, о которую мне захотелось удариться лбом, и, стиснув зубы, заставил себя вспомнить хоть что-то, что мы можем предпринять в подобной ситуации. Ведь меня когда-то этому учили! Я это точно знаю!
