– Вот ты внимательный. Вращение бублика – это первые разработки ученых. Сейчас много новых технологий, которые позволили нам устроить искусственное гравитационное поле, не вращая при этом базу. Но она все же продолжает пари́ть над поверхностью луны. Стоит на лунном грунте только ее наружнее кольцо. В подробности вдаваться не буду, скажу лишь, что второе кольцо, которое мы не видим, вокруг базы вращается с огромной скоростью, а магнитное поле в этих стенах, создает ту самую искусственную силу тяжести, – Ян указал на несколько схем, красующихся на одной из досок.

– Стало понятнее, спасибо, – поблагодарил Мирон и тут же добавил. – Почему к новичкам столько недоверия? Мы ведь подписываем те же самые документы о неразглашении.

Инженеры переглянулись. Фин молча встал и вышел из мастерской.

– Не сто́ит поднимать при нем эту тему. Просто поверь, Фину неприятно слышать о недоверии по личным причинам, – сухо произнес Ян и достал несколько чертежей из ящика. – Вот, смотри, если интересно. Никто, в общем-то, не против. Эти схемы ЛКС давно бродят на просторах интернета, только вот они не должны там быть!

Мирон не задавал лишних вопросов, о том, что случилось и при чем здесь инженер, который продолжает работать на станции. Неужели предателей прощают, думал он, но не решался произнести вслух. Он и сам ощущал себя предателем, в некотором роде. Вместо того чтобы заполнять все бланки, предлагать свои идеи перед полетом, он просто-напросто протащил на корабль запрещенный груз и собирался тайком снимать контент. Какая буча поднимется, когда кадры всплывут в интернете. Можно конечно, не показывать лицо, но тогда попадет всей команде. А если выкладывать ролики с улыбающейся физиономией, что тогда будет? Навсегда запретят полеты? Будут судить по закону? Повесят то самое предательство на него? Еще и соседа затронут. Парень начал думать о том, как бы легализовать свой тайный проект и сделать запланированный марафон экспериментов в космосе, сознаться хотя бы в половине провезенного капитану.

Ян вскоре понадобился в другой части станции, и они вместе вышли из мастерской.

– Сейчас личное время. Ты можешь пройтись по станции, только самовольно не заходи никуда кроме столовой. Здесь не любят тех, на кого падают подозрения, – многозначительно произнес Ян и удалился. Мирон подумал, что лучше уж посидеть в комнате, а заодно перебрать имеющийся багаж.

Парень с ходу заметил, что комната пуста. Он посмотрел в сторону кровати Августа и произнес:

– Каким надо быть идиотом, чтобы не взять с собой очки, – потом он залез под кровать с фонарем в руке и открыл свой ящик.

Снова невесомость на несколько мгновений. Вещи успели взлететь и рухнуть обратно с небольшим грохотом. Мирон нащупал метеорит, взял его и тут же фонарь потух.

Что-то произошло, вокруг дорога, земля, прям как в родном городе. Пустое шоссе и темная ночь. Видны звезды на небе и луна, такая далекая, что ему не верилось. Мирон оглядывался по сторонам, не в силах понять, где он находится, что происходит. Каким образом он оказался на земле?

Рядом пронеслась машина, громко сигналя и чуть не сбив парня. Страх, непринятие происходящего сводили его с ума. Еще и камень выпал на дорогу. Мирон почувствовал, как тело немеет, ноги становятся ватными. Звук автомобиля приближался. Красный джип сдавал задним ходом.

– Все бы отдал, чтобы этот страшный сон закончился! – прошептал Мирон и поднял с земли камень.

Его молитвы были услышаны. Парень вновь оказался под кроватью в знакомой комнате лунной станции. Он быстро бросил метеорит в ящик, тут же закрыл крышку и вылез. Голова немного кружилась и накатывал тошнотворный ком.

– Я только что был на земле? – прошептал он потирая глаза руками, стараясь сгладить головокружения. – Водитель наверняка обгадился, когда я исчез на его глазах, – произнес Мирон и облокотился спиной о кровать, присаживаясь на пол.

Взгляд его пал на прикрученную к полу ножку кровати. Он понял, что раньше этого не было.

