– Ну, садись.

– Сейчас, – Степан достал пакет и стал копаться в нем.

Вытащил печенье, сухарики и пирожки. Сухарики были за несерьезностью забракованы майором, а вот глядя на пирожки, он довольно хмыкнул и с интересом посмотрел на Степку.

– Сам что ли или невеста?

– Бабушка, – вздохнул Фирсанов.

И вроде бы есть еще пять минут назад не хотелось, но на полный желудок и ехать веселее. Фирсанов уже смирился и с местами возле туалета, но Валериан Васильевич не дал подчиненному долго пробыть в благостном настроении.

– На-ка, – вытащив из кажись безразмерного дипломата папку, майор протянул Степану ее на верхнюю полку.

– Что это? – зевнул Степан.

– Почитай. Пригодится, – Валериан Васильевич тем временем умыкнул сборник со сканвордами и уже лихо заполнял поля ручкой.

Степан потер глаза, вытащил наушники из-под подушки, открыл папку.

– Домовой, – прочел он вслух. – Валериан Васильевич, так мы что, домового ищем? А почему в поезде?

Майор только хмыкнул.

– Валериан Васильевич? – подал снова голос Степан.

– Несчастье, беда. Шесть букв, первая «О», – пробормотал майор.

– Оказия, – брякнул Фирсанов.

– Подходит, – Валериан Васильевич аккуратно заполнил поля.

– У нас же просто мертвяк был, – попробовал достучаться до начальника Степан. – При чем здесь домовой?

***

Этот поселок тоже не был ему знаком. Хоть яблони и манили запахом наливных плодов, но аромат не был так силен и привязчив как в его то ли снах, то ли воспоминаниях. Он сорвал одно яблочко, задумчиво надкусил. Потом сел прямо на газон, стащил с плеча рюкзак. Заглянул в него: пакет с чистым бельем, пакет с грязной одеждой. Пластиковая косметичка, где виднелись зубная паста, щетка и мыло. Крохотное белое вафельное полотенце. Яблоко, книга и фотография в ней. Она немного выглядывала из томика. Виднелась самая макушка, каштановая и волосы торчат, как антенки.

На фотографии девушка. Светлокожая, с усталым взглядом серо-зеленых глаз. Кто она для него? Непонятно. Но каждый раз, как он рассматривал эту фотографию, внутри чуть теплело. И казалось, что пелена его забытья немного растворялась.

Он бережно убрал фотографию в книгу, затем и в рюкзак. Доел яблоко. Пора двигаться дальше. Вокзал, поезд… Следом новый поселок, городок или деревушка. Вперед к месту, что он может назвать своим.

***

Степан проснулся от остановки. Потер глаза, убрал с груди папку. Почему-то майор не разбудил его. Фирсанов свесил голову вниз: Валериан Васильевич спал, легко похрапывая, укрытый, несмотря на жару, клетчатым одеялом. Спал и остальной вагон. За окном унылый фонарь освещал маленькую станцию. Никто не садился, никто не выходил.

Степан легкой кошкой, стараясь никого не потревожить, спрыгнул с верхней полки, стал нащупывать ногой тапки. Голова чуть кружилась ото сна. Он хлопнул одной дверью, потянулся к другой – закрыто.

– Кто же там? – спросил в темноту Степан.

Пришлось идти до другого туалета, но и там его ждало фиаско.

– Твою ж дивизию! Санитарная зона, – ругнулся Степан.

Придется ждать проводницу с ее волшебным ключом. Зевая, Фирсанов прижался лбом к холодному оконному стеклу. Оно было приоткрыто, прохладный воздух осторожно поглаживал кожу и волосы. Небо уже чуть светлело, стало из сине-черного серым. И по нему плыли розовые, величественные, полупрозрачные как медузы облака.

– Хорошо бы, если бы биотуалет был, – прошептал Степан.

***

Утро наступило от бодрой песни по радио.

Степан зевнул, перевернулся на живот и стал глядеть в окно, где солнце уже вовсю жарило поля и посадки. Валериана Васильевича на месте не было, как и его полотенца. Полка была аккуратно заправлена одеялом. Соседи так и не появились. Степан зевнул: он еще пару раз просыпался ночью из-за остановок. Кто-то вроде заходил в вагон, тащили какие-то баулы. А еще ему снились суетные сны. Как он выбирает обои в квартиру бабушки, как с главным бухгалтером, Серафимой Михайловной, едет отдыхать на юг. От последнего сна и спасло пробуждение. А то лицезреть бы ему телеса старушки-бухгалтерши в бикини.

