Переговоры затягивались, на улице похолодало, осенний свежий ветерок сменил затянувшуюся жару, но наша клиентка не сменила шерстяные носки и домашние тапочки на иную обувь.

На пятой и шестой встрече всё происходило по давно известному сценарию. Мне уже самой стало интересно, каков план этой кампании? Поэтому к седьмой встрече, зная, что мои оппоненты всё равно не подготовятся, я решила сделать это вместо них. Начала с допроса юристов. Дипломов у них при себе не оказалось, но от вопроса глаза так загорелись, что я ни капельки не усомнилась в том, что какой-то диплом у этих ребят всё-таки есть, хотя бы один на двоих.

Фирма, в которой они трудились, была пока не зарегистрирована, поэтому ни визиток, ни фирменных бланков, ни доверенности они предъявить не смогли или не захотели. Я очень просила, даже сблефовала, пообещав, что, если покажут доверенность от работодателя, я всё-таки смогу простить их клиентке долг. Спекуляция не помогла: видимо, никакой конторы в помине не было.

Несколько разочаровавшись, решила «потрогать за мягкое»: спросила про финансы. Оказывается, бабка не смогла оплатить услуги юристов наличными, так же, как и безналичным переводом, но она дала обещание приводить в некую страховую компанию новых и новых клиентов в большом количестве и отменного качества. Страховая компания выплатит за привлечённых клиентов приличное агентское вознаграждение, которое и пойдет на погашение кредита, кроме того, часть этой гипотетической суммы будет направляться юристам-помощникам, которые так удачно «разрулили» создавшуюся проблему. То есть бабка в принципе согласна платить за квалифицированную помощь адвоката, но немного, нечасто и только с агентских, которых ещё никогда не получала.

Ух ты, подумала я, очевидно, у бабули хороший круг знакомых, было бы перспективно использовать её в качестве агента по привлечению клиентов для нашей микрофинансовой организации. Зачем отдавать такую румяную старушку страховщикам? Эта корова нужна самому. Тут же поинтересовалась у заботливой мамаши, каков опыт её работы в качестве промоутера. Меня проигнорировали. Попробовала зайти с другой стороны, но и тут не смогла пробить брешь. Опустив неинтересные детали, сообщаю, что пожилая леди страхованием никогда не занималась, равно как и привлечением клиентов в целом, стать страховым агентом – это ноу-хау и стартап, вполне уместные в её возрасте. На этом мы расстались, но предварительно весёлые ребята с дипломами юрфака предложили свои услуги моей компании. Я, конечно же, была рада такому предложению (мы как раз искали дворника) и сразу же согласилась. Тогда, воодушевившись, они попросили всё-таки простить хотя бы половину долга своей старухе. Именно ПОПРОСИЛИ в вежливой форме!

Каждый читающий эти строки должен понять степень моего разочарования: мы встречаем оппонента, готовимся к диспуту, баталиям, мы ждём аргументов и вытекающих требований, а не детских просьб. Вот так и заканчивается история, где ваша покорная слуга, сидя на табуретке, хотела с кем-нибудь повоевать, а оказалась в роли воспитательницы детского сада.

Тем временем, наступила зима, грязная жижа и колючая слякоть никак не хотели уступать место сияющей белоснежной сказке. А Фарида Газизовна не хотела менять свои шерстяные носки, а только сменила тапочки на резиновые калоши.

Коли уж мы с пенсионеркой и её горе-юристами не пришли к консенсусу, а кредит выплачивать шустрая бабулька и её отпрыск отнюдь не собирались, пришлось уже нашей компании подавать в суд.

Первый процесс о взыскании долга мы, конечно, выиграли. Вторым был процесс по принятию в производство оценки, и его тоже выиграла наша компания. Третьим состоялся процесс по обращению взыскания на залоговое имущество. Юристы, состоящие в штате микрофинансовой организации, снова принесли решение, удовлетворяющее нашим интересам.

После реализации посредством аукциона домика, ранее принадлежавшего Фариде Газизовне, пришла её очередь обивать пороги судов. Поэтому четвёртым был процесс, в котором уважаемая дама оспаривала действия частного судебного исполнителя. Суд признал действия последнего законными и отказал истице.

Не останавливаясь на достигнутом, Фарида Газизовна подала новый иск, теперь о признании торгов недействительными. Здесь её тоже ждало разочарование, а меня всё-таки удивление. Оказывается, завербованные ею парни не так плохи, как показалось при многочисленных встречах на нашем поле, то есть в офисе. Вон сколько буковок они знают, без устали сочиняют, пишут, борются. Настойчивость заслуживает глубокого уважения, но, увы, не прощения кредита.

Опять зазеленели изумрудами и запылали рубинами парки и сады, заструились цветочные ароматы вокруг резвящихся фонтанов. Дети праздновали избавление от нудных школьных занятий и благословляли беспечное лето за щедрый дар каникул. Всё менялось в этом непостоянном мире, кроме упорства Фариды Газизовны и её шерстяных носков.

Не могу припомнить и не хочу вводить в заблуждение терпеливых читателей, но пятью судебными процессами дело не ограничилось, и носочки подали ещё пару-тройку исков с непонятными мотивами и обоснованиями. Все восемь исков были поданы на русском языке, и все восемь судебных процессов проводились на русском языке. Пришла очередь девятого. В исковом заявлении под этим счастливым номером представители проблемной бабушки просили отменить все предыдущие решения, а также заодно и наш кредитный договор вкупе с договором залога, так как истица не понимала, что подписывает, и вообще не в курсе, зачем она здесь оказалась – то есть сначала в микрофинансовой организации, а затем в суде.

– Она хочет закосить под невменяемую или душевнобольную, – сделал предположение наш проницательный юрист.

– Возможно, запаслась какой-нибудь липовой справкой, – испугался менеджер.

– Или потеряла память, – поделилась домыслами кассир.

– Что нетрудно с таким сыночком и такими правозащитниками, – мрачно резюмировал шеф, то есть я.

Но всё оказалось намного проще: Фарида Газизовна заявила, что по-русски не понимает, а все предыдущие документы и все договора были составлены именно на русском языке. По несчастью, судья на девятом процессе была русской по национальности. Она искренне недоумевала:

– Вы не владеете русским языком?

– Не владею, – по-русски сокрушалась Фарида Газизовна.

– Не читали, что подписывали? – допытывалась женщина, облачённая в судебную мантию.

– Нет, не могла прочитать, – ещё более печально, но всё на том же языке Пушкина и Достоевского произнесла наша злостная оппонентка.

– А зачем вы заявление на русском языке написали? – зашла судья с козырей.

Но Фарида Газизовна не растерялась и парировала:

– Это не я написала, а мой адвокат.

Вконец озадаченная представитель закона не без сарказма изрекла:

– Вы же со мной уже полчаса по-русски разговариваете и вполне хорошо меня понимаете.

Короче, судья пригласила-таки переводчика, и девятый процесс прошёл на казахском языке, но тоже был проигран Фаридой Газизовной. Он остался в нашей памяти под названием «лингвистический».

После всех этих манипуляций бабушка с крепкими нервами отправилась к новому владельцу своего дома, нашла с ним общий язык и выкупила назад дорогую её сердцу недвижимость, заплатив сполна и присовокупив сверху энную сумму за моральные издержки. В итоге все остались довольны, одна я пребываю в недоумении: зачем нужен был этот цирк?

***

В 2011 году, когда крылья экономического кризиса только расправлялись и ещё не покрыли сумрачной тенью всё пространство бывшего СССР, в Алма-Ате и Астане проводилась Азиада. Местное население, как и жители прославленных Васюков, воспринимало это событие как большой спортивный праздник, грозящий серьёзными политическими и экономическими выгодами. Только в Алма-Ату планировали перенести не Москву, а, по меньшей мере, Париж или Нью-Йорк.

Наиболее одарённые фантазией соотечественники уже видели Алма-Ату постоянной столицей Олимпийских игр, а в последующем – резиденцией ФИФА, Олимпийского комитета, ОПЕК и ООН.