Мы с Любой похихикали, вспоминая давнюю историю, и прогулялись по плоской крыше. Собственно, гулять по крыше было не очень-то приятно. Она была черная и горячая. Чтобы не попасть в ситуацию, в которой оказался школьный завхоз, мы положили под дверцу люка бутылку. Прогулка по крыше никаких результатов не принесла. Мы обошли сложенные штабелями стройматериалы, видимо приготовленные для ремонта, перегнулись через парапет и сверху осмотрели место камнепада. Безрезультатно. Нигде никаких следов колонн или капителей.

– Не иначе нечистая сила, – пожала плечами Люба, и мы спустились на землю. То есть, не прямо на землю, конечно. Сначала мы спустились на лестницу. На лестнице сидел меланхоличный азиат и водил кисточкой по перилам.

– Здравствуйте, – сказала я.

– Почему не выставили ограждение и не обозначили опасную зону? – строго спросила Люба.

Рабочий посмотрел на нас, растерянно улыбнулся и пожал плечами.

– Где начальник? – опять сурово поинтересовалась Люба. – Начальник где?

– На-чаль-ни-ка! – просиял рабочий. – На-чаль-ни-ка не-ту! – радостно сказал он, кивая головой на манер китайского болванчика.

– Тьфу, – сказала Люба. – Морока одна. У меня сейчас бригада таких ремонт делает. Как чуть что, так сразу: «Моя твоя не понимать».

– Чего ж ты наших не наймешь?

– Наши еще хуже. Они только до аванса или до первой получки работают. А деньги получат – и поминай, как звали! Третью бригаду меняю! Сил моих нет!

Мы вышли на улицу. Под музейной стеной было по-прежнему пустынно. Никто ничего не штукатурил и лесов не строил.

– Мистика какая-то, – Люба с досадой пнула обломок капители. – Я, пожалуй, пройдусь пешком, а то, боюсь, хмель не выветрился. Надеюсь у тебя во дворе спокойно?

– В каком смысле?

– В смысле – машина до завтра постоит?

– Конечно.

Мы с Любой разошлись, каждая в свою сторону.

Дома я застала тетю Марусю. Она самостоятельно вернулась домой из поликлиники. Вернулась она не одна. Тетя Маруся накрывала стол на кухне. А за столом восседала старушка. Гостья была очень худая, очень прямая и с очень ярким макияжем. Кирпичного цвета румяна на желтоватых скулах, морковная помада на губах и вокруг них, так же неровно нанесенные тени голубого цвета. На голове – шляпка с вуалью! Из-под шляпки – туго завитые искусственные локоны каштанового цвета. Я бы не очень удивилась, если бы гостья оказалась одета в майку выше пупка и джинсы. Но, нет, ниже все выглядело вполне пристойно. Приличный брючный костюм и белая блузка.

– Вот хорошо, Раечка пришла, – кудахтала тетя Маруся вокруг своей гостьи. – А это, Раечка, не поверишь, моя школьная подруга.

Я, действительно, не поверила. Конечно, я всегда забывала точный возраст тети Маруси. Сколько себя помню, она всегда выглядела одинаково. Этакая классическая старушка. Невысокая, сутуловатая, глуховатая и суетливая, но при этом необыкновенно доброжелательная, милая, такая вся «бабуся», одним словом.

– Познакомьтесь, девочки. Это – Раиса, моя внучатая племянница. А это – Зинаида Ивановна Бредис.

– Очень приятно, – сказала я.

– Взаимно, – гостья церемонно наклонила голову.

– Представь себе, Раечка, – тетя Маруся перестала бегать по кухне и теперь всплескивала руками, стоя посреди помещения. – Сижу сегодня в очереди к врачу, жду, пока вызовут, как слышу: «Бредис Зинаида Ивановна». Вот я удивилась, так удивилась. Шестьдесят лет эти имя-фамилию не слышала, а тут – на тебе! Я скорей головой во все стороны вертеть. Думаю: «Где же эта Зинка Бредис?». Я ее не сразу признала. Здорово изменилась.

– Еще бы! – фыркнула я.

Тетя Маруся не обиделась. А у Зинаиды Бредис вообще никаких эмоций на лице не отражалось. Сидела, как кукла раскрашенная. Жутковатая картина – размалеванная морщинистая маска под черной шляпкой.

– Давайте, девочки, винца моего домашнего тяпнем за встречу, – предложила тетя Маруся.

Теперь она энергично открывала и закрывала все по очереди кухонные шкафы.

– Куда же подевался мой сидр? – бормотала тетя Маруся, закрывая очередную дверцу. – Точно помню, что поставила сюда. Или туда? Нет, не туда, сюда. Одну мы открывали, отпили совсем чуть-чуть и убрали в холодильник. Теперь ее там нет.

– Не ищи, тетя Маруся, мы ее выпили.

