Немного усилий?

Немного?

Я подаюсь вперед и стучу костяшками пальцев по столешнице прямо перед ней. Девушка бросает на меня взгляд и встречается с моим. Злым и раздраженным.

– Да, – говорю я, – я ненавижу учебу, ненавижу уроки, но все последние три с половиной года я справлялся самостоятельно. Я не какой-то бестолковый болван. Бейсбол требует ежедневных усилий. Каждое утро нужно встать в пять утра, чтобы успеть позаниматься спортом до командной тренировки. Посмотреть разборы матчей, изучить статистику. Каждый. Гребаный. День. Ставить рекорды – это значит вкалывать как проклятый. И как ты, наверное, уже сама догадалась, лучший питчер студенческой лиги делает чуть больше усилий, чем «немного». Принцесса, все то, что ты прочитала в прессе, не имеет ничего общего с правдой. Так что не относись ко мне как к придурку из студенческого братства.

Ее брови сходятся на переносице, а пальцы сжимаются в кулак. Кажется, она пытается что-то понять, но что именно – остается загадкой. Впрочем, этим словом – загадка – можно описать саму девушку. Разгадать такую будет непросто.

Наконец она кивает. Медленно, неуверенно, но кивает.

Я уверен, кивком все и ограничится. Но тут ее глаза снова встречаются с моими, и блеск в них заставляет злость угаснуть.

– Я не это имела в виду, – почти шепчет она, не избегая моего взгляда, как делала каждые пять секунд прошлым вечером. – Я знаю, как много ты работаешь, и не хотела оскорбить. – Ее лицо напрягается, как будто внутри она сопротивляется чему-то – чему-то такому, что мне неизвестно. – Быть спортсменом – это значит жить только спортом, и я здесь, чтобы помочь, а не напрягать или добавлять новые проблемы. Так что, если ты не против, давай начнем. У меня не так много времени сегодня утром.

Забавно. Она как бы извиняется, но в то же время настаивает на своем.

– Планировалось двухчасовое занятие.

– На самом деле мы справимся быстрее. Я думала… – Она останавливает себя и говорит: – Я распечатала все нужные страницы и выделила ключевые термины, так что нам нужно только прочитать и перефразировать предложения.

– Я хочу заниматься два часа.

– К двенадцати работы уже должны быть у преподавателей. Ты не успеешь.

– Не волнует.

Девушка вздыхает и опускает голову, потирая виски кончиками пальцев.

– Не мог бы ты, пожалуйста, просто начать читать?

– В чем твоя проблема? – Скрещиваю руки на груди и откидываюсь на спинку стула. – Мы раньше никогда не виделись, но ты ведешь себя так, будто я разрушил твою жизнь и помогать мне сродни пытке.

На лице девушки появляется странное, растерянное выражение. Внутри ее снова разворачивается борьба, о причинах которой мне не суждено догадаться.

Чувствую себя полным идиотом.

Малышка-репетитор хочет, чтобы я поторопился, да?

Отодвигаю стул, чтобы встать, ее глаза следят за каждым моим движением.

– Схожу за кофе. Скоро вернусь.

Она начинает что-то говорить, но я не слушаю и направляюсь к кафе-бару у входа в библиотеку.

К сожалению, это занимает не так много времени, как планировалось, и через несколько минут я возвращаюсь к нашему злосчастному столу.

Ставлю перед ней кофе, и девушка смотрит на него так, словно это одновременно самое лучшее и самое худшее, что она когда-либо видела.

Она хмурится и с трудом подбирает слова:

– Не стоило, правда…

– Ты так отказываешься или благодаришь?

– Не отказываюсь, – говорит с тихой усмешкой. Смотрит на меня и берет бумажный стаканчик. – Спасибо. Это было… мило с твоей стороны.

Мило? Тобиас Круз милый? Не уверен, что кто-то называл меня так. Я даже не знаю, зачем вообще купил ей кофе, но она действовала мне на нервы, поэтому, когда я подошел к стойке, я сказал: «Два самых вкусных кофе». Странно, ведь я не люблю кофе.

Понимаю, в этом нет никакого смысла. Она выводит меня из себя и пытается от меня избавиться. Все это не должно вызывать желания покупать ей кофе, но я купил. Дело сделано.

