– Элементарно, – тут уж я была в курсе дела. – Ты разве не знаешь, что нельзя употреблять яйца, если они побитые, или даже если на скорлупе видны трещинки, пусть и не сквозные?

– Слышала, конечно. Несколько лет назад все только об этом и говорили. Потом как-то затихли. Но до сих пор все обходилось. Никогда ничего подобного со мной не случалось. Но яйца точно не были разбитыми. Такие я бы есть не стала. А трещинки… возможно, были, на это я внимания не обращала. Я же говорю, всегда так завтракаю, а тут…

– Где ты купила эти яйца? – строго спросил Андрей.

– В супермаркете, на первом этаже. Как всегда.

– Ты смотрела на дату, на срок годности?

– Нет, как всегда. Я просто беру ближайшую ко мне упаковку и иду пробивать. Беру всегда по одному десятку, так что подолгу они у меня не хранятся. Говорю же, до сих пор все было нормально. А сроки разглядывать мне недосуг. Я даже не проверяю, как другие, целые они там, в упаковке, или нет.

– Ясно. А другие женщины стоят у витрины с яйцами раскрывают упаковки, осматривают…

– Ну, да, всё так. Там постоянно тетки толпятся. Меня это раздражает. Поэтому всегда беру первую сверху упаковку и иду на кассу.

– Все ясно, – подытожил Андрей. – Подсунуть тебе отравленные яйца было проще простого. Для этого злоумышленница должна была всего-навсего дождаться, когда ты войдешь в супермаркет. Кстати, ты ходишь туда в одно и тоже время?

– Разумеется. У меня каждый день по минутам расписан, – Люба указала на пухлый ежедневник, покоившийся на журнальном столике.

– Что и требовалось доказать. Твоя страсть к порядку здорово облегчила жизнь злоумышленнице. Все, что ей было нужно, вовремя прийти в супермаркет, занять место у нужной витрины, якобы перебирая яйца. А при твоем приближении выложить сверху упаковку с отравленным продуктом.

– Действительно, элементарно. А почему ты говоришь о злоумышленнице в женском роде? Ты что-то знаешь?

– А ты можешь представить себе мужика, перебирающего яйца у прилавка?

– Пожалуй, нет. Андрей, ты такой умный.

– Это есть, – польщено улыбнулся Андрей.

– Послушай, умник, – мне захотелось немного сбить спесь с нашего товарища. – А тебе не кажется, что травить человека яйцами – это как-то глупо и не надежно.

– А вот и нет! – вступилась Люба. – Очень даже надежно. Я выжила случайно. В то утро, я, как обычно собралась сделать себе глазунью. В упаковке оставались два последних яйца. Я разбила одно, оно оказалось тухлым и жутко воняло. Пришлось упаковывать мусор и мыть сковороду. Потом я пожарила уже на другой сковородке глазунью из одного яйца. Поела и пошла на работу, там почувствовала себя плохо. Температура подскочила, озноб жуткий заколотил, голова разболелась страшно. Я попросила нашего водителя отвезти меня домой, думала, что где-то простудилась, отлежусь, и все будет в порядке. А дома мне уже совсем плохо стало. Я временами сознание теряла, и, говорят, бредила. Потом руки-ноги холодеть начали, но этого я уже не помню, очнулась ночью в больнице. Так вот, это все – с одного яйца! А если бы второе так не воняло, и я его тоже съела? Как пить дать, окочурилась бы!

– Точно. Идеальное убийство! Ни следов, ни орудия. Может помочь только мотив!

– У кого был мотив убрать тебя? – Мы с Андреем подступили к Любе с двух сторон.

– Понятия не имею. Может, кто и имел на меня зуб, но не припомню, что бы угрожали или пугали, – Люба задумалась. – Нет, точно не было.

– Андрей, ты сейчас занимался ее делами, может, что-нибудь заметил? Подозрительные партнеры? Странные звонки? Пропавшие документы?

– Нет, ничего такого. Конечно, кое-какие трения и раньше имели место. Не без этого. Я сам помогал их улаживать. Но что бы кто-то решил вот так радикально убрать Любу с дороги, такого точно не было. Зуб даю. Лучше зайдем с другого конца. Скорее, тут замешаны наследники. Насчет квартирки у вас как?

– Никак, – отрезала Люба. – Квартира мамина. Я ее единственная дочь и единственная наследница. Пустой номер. После меня квартиру наследует моя дочь. Но об этом еще рано говорить, она малолетняя.