– А вторую? Неужели вы смогли выпить обе? Это вино, оно же такое пьяное!

– Нет, вторую мы не допили. Мы ее потеряли.

– Ага, значит, выпили вы все-таки достаточно, – подытожила тетя Маруся.

Я призадумалась. Действительно, выпили мы, наверное, хорошо, если подперли бутылкой люк на крышу и там ее и забыли.

– Ну, Зинок, тогда чайку! – тетя Маруся поставила на стол самые красивые чашки.

Зина вздрогнула и энергично замотала головой.

– Нет, нет, мне пора, – сказала она и сделала попытку подняться из-за стола. – Спасибо, Саша.

– Я – Маша, – тетя Маруся замерла с сахарницей в одной руке и заварочным чайником в другой.

– Вот видишь, с головой у меня нелады. Я лучше пойду.

– Как, пойдешь? А я-то думала, посидим, повспоминаем. Вот, например, как сейчас помню тот случай, когда мы на переменке пошли к реке, и ты провалилась в прорубь. Помнишь?

– Нет, – Зина пожала плечами.

– Как, «нет»? Сколько шуму после было. Ты тогда чуть не утонула. Нас же из школы хотели исключить. Разве такое можно забыть?

– Не знаю, не помню, – голос теткиной подруги звучал монотонно и ничего не выражал.

– Ничего не понимаю, – недоумевала тетя Маруся. – Но, как мы устроили футбольный матч с мальчишками, ты должна помнить?

– Не помню, – опять меланхолично отозвалась Зина. – Я пойду.

– Но, как же ты пойдешь, Зиночка? – тетя Маруся, наконец-то, поставила на стол чашки. – Ты же можешь не найти дороги!

– Дорогу я помню, – ответила Зина и поднялась из-за стола.

– Тогда ты должна помнить, как мы однажды пошли из школы, потом начали играть в войну с мальчишками и так заигрались, что забыли вернуться домой. Нас нашла в парке милиция, которую родители подключили к поискам.

– Не помню, – опять отозвалась Зина голосом еще более бесцветным, чем раньше.

– Как такое можно забыть? – в голосе тети Маруси сквозило возмущение.

– Не помню, – у Зины в голосе тоже угадывалось раздражение.

– Не ссорьтесь, девочки, – сказала я. – Зинаида Ивановна, мы вас проводим.

– Нет, что вы, не стоит беспокоиться, – попыталась отказаться гостья.

– Зиночка, ну, какое беспокойство? О чем ты говоришь? Мы с удовольствием прогуляемся. Правда, Рая? – тетя Маруся энергично подталкивала меня к выходу.

Зинаида Бредис обреченно вздохнула и поплелась к двери.

Конечно, тетя Маруся тут же ее догнала и заботливо взяла под руку. Мне ничего не оставалось, как последовать за старушками. Интересно, эта Зина помнит, где ее дом? Я предложила вызвать такси. Но Зинаида Ивановна решительно замотала головой.

– Но мы не можем отпустить тебя в таком состоянии, – настаивала тетя Маруся, цепко удерживая гостью под руку.

– У меня нормальное состояние, Саша, – Зинаида Ивановна пыталась высвободить руку.

– Я – Маша! Вот видишь, Раечка! Ее нельзя отпускать!

С тем, что пожилую женщину с потерей памяти нельзя отпускать одну, тем более на автобусе, я, конечно, была согласна. Но, не запихивать же ее в такси насильно?

– Может быть, все вместе поедем на автобусе? Какой у вас адрес?

Ответа не последовало. Ладно, в крайнем случае, пошарим у неё в сумочке. Должны же при Зинаиде Ивановне быть какие-то документы. Всё-таки из поликлиники идёт.

– Я вызову племянницу, – наконец отозвалась Зинаида Ивановна.

Мы с тетей Марусей облегченно вздохнули. Тетя Маруся даже ослабила хватку. Так что гостья смогла вытащить из кармана телефон. На время переговоров я тактично отошла в сторонку. Но у тети Маруси ушки были на макушке. Время до приезда племянницы престарелые подружки провели, прогуливаясь взад-вперед по тротуару перед домом. Я решила, что теперь они справятся сами и поднялась в квартиру, тем более что в спешке убежала оттуда в домашних тапочках. Тетка вернулась минут через двадцать очень довольная. Судя по всему, вопрос с доставкой склеротичной подруги по домашнему адресу был успешно решен, что тетя Маруся и подтвердила. Подробностей я не узнала. Как раз вернулись дети, потом муж пришел с работы, и в доме стало так шумно и суетливо, что Зинаида Бредис напрочь вылетела у меня из головы. Но, глядя на вполне довольную жизнью и совершенно спокойную тетю Марусю, можно было не сомневаться, что она передала подругу в надежные руки.