Может, хотя бы подобреет.

Она делает несколько маленьких глотков и закрывает глаза от наслаждения, а когда открывает, ее губы слегка подрагивают. Мы просматриваем вопросы и выделяем ключевые моменты в каждом, затем она откидывается на спинку стула.

– Хорошо, почему бы тебе не начать, а я пока проверю электронную почту. Я буду помогать по ходу дела.

Видимо, ничего не изменилось. Это начинает раздражать.

– Значит, репетиторство заключается в том, что ты делаешь всякую хрень на компьютере и наблюдаешь, пока студент выполняет свою работу самостоятельно?

Не знаю, почему я придираюсь. Мое желание торчать здесь явно не больше, чем ее. Но она явно не хочет заниматься со мной. Да, конечно, я мог бы посидеть с этим дерьмом дома и вообще не приходить. Однако если я могу использовать чужие мозги и тем самым облегчить себе задачу, почему бы не сделать это?

Жду, что она разозлится, но этого не происходит.

Наоборот, девушка слегка улыбается и аккуратно закрывает ноутбук.

– Наверное, нам нужно больше времени, чтобы сработаться.

– Значит, когда тебе станет комфортно работать, ты будешь заниматься своими делами и подсчитывать деньги, что тебе капают?

Твою ж мать, что за херню я несу?

Девушка делает глубокий вдох.

– Я и не пытаюсь избежать своих обязанностей, клянусь. – Она качает головой. – Мы с тобой уже разобрали все вопросы. Следующий шаг – чтение, а это самостоятельная работа. После я проверю каждый твой ответ и помогу доработать, если потребуется. Уверяю, за это задание тебе поставят высокий балл. Однако прочитать материал студент должен сам.

Хмурюсь еще сильнее, но она продолжает:

– Когда у тебя будет экзамен или когда тебе нужно будет написать эссе, наше занятие будет проходить по-другому. Подготовка будет строиться на совместном взаимодействии. Но сегодняшнее задание этого не подразумевает.

– Проехали.

Сделав единственный глоток, ставлю кофе на стол и начинаю читать, чтобы ответить на злосчастные вопросы.

Я осёл, мне надо признать, что девчонка полностью вовлечена в учебный процесс вместе со мной. Мне трудно сосредоточиться на учебе, когда предмет меня не интересует, и она, кажется, понимает это и помогает.

– Хорошая работа! – говорит она наконец. – До игры тебя точно допустят. Возможно, ты даже получишь дополнительные баллы и на экзамене будешь чувствовать себя чуть спокойнее. Не забудь напомнить преподавателям о табеле с оценками.

– А, ну они в курсе будут. Тренер Рид позаботится. Этот человек всегда поддерживает нас.

– Когда ему это удобно, – бормочет она себе под нос, но у меня чуткий слух.

– Ты ведь понимаешь, что работаешь благодаря ему? Он спортивный директор. А ты занимаешься со спортсменами.

Девушка резко вскакивает, подобной реакции я точно не ожидал.

– Я работала на университет со своего первого курса, то есть задолго до перевода на спортивный факультет. Да, сейчас я веду исключительно спортсменов. Их успеваемость почему-то стала важней, чем успеваемость парня, который пытается повысить оценки, чтобы сохранить стипендию, или матери-одиночки, которая не может позволить себе провалиться, но у нее почти нет времени, чтобы ходить на занятия.

– А у спортсменов нет таких же проблем?

– У кого-то бывают, согласна. – Она перекидывает сумку через плечо. – А у кого-то нет, и я не понимаю, почему спортсмен, у которого нет ни малейшего желания заниматься чем-то другим, кроме как идти в профессиональный спорт после университета, который пускает все годы обучения на ветер и причем часто учится бесплатно… так вот, почему он имеет приоритет перед теми, кто хочет большего в жизни. Ага, спорт – это Олимп, а тренер Рид – бог на этом Олимпе, и кому какое дело до нас, рядовых студентов!

С этими словами она стремительно уходит.

Я поднимаюсь на ноги и иду следом.

– Эй, подожди минутку. – Догнать ее несложно, так как мои ноги в два раза длиннее. – Сказал же, подожди.