– Ему видней, – мягко осадил отец. – Торговец он хороший, все дела удачные. А что по-новому работает, так и времена другие.

– Времена всегда одни: семья! – упрямилась бабка. – Что у нас не с кем дела вести?

Продолжая недовольно бурчать, она проводила их в дом. В высоком добротном особняке для каждого члена семьи уже были приготовлены комнаты, а в столовой ожидал накрытый стол. Стали разгружать повозки. Дом наполнился суетой и гомоном. Разместились на удивление быстро. Вышколенные строгой бабкой слуги, работали слаженно словно муравьи. Она не первый десяток лет железной рукой управляла поместьем. Отец не вмешивался, только выдавал деньги на необходимые расходы и управлял всем вокруг: землями, рудниками, мастерскими.

– Медея, ты идешь? – в комнату заглянула сестра. Следом за ней забежали все младшие.

– Да, вот только с прической закончу, – Меди сидела перед большим туалетным столиком и довольная, любовалась своим отражением. Беременность шла ей. Красота совсем не потускнела, лишь немного изменила, сделала более женственной, богатой.

Личная служка укладывала ее волосы в модный пучок. Прядки на висках оставались влажными от воды и липли к щекам. После приезда Медея успела быстренько омыться и переодеться в свежее платье.

– Ты откроешь его сейчас? – спросила сестренка и показала на шкатулку, лежавшую перед зеркалом.

– Так вот за чем ты пришла! – засмеялась Медея. – Узнать, что мне подарили, а не позвать ужинать.

– И то и другое, – младшая оттолкнула служку и обняла сестру за плечи. – Откроешь?

– Хитрая сестричка, – Медея покачала головой. – Словно сестричка-лисичка.

– Ну пожалуйста, – взмолилась девочка. – Уже сил нет терпеть. Как ты так можешь? Ведь условие выполнено, мы в деревне.

Перед отъездом, муж вручил Медее шкатулку. Подарок и плата за вынужденное расставание. Подарок был с условием.

– «Это сюрприз, – сказал Вейд. – Откроешь только когда прибудешь в имение. Сможешь вытерпеть?»

Проверял на выдержку? Её? Избалованную Медею Фалин? Ту, которая привыкла получать желаемое по щелчку пальцев? Это был вызов! И Медея справилась.

– Ну не знаю… – дразня сестер и братьев, окруживших её, Медея пальчиком покрутила резной ящик. – Вообще я хотела открыть его перед сном. Когда останусь одна.

– Ну Меди, – недовольно заканючили младшие. – Не томи.

– А вдруг там самоцветы? – сестра взяла в руки шкатулку и тряхнула. Там что-то было, но звук глухой. – Те, что мы смотрели в Зеленой лавке. Которые батюшка отказался нам купить.

– Нет. Отец же сказал, что они с изъяном. Вейд не стал бы покупать мне порченный товар. Пусть и хороший с виду.

– Тогда может там сладости? Что-то новое из еды? Он ведь ездил так далеко. Может у Темной гряды едят нечто особенное?

– Не выдумывай, – Медея забрала из рук сестрицы шкатулку. Её показалась что та не выдержит и, как бы невзначай, откроет подарок. – Еду дарят ухажеры, мужья подносят вещи посерьезней.

От догадок младшей, Меди в волнении посмотрела на шкатулку. Вздохнула и не выдержав, сломала сургучную печать на задвижке.

–Ура! – закричали дети. – Открывай скорее.

Крышка была незамедлительно поднята. И из деревянной шкатулки неприятно пахнуло затхлостью, будто воздух зачерпнули в склепе. Медею затошнило, она хотела отбросить подарок, но мысли о муже заставили сдержаться. Он ведь старался, вёз.

– Фу, – скривились окружающие.

– Точно еда! И видно уже протухла от жары, – сестренка помахала перед носом рукой.

– Посмотрим, – внутри лежал мешочек из грубой черной кожи. Похожие кошели носили простые крестьяне.

Медея дернула за завязки и достала следующую загадку. Пергаментный шар, залитый воском. Так делали, когда не хотели чтоб вещь промокла или просыпалась. Например, подобным образом паковали ценные приправы.

–Еда, я говорю что это еда, – сестра в нетерпении притопывала ногами.

– А я говорю, что нет! – Медея повела плечами стряхивая навалившихся со спины. – Может мелкие камни? Бриллианты?

Чтоб случайно не рассыпать подарок, она разворачивала пергамент над столиком.

– Действительно камень, – разочарованно протянула младшая. —Т олько булыжник. – она нагло выхватила у Медеи черный, с неровными гранями камешек, размером с крупную сливу. Он оказался гладким, словно отполированным и на свету отливал синевой.

– Дай мне. – сестры и братья с интересом выхватывали друг у друга загадочный предмет. – И мне!

– Может какая драгоценная порода? – пожала плечами Медея и знаком приказала служанке закончить прическу. Её все еще подташнивало, есть перехотелось и настроение испортилось. Что за глупую шутку решил сыграть с ней Вейд?

– Нужно у вашего папеньки спросить, – посоветовала служка. – Он то наверняка во всех каменьях разбирается.

– Точно спрошу отца, – улыбнулась Медея. Может она глупая, не смогла оценить дорогого подношения? А на самом деле в руки ей дали невиданную ценность?

– Смотрите тут есть отверстия, – разглядел младший. – Может это свистуля? – приложив к губам камешек, он дунул в маленькую дырочку.

Из камня чуть заметной, невесомой дымкой заструилась красная пыль. Дети ее не заметили, а Медея, сидевшая напротив окна, рассмотрела.

– Ты видишь? – спросила прислужницу.

– Вроде пыль, – в растерянности предположила девушка.

– Может правда приправа какая? – но в комнате только сильней запахло склепом. Желудок Медеи скрутил новый приступ тошноты. В груди почему—то разлилось нехорошее предчувствие. Ребенок в животе почувствовал волнение матери и стал сильно толкаться.

– Дайте сюда, – вскочила Медея и резко выхватила свой подарок. – Идемте покажем папеньке, – и быстро вышла из комнаты, ставшей для нее невыносимо душной.

В коридорах воздух свежее, пахнет мятой и сиренью. Глаз радовали свежие букеты, расставленные на всех столиках и тумбах. Медея жадно вдохнула. Паника и тошнота отступили, и она заторопилась к столу. Старшие уже чинно расселись. Во главе, как и положено, бабка. Хозяйка и старшая в роду.

– Ох девонька, – она сразу заметила состояние внучки. – Ты что так бледна?

– Нечего страшного, – Меди не собиралась волновать семью. – Устала.

Вокруг засуетились слуги отодвигая стулья, усаживая ее и младших.

– Я мужнин подарок открыла, – недовольно призналась Медея и протянула отцу граненый камешек. – Только что это, не пойму.

– Чудно, – отец в недоумении повертел в руках черный камень. Передал матушке. – Удивил зятек. Такого не видал раньше.

– Может насмешка? – зять не был любимцем матушки. Она считала его слишком красивым, а мужская красота для жены горе. К тому же хитер. Во всех его поступках она всегда усматривала подвох. – Есть записка к этому? Или может что говорил перед отьездом? Намекал?

– Нет, – качнула головой Меди.

– Дайте мне, – бабка забрала диковинку. – Камень. Негодный ни на бусы, ни на серьги. – Она брезгливо бросила его на стол. – Сам даритель пусть объяснится по возвращению. – Отмахнулась от непонятного подарка, как от назойливой мухи. – Сейчас давайте ужинать. – и кивнула слугам.

В комнату потянулась веренице прислужников с подносами. От горячего поднимался пар. Медея глотнула, проверяя сможет ли есть. Аппетита не было, легкая дурнота по-прежнему тянула желудок. Остальные, проголодавшиеся в дороге, жадно набросились на угощение. Завязались разговоры. Члены семьи оживленно обменивались впечатлениями от поездки и строили планы на завтра.

– Вот рыбку возьми. – уговаривала бабка непривычно тихую внучку. – Свежая, только с озера. А вот молодая картошечка, тепличная, ранняя. Отварили с маслицем и укропом.

– Спасибо, что-то не хочется, – Медея нехотя ковырялась в тарелке. – Наверно и правда растрясло меня. Можно спать пойду?

– Конечно, конечно, – бабуля, не желая отпускать любимицу, поднялась из-за стола вместе с ней. – Идем провожу.

Спальню проветрили и оставили открытыми окна. На кровати взбили перину, рядом на столике зажгли ароматную свечку.