– Отец дочери?

– Он не знает о ее существовании, и, надеюсь, никогда не узнает.

– Тогда давайте еще раз подумаем, кто мог организовать такое покушение. Кто знал о твоей привычке завтракать этой чертовой глазуньей?

– Да все знали!

– В каком смысле, «все»?

– В прямом. Все мои знакомые знали, начиная со школьных лет.

– Точно, – согласилась я. – Точно помню, как на немецком, описывая свой день, ты рассказывала о том, что утром ешь цвай…

– Умоляю, не надо! Я уже и так с трудом сдерживаюсь. Меня теперь тошнит от одного упоминания о яйцах!

– Ясное дело! Кстати, я изучал английский, но о твоем завтраке тоже знаю. Помнишь, по анатомии нам надо было составить меню? Так что, если кто не уловил с немецкого, на анатомии свои знания все-таки пополнил.

– Ну вот, видите. На работе – тоже все знали. Все с кем я когда-нибудь куда-нибудь ездила отдыхать, тоже в курсе. Так что даже не представляю, как вам помочь.

– Зато я знаю, как помочь тебе. Андрюша, ее машину, – я кивнула на Любу, – надо срочно проверить на предмет исправности тормозной системы, прочности прикрученности колес, и что там еще может быть причиной внезапной аварии? Что-то слишком часто у наших одноклассников тормоза стали отказывать.

Андрей нахмурился.

– Знаете, девчонки, что-то в этом есть. Знаю! Вызовем Леху Морозова. У него почти свой автосервис. Пускай проверит всех наших. Лично я вообще с сегодняшнего дня буду ездить на такси.

– Так ты и до этого на такси ездил. Разумовский, ты же машину и не водил никогда, – подозрительно сказала Люба.

– Верно. Но я был постоянным клиентом «Алло, Такси». А теперь буду пользоваться услугами разных фирм, что бы меня было сложнее вычислить и что-нибудь подстроить. А то, вдруг это все же твои конкуренты? Еще подумают, что у нас с тобой общий бизнес. Греха не оберешься, – Андрей прыснул. – Расслабьтесь, девчонки. Давайте о чем-нибудь другом поговорим, а то я с вами невроз заработаю.

– Давайте, – согласилась Люба. – Какие новости?

– Да, вроде, никаких, – я пожала плечами. – Ко мне опять тетка приехала. Печет булочки, варит суп и рассказывает детям сказки.

– У меня тоже никаких, – согласно кивнул Андрей. – На работе сейчас затишье. Вот, за твоими делами присматриваю. Но там тоже спокойно.

– А как Гулька? – поинтересовалась Люба.

– Да никак, – я покосилась на Андрея, но какие могут быть секреты между одноклассниками. – Полгода будут воздерживаться, потом можно опять попробовать. Может, повезет.

– Все-таки дети – смысл жизни, – вздохнула Люба.

– Тоже мне, смысл, – хмыкнул Андрей. – Одни убытки от них и беспокойство. Нет, увольте, я не хочу быть родителем.

– Ты еще не созрел, – отмахнулась Люба. – Вы, мальчишки, в умственном развитии здорово от нас отстаете.

– Отстаем в умственном развитии?! – возмутился Андрей. – А кто у меня алгебру и физику списывал? Самые, между прочим, умственные предметы!

– Это разный ум. Шизофреники бывают очень способны к математике. А у тебя весь класс списывал. Потому что, зачем самим напрягаться, когда можно все спокойно у тебя срисовать. Это такая практичная разновидность ума.

– Ох, Любка, не путай божий дар с яичницей!

– Разумовский, ты дебил! – Люба зажала рот рукой и выскочила из комнаты.

Вернулась она через несколько минут бледная, на лбу блестела испарина.

– Извини, Любань, я не думал, что ты так реагируешь, – сказал притихший Андрей.

– Я же просила, – слабым голосом произнесла Люба. – Я просила не упоминать при мне… этот продукт. Кстати, это относится к кексам, лапше, и «Киндер-Сюрпризам».

– Ну, я же извинился, – примирительно сказал Андрей. – Хочешь, я тебе из магазина сок принесу или еще что-нибудь?

– Нет, я пока ничего не хочу. Но вот, когда у меня восстановится аппетит, тогда держись! Ловлю на слове. Сведешь меня поесть, куда захочу!