– Эй, ты где пропадал? Тебя все ищут! – произнес Август, входя в комнату.

– Что это? – ответил вопросом Мирон и указал на заклепку, напоминающую язычок от жестяной банки, которая красовалась на ножке кровати.

– Временные меры, – ответил Август. – Невесомость возникает все чаще. Нас зовут на собрание, по этой теме. Пошли, и так опаздываем.

Парни быстрым шагом направлялись в главный зал. Помещение напоминало чем-то аудиторию, где проходили их лекции. Многоуровневый зал-чаша, со сценой внизу, и рядами парт на высоких ступенях. Лекторий, одним словом. Только сидения и парты, как и все вокруг бело-серого цвета. Все выполнено из облегченного пластика.

Собрание вовсю шло. Выступал капитан. Парни незаметно присели на последних рядах.

– Если сбои продолжатся, мы вынуждены будем пересмотреть внутренние правила. Для безопасности приостанавливаем работу кухни и вводим в рацион – космическое питание. Подробные правила, связанные с едой, гигиеной, и хранением личных вещей мы раздадим каждому на буклетах, как только будет создан корректный список. А теперь к главной проблеме.

Еще долго капитан говорил о неполадках системы и попросил каждого инженера, который может подать толковую идею по решению проблемы, внести хоть и малейший, но вклад, сразу же обратиться ко второму капитану.

– Слышал? Это капитан, с которым мы прилетели. Он тоже понимает в инженерии,– произнес Август.

Мирон был погружен в мыслительный процесс и даже толком не слушал, что говорил капитан. В голове кружилась мысль, каким образом его перенесло на землю?

– Ты головой ударился? – сказал Август удивленно, когда товарищ долго не отвечал на его вопросы, словно игнорируя или вовсе не слыша его.

– Что тебе? – рявкнул Мирон.

– Говорю, что ты смог тот датчик починить, когда мы приземлились. Так сделай что-то сейчас, будь полезным. Идеи есть?

–У тебя опять красные глаза, – буркнул Мирон и удалился следом за всеми. Собрание было окончено.

По дороге в комнату Мирон только и думал о словах Августа.

«Что, если в момент невесомости, я и правда стукнулся головой об кровать? Вот и показалось, что попал на землю. Вырубило на минуту. Но как же реалистично все было вокруг, просто с ума сойти».

Август промыл глаза и, наконец, избавился от линз. В отчаяние он сел на кровать, осознавая, что все кончено. Больше он не выйдет из комнаты, и тот факт, что с лунной станцией происходит что-то странное, его только огорчал.

Мирон же, наоборот, был рад этому. Чем больше все вокруг заняты решением проблемы, тем больше у него шансов выяснить, что с ним произошло.

– Я первый в душ. Непонятно, как повлияют новые правила, и сможем ли мы потом помыться, – произнес Август, и взяв с собой чистые вещи, штаны, футболку и новый комбинезон белого цвета, как у большинства членов экипажа, наощупь направился в ванную комнату.

Мирон наблюдал с жалостью за этой картиной. Сосед был в безвыходном положении. Зрение его подвело, еще больше чем рассудок. Он осуждал парня за такое безрассудство, и не понимал, как можно не взять с собой очки, которые могут решить все проблемы. С возникшей вдруг идеей в голове, словно миссией, которую он должен осуществить, Мирон полез под кровать. Рукой нащупал метеорит, но ничего не происходило. Даже перебросив его несколько раз из руки в руку, он не добился того же эффекта, как раньше.

– Значит, показалось, – произнес он, вылезая с камнем из-под кровати. И тут же снова началась невесомость. – И как этот парень там моется в невесомости? – задал вопрос Мирон и испарился из комнаты.

Оказаться на пустой улице, посреди города на рассвете, приятно. Сразу ощущается редкость мгновения, когда люди еще не идут на работу, все спят. И ветра нет, он тоже еще не проснулся. Утренняя летняя прохлада с первыми лучами солнца. Мирон закрыл глаза и глубоко вздохнул. Стажер огляделся, посмотрел на камень в руке и спрятал его в карман штанов, чтобы не привлекать внимание. Все-таки не показалось, – подумал парень.