– Приснится тоже, – поморщился Степан.

Он потянулся, спрыгнул вниз, сел. Сильно хотелось крепкого чая. Степан пододвинулся к проходу, вытянулся по направлению к купе проводника. Там приветливо мигала зеленым лампочка свободного биотуалета. Степан потер глаза, посмотрел в другой, ближайший конец вагона. Другая лампочка краснела.

Степан закрыл глаза, снова потер их руками для верности, чтобы не мерещилось всякое. Когда открыл, увидел начальника.

– Свободно?

– Ты про туалет, Степка?

Степан угукнул.

– Ну да.

Степан медленно поднялся и направился к проходу. Зеленый огонек звал.

Вернулся Степан уже бодрым, с мокрым лицом, но озадаченным. Валериан Васильевич размешивал сахар в чае, напевая что-то.

– Эээ… – начал Степан. – Валериан Васильевич, простите, вам не показалось вчера, что туалет в вагоне обычный был?

– Был, – майор поднял глаза на Степана и усмехнулся в усы.

– Так, а как же? – Фирсанов рухнул на полку напротив Валериана Васильевича.

– Заметил? – майор продолжал усмехаться. – Этот поезд, Степка, не простой.

Степан хмыкнул и потянулся ко второй кружке чая.

***

Он шагнул в теплоту сонного вагона. Мерное дыхание спящих пассажиров наполняло нутро зверя и будто заводило механическое пламенное сердце. Состав передохнул, набрался сил и двинулся дальше по серебристым нитям, уходящим за темный горизонт. Кто-то справа заворочался, повернулся. На него посмотрела сонная растрепанная девочка. Губки растянулись в улыбку, показались нижние зубки, вместо верхних – щербинки. Девочка зевнула и закрыла глаза.

Он прошел дальше. В середине вагона была пустая нижняя полка. Он вытащил сверху шерстяное колючее одеяло, свернул его валиком, положил под голову. Прикрыл глаза.

Улыбка, улыбка. Кто-то стучался за темнотой, что полнила его мысли. Был ребенок? Или он был таким малышом? Теплые руки, что пахли лекарствами и выпечкой. Одеяло, сине-белое, в клетку, в хрустком пододеяльнике с отверстием в центре, обшитом кружевом. С гуся вода – и льется тепло по макушке и ниже. Бабушка. Он помнил бабушку. Так не ее ли дом он ищет? Или это дом родителей? Или это его дом? Он не знал. Знал, что должен ехать дальше. В очередной маленький городок или поселок. Который разрезала бы тонкая струна реки, полнеющей с весенним половодьем. И был запах яблонь и старых черемух. И он вспомнил бы темную аллею, где целовал кого-то. Ту ли девушку с фотографии?

Голова разболелась от размышлений. Он подтянул ноги к груди, сжался в комок и уснул. Вагон обнял его теплом сна.

***

Фирсанов довольно огляделся: они с Валерианом Васильевичем сидели в СВ-вагоне. Мягкие удобные диванчики, тарелки с омлетом, булочками и фруктами. Он с наслаждением наколол на вилку кусочек бекона, засунул в рот. Валериан Васильевич хмыкнул:

– Ну что, наигрался?

Степан перевел мечтательный взгляд на майора:

– Никогда в СВ не ездил. Так что же все-таки за поезд волшебный?

– Расскажу как-нибудь при случае. Но я сам толком не знаю, откуда он взялся. Знаю только, что можно сесть на него.

– Ничего себе, – Фирсанов посмотрел на дачные домики за окном. Очень скоро должна быть очередная маленькая станция. – Сколько же необычного есть в мире!

Валериан Васильевич грустно посмотрел на подчиненного, будто хотел что-то добавить. Не такое сладкое. Но передумал.

– Мы отвлеклись, Степан. То ты с вагоном игрался. Теперь замечтался. А о деле?

– Точно, – Фирсанов потянулся к папке. – Думаете, он тоже на этот поезд сядет?

– Как пить дать здесь будет, – Валериан Васильевич щелкнул замком дипломата.

– Но я все же не понимаю. На кой здесь домовой объявился? Здесь должен быть вагонник или свшник, – Степан почесал отросшую на подбородке светлую щетину.

Валериан Васильевич повернулся к окну, задумчиво покрутил кончик усов: