– Я уйду из Гальтинга. И отправлюсь туда, куда нужно мне. А не тебе.

– В Серебряную Слезу? К Лафре? – спросил Эльзахир, чем удивил патриция.

– Да кто ты такой, драли бы тебя диетры? Что тебе известно о Лафре?

– А что ты хочешь узнать?

– Скажи, он еще там, в Слезе? В плену у подонка Аргани? Ты видел его? Говорил с ним?

Шай попытался прикрикнуть, но вместо молодого приятного певучего голоса с едва заметной хрипотцой изо рта патриция доносился сиплый скрипучий звук. Ему было все еще непривычно слышать себя.

– Ты так отчаянно говоришь сейчас о Лафре. Но, пока ты был в Аджхарапе, в твоем сердце поселился еще один человек. Мачео его имя. И он жаждет жизни с тобой так же горячо, как того желал Лафре.

– Да кто ты есть такой? И откуда тебе известно про Мачео? Отвечай! Это приказ четвертой ступени! Отвечай немедленно, говорят тебе!

– А это так важно? – улыбнулся Эльзахир, которого особенно позабавила апелляция Шая к номеру ступени.

– Ответь мне! И почему ты сказал, что Лафре желал меня? Он более не желает? Он все еще не помнит меня? Не хочет меня?

– А кого из них двоих хочет патриций Шай Лаплари? – спросил Эльзахир. – Можешь ли ты ответить на этот вопрос?

– Это не касается тебя. Никого не касается. Я покинул Серебряную Слезу, чтобы освободить Лафре.

– А нашел Мачео, и он любит тебя с силой, которой позавидовал бы самый мощный эрзальский ветер. Но если ты уверен, что хочешь еще когда-нибудь увидеть Лафре, то пойдешь за мной, – все так же невозмутимо сказал Эльзахир.

– А если скажу тебе, что не отправлюсь за тобой? – Шай встал к зеркалу спиной и посмотрел на Эльзахира.

– А если я скажу, что от тебя зависят жизни не только Лафре и Мачео, но и всех, кого ты знаешь?

Услышав это, Шай смутился. Он внимательно посмотрел на незнакомца. Отчего-то патриций знал, что Эльзахир не собирается его обманывать.

– Я не мальчик, чтобы верить в сказочный вздор, – покачал головой патриций. – И я пойду в Слезу, в этот проклятый гигантский светильник. Выволоку Лафре из той дыры, где его заставляют добывать это лунное дерьмо, и уведу как можно дальше оттуда, даже если это будет стоить мне жизни.

– Жизни – это вряд ли. Свобода – вот чем ты рискуешь. Ступи на земли Серебряной Слезы, и будешь немедленно схвачен слугами Аргани.

– Но он сам же и выдворил меня из своего замка! Отправил сюда, в Гальтинг, чтобы я убедил Альвару отменить договор между Эрзальской долиной и Серебряной Слезой. Чтобы она вернула Серебряной Слезе возможность делать эспиры. Зачем ему пленять меня?

– Аргани расчетлив и умен. Он не руководствуется страхами, честью или надеждами. Он мыслит монетами. Как, впрочем, и вы – ангалийцы. И если раньше его заложником был Лафре, то теперь он получит куда более ценный экземпляр – бежавшего из плена Альвары патриция.

Шай хотел было ответить, но осознал, что в словах Эльзахира есть правда. «Проклятый незнакомец!» – Патриций безмолвно щурился на Эльзахира, не в силах понять, почему испытывает странное доверие к этому интересному субъекту. Почувствовав, должно быть, что Шай готов слушать его дальше, Эльзахир склонил голову набок, помедлил немного и спокойно продолжил:

– Шай, ты нужен мне. И Королеве, пусть даже она об этом не знает. Порядок на Амплериксе сейчас зависит только от тебя. И только поэтому я решил тебя освободить.

– Как понимать это твое «решил»? Ты что, Маг? Верховный судья? Калирия? Эко ж вас побило в болезнях, Ваше гребаное Величество!

– Я освободил тебя, и ты это видел. Значит, сделать так было в моей власти. – Эльзахир уклонился от ответа, не желая, чтобы Шай узнавал больше, чем было достаточно сейчас.

– Постой… Погоди! Ты Маг… Ну конечно. Кому еще под силу было принять облик стражника Сэндела? Отпереть дверь моей темницы? Кому нет дела до монет и плотских утех? Кто, если не Маг, будет думать о порядке Амплерикса? Ты Маг. Один из трех. Я прав?

Эльзахир лишь улыбнулся и пригладил руками свои густые русые волосы, точно зачесывая их назад, за макушку. Как ни старался Шай приметить ответы или хотя бы подсказки на лице Эльзахира, все впустую. Эльзахир не вымолвил ни слова о том, кем является.

– Ты волен думать обо мне, как изволит твоя душа. Можешь даже думать, что я нивенг. Мне все равно. Но если тебе дороги те двое, кого ты любишь, доверься мне.

– Довериться и пойти с тобой… Но куда?

– В Маударо, – ответил Маг.

– В пиратское прибежище? – воскликнул патриций, впервые за это время услышав, что его голос понемногу возвращает себе характерные звонкие нотки. – Но почему туда?

– Так надо. Большего не скажу.

– И ты не боишься быть ограбленным? Там орудуют банды пиратов.

– Единственное ценное, что я могу дать пиратам – это моя жизнь. Не думаю, что за нее они выручат много монет на перепродаже. В Маударо нам будет безопасно, пусть тебе и сложно в это поверить. Там мы будем вдали от ненужных глаз.

– Маударо недостижим. В пиратском городе нет навигации. Ни одной каравелле не дано добраться до Маударо.

– Я не каравелла, – парировал Маг.

– Но что нам делать в пиратском городе?

– Прекращай разговоры. И собирайся. Я дам тебе еще капель – они со временем вернут тебе твое вожделенное тело. Волосы твои нальются былым оттенком свежей золы. Руки и ноги обретут силу и упругость, кожа вновь задышит. И линии, рисующие рельеф на твоем теле, ты снова обретешь. Обещаю. Но сейчас нужно поторопиться. Время тает быстрее, чем нам того хочется. Мы должны успеть, пока ласточка не вернулась в свое гнездо и пока засохшая яблоня не заплодоносила.

– Да о чем ты?

Эльзахир не ответил. Лишь легким кивком головы он указал на тунику, которую приготовил для Шая. Патриций облачился в тунику, и она обняла его грудь и спину приятной прохладой.

Комната, где патриций приводил себя в порядок после заточения, находилась этажом ниже темницы. Эльзахир снял со стены факел, подошел к скрипучей двери и отворил ее – на удивление Шая, совершенно бесшумно. Убедившись, что снаружи никого нет, Эльзахир кивком головы приказал юноше идти за ним. Они тихо поднялись по глубоким, выдолбленным в черном камне ступеням на этаж выше. По коже Шая побежали мурашки, когда они миновали темницу, в которой Альвара неделю за неделей старательно убивала боевой дух своего брата, превращая его в сломленного тесными сырыми стенами раба. Проходя мимо соседней двери, Шай вспомнил, что Эльзахир запер там прислужника сестры – Сэндела.

– Постой, – тихо шепнул патриций, остановившись напротив той двери. Эльзахир обернулся, и факел в его руке хорошо осветил кованую дверь.