– Спасите!

В ту же секунду она получила сильный удар кулаком по лицу, чуть не потеряв сознание от ужасной боли. Тем не менее почти сразу стало легче дышать. Её отпустили. В темноте трудно было что-то различить, но тень, которая стремительно юркнула за дверь, не дожидаясь развития событий, она определила отчётливо.

Когда заспанная Нинель в сорочке и со свечой в руке, наконец, поднялась к ней, то поняла всё без слов. Она не бросилась сразу же утешать девушку, которая после всего пережитого выглядела ужасно и сидела на своей постели, сжавшись в комок и дрожа всем телом. Вместо этого она с минуту молча буравила её гневным взглядом, после чего удалилась, оставив дверь открытой.

Среди ночи в доме прачки Арги раздался стук. Разбуженная хозяйка с недовольным видом открыла.

– Ох, милая, – простонала она, когда глаза привыкли к темноте и стало ясно, кто пожаловал. – Заходи.

– Не понимаю, как Нинель терпит этого паршивого кобеля, – причитала Арга, стоя на кухне и разливая травяной чай по чашкам. – Я бы давно выставила его. Ещё бы наподдала для скорости грязной тряпкой. Как ты себя чувствуешь? – женщина села за стол напротив Калли, которая всё это время прижимала кусок холодного мяса к ушибленному месту.

– Здесь, в вашем доме, мне всегда хорошо, что бы ни происходило за его стенами, – призналась девушка. – Простите, что разбудила.

– Да перестань, – женщина отмахнулась. – Надеюсь, Нинель не станет распускать слухи и говорить всем, что ты во всём виновата. Эта престарелая дурочка умудрилась влюбиться как девчонка. О, боги, как же мало надо женщине, чтобы сойти с ума. Допивай чай, и будем ложиться. Завтра, когда вернусь с работы, подумаем, куда ещё тебя пристроить.

Каллиопа, которая всё же не могла не размышлять о том, что беспокоило её больше всего, спросила:

– Арга, вы, случайно, не знаете парнишку, который ходит в подмастерьях у Олгаса?

– Джамиль-то? Да кто же его не знает? Его отец – стекольщик. Когда был жив мой муж, он работал вместе с ним. Кстати, – Арга, которая наскоро прибиралась в печи, отложила кочергу с видом человека, осенённого догадкой, – можно попроситься к ним на службу. Ты разбираешься в красках, а Мадий как раз трудится над большим правительственным заказом. Нужно сделать витраж для северного фасада.

– Крашение стекла – сложный процесс. Мне он известен лишь в теории.

– Уверена, твои знания пригодятся.

Неожиданно позади Калли раздались шаги. Таная вошла в кухню с малышом на руках.

– Он проснулся, – проговорила девушка, с удивлением поглядывая на Каллиопу. Той вдруг стало стыдно за синяк под глазом, и она поспешила отвернуться к стене.

– Я знала, что он скоро проснётся, – сказала Арга, принимая ребёнка. – Не ты, так он разбудил бы меня, так что перестань извиняться.

Когда женщина удобно устроилась с ребёнком возле оголённой груди, Калли спросила:

– Витраж с драконом делал Мадий?

– Да, вместе с моим мужем, – проговорила Арга, чуть загрустив. – Воспоминание о нём со мной навсегда не только в детях, но и в облике крылатого змея, который грозит врагу из окна замка. Каждый день мимо него хожу.

– Тонкая работа.

– Мадий не знает себе равных в ремесле. Палак тоже был мастером, но пьянство сгубило его. Теперь Мадий один работает. Старшие сыновья помогают ему, правда они ещё только учатся. Неплохо было бы устроить тебя к ним, но ты девушка, – Арга досадливо поджала губы. – Тебе придётся выйти замуж.

Калли чуть не уронила чашку.

– Как замуж? За кого?

– Не знаю, подумай. Может, есть кто-то на примете? Если нет, то не беда. В конце концов, парни у Мадия как на подбор. Выйдешь за кого-нибудь из них.

Калли задумалась. Но размышляла она, вопреки ожиданиям Арги, не о кандидатах в мужья, а об абсурдности своего положения.

– Зачем мне выходить замуж? – наконец, спросила она.

Арга цыкнула.

– Понимаешь, Каллиопа, дело в том, что у нас здесь женщина должна быть под покровительством мужчины, если хочет заниматься серьёзным промыслом. Вот я, например, была женой уважаемого человека и потому имела право устроиться на работу, а потом, когда Палак умер, мой статус не изменился, и я продолжила трудиться. Даже стала главной прачкой в замке. Это моя вина, что я не уберегла тебя от Раада. До его появления в доме Нинель было тихо и спокойно, я даже не думала, что там может произойти что-то подобное, – Арга забрала у Калли кусок мяса и отдала его дочери, чтобы та снесла его в погреб. – Будучи замужем, ты окажешься под защитой супруга и его семьи. Ни один мужчина не сможет безнаказанно к тебе прикоснуться.

– Арга, – остановила её Калли, – но я ведь никого не знаю здесь, кроме… – Она замерла, округлив глаза, – нет, глупости.

– Почему? – Арга в упор уставилась на девушку. Она сразу поняла, к чему та клонит. Теперь в её глазах сиял неподдельный интерес. – Табиб расположен к тебе и, насколько я успела понять, намерен исполнить волю твоего отца. Если ты выйдешь за него, это будет наилучший исход.

– Это невозможно, Арга.

– Ты сама говорила, что он не против был тебя взять, но по нашим законам ты действительно не имела права постоянно находиться в той части замка. А вот если станешь женой Олгаса, то отпадёт надобность искать работу в городе, ты получишь полное право бывать у него, оставаться допоздна и на ночь, – добавила она с азартом человека, которому нравилось происходящее. Калли определённо внесла разнообразие в их размеренную жизнь.

– Подожди, – Калли выставила вперёд палец, – а разве недостаточно быть просто помолвленной с кем-то?

– Нет, недостаточно, – твёрдо ответила Арга. – Помолвка – это дань традициям, которая не имеет законной силы, а женитьба – это уже навсегда. Ну или пока смерть не разлучит, – добавила она, пожав плечами. – Но потом всё равно сохраняются права. Ты даже сможешь снова выйти замуж, и тут уже вольна будешь отказать тому, кто не мил в пользу того, который по сердцу.

Калли, не находя в себе сил унять волнение, поднялась со стула и несколько раз прошлась из угла в угол маленькой комнаты, потирая руки. Женитьба с Олгасом и впрямь могла разрешить её проблемы, но перспектива такого странного союза пугала. Калли никогда не думала о браке. В её маленьком мире до недавнего времени не было никого, кроме отца, и в глубине души ей хотелось, чтобы так было всегда, но судьба решила по-своему, а потому следовало действовать. Она остановилась, уперев руки в боки.

– Он не согласится, – заключила она, уставившись во тьму за окном.

– Уверена, Олгас поймёт.

– Но ведь муж и жена, они… – Калли недоговорила, обернувшись в сторону женщины. В глазах её застыл испуг.

Арга тихо, чтобы не разбудить задремавшего Василя, рассмеялась.

– Поверь, наш Табиб давно променял всё мирское на науку. И если когда-то он мог наведаться в кабак старика Ясона, то все уже забыли, сколько лет назад это было в последний раз. Олгас очень стар, и ему не нужна любовница, а помощница может пригодиться. Завтра я поговорю с Джамилем, – женщина решительно поднялась, намереваясь отправляться в постель.

– Немыслимо, – Калли закрыла руками лицо, но тут же дёрнулась, испытав боль от прикосновения к ушибленному месту.

Арга встала позади неё и положила свободную руку ей на плечо.

– Всё будет хорошо, Каллиопа, – проговорила она, как всегда вселяя толику успокоения своим уверенным голосом. – А теперь иди. Спать осталось недолго. Нужно набраться сил.

Рассветное солнце заливало помещение беспощадным сиянием. Оно заставляло тех, кому выпала честь лицезреть восход, прятать глаза и отворачиваться в надежде на то, что слепящие лучи сжалятся над ними, но светило было непреклонно. Прошло уже достаточно времени, чтобы все устали, а особенно вспыльчивые начали раздражаться. И всё же они старались сдерживать себя, ведь ожидание повелителя – это большая честь.